Холодок пробежал по позвоночнику. В розыск объявили, значит. Я допускал сразу несколько вариантов, кто мог этому поспособствовать, и в каждом фигурировал Куропатов. Две новости связаны друг с другом, в этом я почти не сомневался.
— Есть подробности?
— Лишь сухая сводка. Это, — он потыкал пальцем в экран, — общий Магистерский канал, Федя. Не только высший состав.
— Значит меня будет искать каждая собака?
— Именно. И чем дольше ты скрываешься, тем хуже будет.
— Предлагаешь сдаться? — с нажимом спросил я. — Так не пойдёт.
Раздражённо взявшись мерять шагами комнату, Михайлов размышлял вслух.
— Подобные меры не принимаются просто так. Или они что-то нашли, или… готовят подставу. О ваших распрях с Куропатовым знает вся Академия.
— Дьявольщина…
— Ты можешь держаться рядом с кем-нибудь из официальных лиц, чтобы выйти в нужный момент, но…
Получив новое сообщение, Михайлов оборвал фразу, уставившись в экран. Чтобы не стояло за провокацией, это покушение на мою жизнь. Так или иначе. Настало ли время повышать ставки? Всё-таки я наследник Рода Ароновых. У нашей семьи есть власть и мощные бойцы, но я вынужден действовать с дьявольской осторожностью. Марк предупреждал о заговоре, и это могли быть его отголоски.
— По частному каналу прошла информация, что тебя видели вместе с Куропатовым-младшим, — встревоженно проговорил Михайлов. — Кто-то из студентов. Пишут, что вы оба были в ярости.
— Последний раз я видел его в спортивном зале. При десятках свидетелей!
— Да, но сейчас он пропал. И если парня кончили, его смерть могут повесить на тебя, Федя.
— ЕСЛИ его убили. Мы не знаем точно.
Задумчиво глядя на тёмную фигуру бывшего безопасника, я пытался предугадать. Стоит ли рисковать? Если нас уличат во лжи, он лишится своего места, если вообще останется в живых. И всё же…
— На последние пару часов я пропал с их радаров, это нехорошо. Ты сделаешь мне алиби.
— Как?!
— Очень просто. Твоё слово против их. Рискнёшь местом.
Бормоча проклятья, он решительным шагом вышел из комнаты. Двигаясь следом, я в очередной раз удивлялся тому, насколько этот человек хочет вернуться в «большую игру». Он готов поставить на кон всё, лишь бы снова работать на аристократию. Что же тобой движет, Александр?
Когда мы вернулись к барышням, Анна Игоревна по-прежнему спала, а Лера сторожила её, сидя рядом на полу. Устало опустив голову на руки, она молча провожала меня взглядом. Не хотелось оставлять её, но это лучший вариант.
— Лера, я поручаю тебе непростую задачу.
— Сидеть и сторожить, я поняла…
— Не просто. Приведи её в чувство, когда мы уйдём. Поговори, попробуй объяснить… — я замялся, подбирая слова, — …кто я такой, и почему меня нужно защищать.
— А кто ты, Федя? — тут же заинтересовался Михайлов, но я лишь отмахнулся.
— Поняла? Справишься?
— Да я же просто послушница, я в таком ничего не понимаю! — в её голубых глазах застыла растерянность, она как ребёнок, получивший сложное домашнее задание.
— Понимать и не нужно. Просто поделись с Анной своими мыслями. Относительно всего.
Стрельнув взглядом на Михайлова, она кивнула. Вот и чудно.
— Я зайду попозже, принесу ей… вам необходимое, — добавил Михайлов, следуя за мной к выходу.
Он с такой неохотой отводил взгляд от спящей Анны Игоревны, что мои подозрения многократно укрепились. Любовница или любовь? Очень разные по своей мощи рычаги. И всё же, он ни секунды не колебался. Подчинялся приказу. Я в очередной раз поздравил себя с прекрасным приобретением.
— Стой, — шепнул он, когда мы подошли к двери. За ней послышались торопливые шаги, переходящие на бег. Сложно сориентироваться, сколько их, но явно больше двух.
— Сколько в Академии бойцов? — еле слышно прошептал я. Отступив подальше от двери, Михайлов коротко отчитался:
— Около пятнадцати Наделённых, может меньше. Ну и толпа обычных болванов на границе территории, но ребят с оружием на тебя не пошлют, — скривился он. — Начнут выцеливать аристократов из пушек, и Император камня на камне здесь не оставит.
— Пятнадцать Наделённых? Я ни одного не видел.
Наделённый боец представлялся мне кем-то, вроде мутировавшего человека. Халк с эфирными мышцами. Такую махину не спрячешь. В памяти Фёдора находились лишь смутные образы, отец не держал дружину возле себя, вечно отправляя «в работу». Куда конкретно, Фёдору никто не сообщал.
— Они не разговорчивы, — тихо пробурчал Михайлов. — Странные ребята. Сидят у себя в бараках и медитируют круглые сутки. И я не преувеличиваю! Они даже между собой не болтают.
— Наделённые сильно отличаются от нас?
— Одарённых?
— Просто людей. Я имею ввиду внешний вид.
Подозрительно оглянувшись, Михайлов словно убедился, что я не прикалываюсь.
— Глупый вопрос, парень. Разница в подготовке, особенности, так сказать, начинки…
— Меня интересуют только местные, — уточнил я.
— Магистерские наделённые звёзд с неба не хватают, всё-таки за этой организацией Император наблюдает особо внимательно. Ну, ты понимаешь…
— Боятся напугать переворотом?
— Именно!
— Но что, если зарвавшийся студент начнёт крошить всех направо и налево? Разве они не должны иметь достаточно сил для сопротивления?
— Для этого здесь и базируется несколько отрядов вооружённых бойцов, — усмехнулся Михайлов. — Ты забываешь о главной задаче Наделённых. Это больше престиж, чем серьёзная сила. Да, они незаменимы на границе с Вихрем, поскольку теней одолеть обычным оружием невозможно. Магистерий самостоятельно добывает для себя Эфир, и большинство изменённых работает в две смены, а здесь… Мне кажется, в Академии их держат как лабораторных крыс. Ну и для престижа, разумеется.
— И всё же, я повторю вопрос. Что с их внешностью?
— Да обычные парни. Разве что остаточное искажение. Ну знаешь, — он помахал пальцами перед лицом, — этот раздражающий туман из глаз… Ах да! Ещё экипировка.
— А с ней что?
— Магистерий закупил им лучшие игрушки из Бароната. Самые сливки. Так что не дрейфь, с обычным охранником не перепутаешь.
Шаги за дверью стихли. Михайлов осторожно высунулся и махнул рукой. Мы перебежали через пустой коридор в другую дверь, за которой была ещё одна тёмная лестница. Лампы раздражённо потрескивали, даже аварийное освещение работало с перебоями.
Михайлов провёл меня на второй этаж, снова в коридор. Окончательно потерявшись, я доверил выбор маршрута проводнику, следуя за ним как крыса к центру лабиринта. Утилитарный дизайн коридоров вызывал ассоциацию именно с лабиринтом, Магистерий не трудился над приданием Академии стильного лоска. Вместо живописных картина в коридорах — схемы эвакуации, вместо пышных ковров — серый линолеум.
На развилке, он резко подался назад, приложив палец к губам. На мой вопросительный взгляд он сделал страшные глаза и продолжил пятится. Осторожно выглянув из-за