Вот человек, сочувствующий мне просто и человечно. Без причин. Ведь я ему больше не нужен. Это - человек.
Мигель с благодарностью жмет ему руку.
- Но чего же вы боитесь? Сам я не боюсь никого.
- И даже... даже сильных мира сего - даже бога, дон Мигель? - заикается Мурильо.
- Разве я причиняю ему зло?
- Человек должен повиноваться его законам...
- Я никому не повинуюсь.
- Но человек должен быть покорным. Иначе...
- Да?
- Иначе бог карает. Раньше или позже, но карает, - тихо произносит художник, и глаза его полны тревоги.
Мигель сжал его плечо:
- Вас заботит моя судьба, друг... Благодарю! Я не забуду этого. Но выбросьте это из головы. Я не знаю страха и, видно, уже не научусь...
* * *
Третий год вздыхает по Марии сеньор Нуньес. Его до прозрачности бледное лицо отсвечивает матовым перламутром, только лихорадочные пятна на скулах слегка скрашивают эту бледность.
До поздней ночи сидит он в библиотеке герцога Мендоса, заточив свои сорок лет в свитки, пергаменты, каталоги книг - весны его проходят без весен, и каждую ночь, уже третий год, приводит его тоскующая душа под окна Марии.
Сегодня герцогский архивариус собрался с духом и поднялся по скрипучим ступеням.
Мария выслушала его объяснение молча, уставясь на пламя свечи, и отказала - мягко, но решительно.
Опустил Нуньес плечи, ярче проявились пятна на скулах его, безнадежность отразилась в глазах, и ноги понесли его к двери.
Его остановил приглушенный голос Паскуаля:
- Подождите минутку, Нуньес!
Взяв за руку, Паскуаль вывел его на галерею:
- Видите, как сверкают над земною ничтожностью искры звезд? Не теряйте надежды, Нуньес.
- Три года не терял я ее, - шепчет Нуньес. - Три года, подумайте. Но я уже падаю духом. Нет больше сил.
- Не отказывайтесь еще, - говорит Паскуаль. - Вскоре нечто изменит мысли Марии и судьбы всех нас. Будет задута одна коптящая свеча - и все озарится теплом и светом. О, я окажусь полезен вам, Нуньес! Полезен всей Испании - вот увидите!
Мягкая душа Нуньеса мечется в сетях смятенных слов Паскуаля.
- Я не понимаю вас, друг, - И Нуньес испуганно отшатывается.
Паскуаль мысленно всматривается в ненавистное лицо Мигеля и шепчет, блестя глазами во тьме:
- Нуньес, я изменю порядок, царящий в мире. Я сдвину с места солнце и заставлю сместиться звезды. Архидьявол рассыплется прахом в пламени, и севильские фонтаны начнут извергать счастье вместо воды. Это будет и вашим счастьем, Нуньес. Оно близко. Не падайте духом и верьте!
Он порывисто стиснул руку Нуньеса. Архивариус высвободил ее из горячей ладони Паскуаля и, со смятением в мыслях, стал спускаться по скрипучим ступеням.
Паскуаль вошел к сестре.
- Нуньес - прекрасный человек. Приятный и тонкий. Верный в любви.
- Я тоже верна, - тихо возразила Мария, сжав руки.
- Не говори так, сестра!
Он падает перед ней на колени.
- Я не знаю женщин и не стремлюсь познать их. Единственная женщина для меня - это ты, сестра. Я прилепился к тебе, в тебе все мои радости, в твоем счастье - мое...
Мария гладит его по лицу:
- Но я счастлива, брат. Я живу своею любовью больше, чем воздухом и пищей.
- Ты любишь мерзавца, понимаешь?! Твоя любовь - это болезнь! вскричал, вскакивая, Паскуаль. - Ты погибнешь от стыда и позора...
- Нет, нет. Я горжусь тем, что люблю его. И счастлива этой любовью.
В бешенстве хрипит Паскуаль:
- Недолго же тебе гордиться! Как то, что я верю в бога, как то, что живу и хожу по земле, - клянусь всем, что мне свято, я его устраню! Сотни людей ввергает он в горе и отчаяние. Пороком заразил всю страну. Но я избавлю мир от этого чудовища! Я убью его!
Ужас на лице Марии сменяется легкой насмешливостью:
- Ты?..
- А, ты считаешь меня трусом? - Гордость Паскуаля возмущена. - Думаешь, у меня не хватит смелости уничтожить его?
Мария берет брата за руку.
- Ты не должен вредить ему, Паскуаль. Этим ты больше всего повредишь мне.
Паскуаль молчит, потупившись.
* * *
- Обвиняю в ереси...