Я пропустил момент, когда Семён поднялся, моя ошибка. Я должен был ждать подвоха, несмотря ни на что. В любом состоянии быть собранным. Мысленный выговор промелькнул в моей голове за долю секунды, и времени думать о спасении не осталось. Я не успею увернуться.
Снова смерть? Тело Фёдора погибнет, но что будет со мной? Я снова усну, теперь на вечно? Или…
Неведомая сила выдернула меня из плена плоти, так же, как в драке с Алёшей. Я видел, как близко лезвие к его… к моему телу, но в изменённом состоянии, скорость полёта казалась совсем незначительной.
Я снова увидел нити, связывающие каждого присутствующего с чем-то далёким отсюда. Застывшую в воздухе секиру тоже связывала нить, и в эту секунду, ко мне пришло понимание.
Сокрушительное родовое оружие Семёна питается эфиром точно также, как сгустки на испытании ветров. Его секира может ранить, наверняка может убить, но это всего лишь сгусток эфира, которому одарённый придал форму.
Я должен повторить фокус, с испытания ветров. Не сопротивляться, а следовать за потоком.
Я послал мысленную команду руке, но через мгновение снова смотрел на мир глазами Фёдора. Я успел коснуться пальцем смертельного лезвия, одновременно вытягивая другую руку в сторону, как сёрфер.
Холод сковал позвоночник, ладони обжигало ледяное касание, а ноготь вытянутого пальца будто вырывали с корнем, но… Дальше моего пальца лезвие не продвинулось. Секира таяла как ледяная фигура, брошенная в солнце, чужой дар проникал в мою кисть, скользил по руке через сердце и высвобождался из пальцев другой руки, ярко-рыжим фонтаном оплавляя дверь раздевалки.
Всё закончилось за доли секунды, оглушительная тишина сменилась шумными выкриками. Лишившись сил, я рухнул на колени.
— …недостойно…держи его…Ассамблея будут судить…
Приглушённые возгласы Никитина и остальных звучали будто за закрытой дверью, и мост с реальностью выстроила сокрушительная головная боль. Тяжестью в плечах, шее, холодным потом мир снова обретал краски.
— Отвали Никитин, у тебя нет права меня судить!
— Зато у него есть!
Дьявольщина, она ждут моего слова. Хотят услышать вердикт человека, второй раз пережившего покушение Куропатова-младшего. Вот только сейчас, я хотел лишь оказаться подальше отсюда, рядом с кем-нибудь, кто избавит меня от этой боли.
Из последних сил я поднялся, выпрямил ноющие плечи и обернулся. Лев запалил родовой дар, щитом преграждая меня от повторного нападения, а за его массивной фигурой, на полу распластался Семён. Возле его шеи сверкала рапира Никитина.
— Убирайся в бездну, Никитин, погаси дар! — Семён злился, но не двигался с места. Казер-броня погасла, он был беззащитен перед остриём чужого дара.
Медленными вдохами восстанавливая ритм дыхания, я направился в его сторону, покончить с этим. Хлопнул Льва по плечу и одобрительно кивнул.
— Всё в порядке, здоровяк, он больше не нападёт. Да, Семён?
Остановившись над ним, я отслеживал мимику, искал в его взгляде решимость, но она испарилась, осталась только горечь поражения. На долю секунды, мне даже стало его жалко.
— Если ты решишь обвинить его перед Ассамблеей, мы будем свидетелями, — решительно заявил Никитин. — Вершить суд следует по закону.
— Ты правда надеялся меня достать? — язвительно спросил я Семёна, игнорируя Никитина.
— Тебе просто повезло.
— Ну да, ну да… — сев на корточки, я дёрнул большим пальцем за ремень Казер-брони. — И это тоже была просто перестраховка?
— Я не понимаю о чём ты.
— Прекрасно понимаешь. Ещё до боя ты знал, что я лучше тебя, вот только ты не предусмотрел, что я лучше тебя ВО ВСЕМ!
После моего выкрика взволнованный шёпот собравшихся стих. Даже Люда, которая, как я считал, работала вместе с ним, глядела на Семёна с презрением.
— Говори что хочешь, мне плевать. Я ни о чём не жалею!
— Жалеешь, и ещё как. Только что, ты навсегда потерял возможность убить меня, сохранив в безопасности свою шкуру. Слово каждого присутствующего здесь станет гвоздём, забитым в крышку твоего гроба.
Семён стиснул кулаки, сильно нахмурился, пытаясь сохранить зрительный контакт, но всё же сломался, отвёл взгляд. Он сломлен, опозорен, но мне этого уже мало.
— Знаешь, Семён. Спросил бы кто меня пару месяцев назад, я бы сказал, что Куропатов-младший — достойный аристократ, но ты уничтожил свою репутацию. Ты крыса, которая грязно играет и кусает в спину, но даже в этом ты плох. Ты беззубая крыса.
Он молча сопел, глядя в сторону. Желваки играли на скулах, пальцы то и дело складывались в кулак, но тут же обессиленно расцеплялись. И всё же, ещё недостаточно. Он должен понять, что своим позором обязан отцу, а не мне. Кукловоду, вынудившему рисковать.
— Так ты подашь заявление в Ассамблею? — поинтересовался Никитин.
— Нет. Не стану опускаться до возни с беззубой крысой. Ты посмотри, — я пнул Семёна по голени. — Его репутация разбита в щепки. Больше не существует младшего графа Куропатова. В нём не осталось ни силы, ни достоинства. Пустое место. И всё ради чего, Семён?
Так и не дождавшись ответа, я хлопнул Никитина по плечу, кивнул остальным, и медленно пошёл в сторону раздевалки. Меня провожали гробовым молчанием.
Вторая попытка добраться до планшета оказалась успешной. Я стянул с себя Казер-броню, сгрёб личные вещи в охапку и едва вышел за дверь, рухнул на колено от новой вспышки головной боли, выронив все вещи.
— Тебе больно, Федя?
Голос Лайзы только распалял начавшийся звон в ушах, но девушка не ждала ответа. Сев на корточки, она собрала вещи и навязчиво пихала их мне.
— Хочешь, я провожу тебя?
— Не нужно.
Вырвав свои шмотки, я сильно жмурился, отгоняя болевые вспышки. Не хотел быть с ней грубой, но Лайза так неудобно встала передо мной, преградив путь… Пускай она не специально, но сейчас мне было плевать. Мягко отпихнув девушку, я процедил:
— Оставь меня в покое.
И только оказавшись в коридоре-луче лектория, мне стало немного легче. Колокол всё ещё звенел у меня в голове, но это можно терпеть. Осталось найти лекарство.
Ещё в раздевалке, я думал спросить кого-то из ребят, но я никому из них не доверял. Разве что Капустину, но тот сам едва пробудил свой дар. Что он может знать о таких симптомах? В том, что источник боли связан с даром я не сомневался ни секунды.
Мне становилось легче, когда я действовал, пускал его в ход, но возвращаясь, боль становилась сильнее. Это не решение. Всё равно что нагревать щёку с больным зубом. Адекватных решений было всего два, и оба мне не нравились. Верховному целителю я не доверял, а Ириша наверняка потащит к нему. Анне Игоревне я тоже не доверял, но… Её мотивация, по крайней мере, была мне понятна.
Планшет завибрировал новым сообщением, я глянул — Михайлов написал «есть проблема». Пришлось пялится на экран, пока не высветилось разъяснение.
«Похоже, наш техник сбежал. На границе территории вырубили патруль, часть ограды расплавлена. Он явно работал не один. Есть версия, приходи если можешь, обсудим».
«Не могу. Мне нужна Анна Игоревна. Она у себя?»
«Сейчас гляну» … «Занятий нет, наверное, в личных покоях. Сейчас найду номер комнаты. Ты уверен, что сейчас подходящий момент?»
«Это критическая необходимость. Приходи туда»
«Принято. Только будь осторожен. Не нравится мне всё это»
Не нравится ему… Дождавшись номера апартаментов, я убрал планшет в задний карман и стремительным шагом направился прочь из лектория. Лера, моя ручная ядовитая змея, сидела на корточках возле стены, сложив руки на коленях. Как же я рад её увидеть!
— Ты всё это время меня ждала?
— А? — встрепенувшись, девушка поднялась. — Александр Ефимович освободил меня от занятий, я попросила его.
— Какие вы у меня молодцы… — оступившись, я схватился за голову, пытаясь свободной рукой сдавить себе лоб, выдрать источник боли.
— Всё в порядке?
— Нихрена не в порядке.
Упорно двигаясь в сторону лифта, я коротко пересказал Лере, что со мной произошло, особое внимание уделив головной боли. Дослушав, девушка сочувственно сжала моё плечо.
— Ты прав, боль связана с Даром. Я тоже это проходила…
— И как справилась? Есть какие-нибудь… пилюли?
— В тот раз я едва не умерла, — утешила меня Лера, — но мне повезло. Каким-то образом я смогла пробудиться.
— Пробудиться? Я ведь уже владею магией, какого дьявола!?
— Да нет же… Тебе нужно перейти на следующую ступень! Это… — она замялась, пытаясь подобрать объяснение. — Внутри тебя скопилось много силы, но тебе не хватает осознания, чтобы с ней совладать. Наверняка это после боя, у меня началось примерно также, когда я…
— Лера! Давай обойдёмся без экскурса в историю, ладно? Ты лучше скажи, преподаватель дароведения сможет помочь?
— Да, но… — войдя в лифт, девушка нервно прикусывала губы, растерянно глядя на кнопки. — Она ведь тоже одарённая. Ты готов ей открыться?
— Есть другие идеи?
— Нет, но… Про неё всякое рассказывают, она мне не нравится.
— Значит едем.
Вдавив нужную кнопку, я устало прислонился к стене. От пульсации в голове заболели глаза, я с трудом фокусировал взгляд на Лериной фигуре. Только сейчас я заметил, что она успела переодеться, заменив строгие юбку и пиджак на обтягивающие стройные ножки леггинсы и кофту, в такой же чёрной расцветке. Значит всё же куда-то отлучалась.
— Среди преподавателей академии, очень немного тех, кто следует истинному замыслу Фатума. Как и Грибоедов, она ведёт свою игру. Грязную.
— Пусть так. Убьём её, если потребуется, но сначала она должна меня вылечить. Ещё немного, и голова просто взорвётся…
Меня прервал резкий толчок, лифт замер. Свет погас, его сменило слабое мерцание резервных лампочек. Где-то за стенами запищал механизм, что-то защёлкало. Лера мгновенно подобралась, пощёлкала лифтовыми кнопками, попробовала подцепить двери, но только беспомощно выругалась.
— Какие же тяжёлые…
— Погоди, ты чего задумала?
Не слушая меня, Лера добела напрягла пальцы и приоткрыла двери ровно настолько, чтобы увидеть тёмную стену.
— Заперты.
Обессиленно рухнув на пол, я обхватил голову руками. Михайлов предупреждал, наверняка у этого сбоя есть причина. Вот только кто бы за этим не стоял, я могу не дожить до ответов. Холодная Лерина ладошка на лбу подействовала отрезвляюще.
— Сильно болит?
— Лучше не спрашивай.
Нервно прикусывая губы, она задумчиво смотрела в одну точку, как будто бы сквозь меня, и через несколько секунд решилась.
— Ты говорил, что чужой дар облегчает страдания. Ты можешь… коснуться меня даром.
— Продлить агонию? Смотри, я потом извиняться не буду.
— Не нужно.
Взяв мою руку, Лера положила её себе на бедро. Я не спрашивал зачем именно так, не то состояние. Позволив родовому символу всплыть в воображении, я потянул из неё силы, но… Я не хотел копаться в Лерином прошлом, только не сейчас. Не после того, как она мне доверилась.
И всё-таки, я увидел. Всего один кадр из недр её памяти, но такой чувственный, объёмный!
Я оказался совсем крошечным и смотрел в спины двум взрослым, экипированным в чудную броню, прятавшую тело. Они шли по направлению к Вихрю, прямо в сердце ужасающей стихии. Оглушающий гул и сладкий запах вишни проникал прямо в ноздри…
— Федя!
Лера встряхнула меня за плечи, я встрепенулся, отгоняя видение. Лера внимательно смотрела на меня, пытаясь понять, помогло ли. Она даже не подозревает, что я увидел. Дьявольщина, как же стыдно…
И всё же, крохи её дара спасли меня, головная боль отступила. Я держался в напряжении, но по инерции, ещё не привыкнув к безболезненному состоянию.
— Спасибо, Лера.
Хотелось задать ей много вопросов, узнать, что это за люди, но не мог же я признаться, что умею читать прошлое? Она и так подозревает во мне Мессию, а после таких фокусов, сомнений у девушки не останется.
Сев рядом, она сложила руки на коленях, уставилась в одну точку.
— Не могу понять, почему я тебе доверяю… — буркнула она.
— Потому что я не дал поводов к обратному.
— Что-то в тебе заставляет меня верить. Я уже четыре года живу во лжи, и стоило тебя повстречать… — обернувшись, она посмотрела на меня с мольбой. — Всего пара дней, и ты стал для меня… Чем-то особенным.
— Ты тоже, милая, — улыбнувшись, я обнял её за плечи. — Моя чудесная воительница.
Стыд никуда не делся, но его придётся задавить. Нет у меня времени разбираться с Лерой по совести. Головная боль скоро вернётся, и это только начало. Если Семён и выбыл из игры, его папаша вряд ли отступит. Мне нужна Лера, и нужна именно такой. Верной и послушной.
Лифт тронулся через пятнадцать минут, мы подскочили одновременно. Не дожидаясь, пока лифтовые двери раскроются до конца, выскользнули в коридор и бегом помчались к нужной комнате. Меня подгонял страх, что Анна Игоревна могла уйти, но удача оказалась на моей стороне.
Чиркнув универсальной ключ-картой, я ворвался в чужие апартаменты, застав преподавательницу в кухне-гостиной. Закинув босые ноги на стол, она читала книжку. Полы пижамного халата тянулись к полу, открывая соблазнительные бёдра…
— Кто…? — резко обернувшись, она сдёрнула ноги со стола, вскрикнув: — Аронов! Что это значит?!
— Нет времени объяснять. Мне нужен частный урок.
Изумление на её лице медленно сменилось пониманием и многообещающей улыбкой. Однако, когда в комнату вошла Лера, улыбка исчезла с её лица. Моя спутница стыдливо отводила взгляд от полуобнажённой женщины, а Анна Игоревна хмурилась на Леру, как на… соперницу.
— Я работаю тет-а-тет.
— Она останется. Выслушайте меня, — заперев дверь, я сел на соседний стул. — Меня мучают страшные головные боли, это…
— …проблема пробуждения, поняла, — закончила за меня Анна Игоревна.
Пересев поудобней, она прижала ладонь к моему лбу, другой подтянула мою руку, положив себе на колени. Сжав губы в полоску, женщина сосредоточилась, и её глаза медленно начали белеть, пока от зрачков не осталось и следа.
Я не чувствовал её "зондирования", или чего-нибудь в этом духе. Я вообще ничего не чувствовал. Ситуация и так непростая, лучше не проявлять инициативу, тем более что головная боль уже сигнализировала о своём возвращении.
— Всё ясно, — наконец произнесла Анна Игоревна. Зрачки вернулись на место, но мою руку она отпускать не спешила.
— Вы сможете помочь?
— Ты набрал много энергии, Фёдор, и… — замешкавшись, она пересела поближе ко мне. — Не понимаю, как это возможно, но она разного… происхождения.
— Качества?
— Нет. У тебя нет времени на длинную лекцию, так что постараюсь коротко, — начала она, и мысленно, я завыл в предвкушении часового экскурса в историю. — Эфир аккумулируется внутри нас, приобретая особенные черты, характер. Позже, он формируется и выражается в виде родового дара, но в твоём случае… Это так странно!
— Что?
— Выходной канал заблокирован, ты принял слишком большую порцию… — шептала она. — Я думала, что блок возможен лишь на принятие энергии, не на выход…
— То есть магический запор?
— Примитивное сравнение, но да, похоже. Если бы я могла найти взаимосвязь, между…
— Пожалуйста, Анна! Ответьте на простой вопрос: Вы можете помочь?
— Я могу попробовать, — осторожно сказала она. — Для начала, тебе нужно освободиться от излишков, иначе, очень скоро ты станешь терять сознание. Затем, тебе нужно научить свой дар различать разные, кхм, сорта энергии, и своевременно от неё избавляться. Понимаешь?
— Не очень.
— Честно говоря, я тоже, — призналась Анна Игоревна, расплываясь в улыбке. Подтянув мою руку выше, чуть ли не зажимая бёдрами, она проникновенно произнесла. — Это так интересно…
— Действуйте. Боль возвращается.
— Только пусть твоя подруга уйдёт. Оставь нас, девочка.
Лера, сложив руки на груди, даже не шелохнулась.
— Она останется, — повторил я. — И Лера, следи, чтобы Анна Игоревна вела себя пристойно. Не превышала свои… Полномочия.
— Ну зачем ты так, Фёдор! — взмолилась преподавательница, сместившись ещё ближе. Её колени уже касались моих бёдер, горячее дыхание обдувало лицо с каждым произносимым словом. — Воля Фатума направила тебя ко мне, и я хочу помочь! Мой энтузиазм лишь побочная неизбежность, интерес исследователя перед новым открытием! Прошу тебя…
Её тёплые, мягкие бёдра, томный голос и мерно вздымавшаяся грудь пробуждала чувства Фёдора. Он бы охотно ей подчинился, но я не только Фёдор.
— Может я всё же выйду за дверь? — подала голос Лера.
— Стой и наблюдай.
— Такое я наблюдать не люблю… — буркнула она.
— Приступайте, — велел я Анне Игоревне. — Вы так просили о частном уроке, и вот он, Ваш шанс. Другого не будет.
Смерив Леру ненавистным взглядом, она зажмурилась, борясь между принципами и интересом. Наконец смирившись, преподавательница кивнула.
— Я буду помогать, направлять твой дар. Просто освободить не получится, нам придётся… подтолкнуть затор. — Оставив мою руку у себя на бёдрах, она коснулась свободной моего плеча. — Так что будь готов взять меня.
Лера кашлянула, и Анна Игоревна поправилась.
— Взять мою энергию. Не сдерживайся, Фёдор, иначе ничего не получится.
Она вернулась к работе и глаза снова побелели. Массируя мою руку от плеча до кисти, она двигала тазом в такт этим движениям, аккомпанируя слабыми стонами. И это сработало!
Уже подступавшая головная боль просто исчезла, я почувствовал движение силы внутри своего тела. Острой, режущей болью она двигалась по руке, от плеча, вслед за массирующими движениями Анны Игоревны, и следуя её наказу, я вообразил в подсознании родовой символ, вцепившись другой рукой в её ногу.
Одна энергия вымещала другую, и когда зуд добрался до пальцев, я почуял подвох. Резко отдёрнул руку в сторону, и на моих глазах, между пальцев формировалась… сияющая рукоять.
Ужас сменился удивлением, когда сгусток энергии стал менять форму. Я был готов увидеть древко секиры, но оружие в моих руках приобретало форму рукояти с гардой, и неотвратимо разрасталось широким лезвием меча.
Прикрыв глаза, Анна Игоревна самодовольно улыбнулась, довольная результатом, но едва вернув нормальный взгляд, и увидев оружие в моей руке, она резко изменилась в лице. Округлила глаза, отстранилась от меня, как от прокажённого, с грохотом повалив стул.
— Что это? Как…?
Эфирное оружие было невесомым, я лишь домысливал его тяжесть. Удерживая на вытянутой руке, я осторожно провёл мечом по воздуху, изумив преподавательницу ещё сильнее. Вот ведь… Фёдор так хотел показать ей свою шпагу, но в результате, Анна Игоревна увидела другое оружие.
Не теряя возможность для исследования, я коротким ударом коснулся уголка стола, и срезанный кусок пластика рухнул на пол, заставив преподавательницу вздрогнуть.
— Это невозможно… Ты не можешь! — не в силах отвести взгляд, она пятилась, едва шевеля губами, подбирая объяснение невозможному. И пятилась она в сторону выхода.
— Лера! Не пускай её!
Девушка тоже была в шоке, но приказ вернул ей собранность. Метнувшись к двери, она хотела прислониться к ней спиной, но запертая дверь поддалась, толкнув и уронив на спину подглядывавшего Ивана Пяткина.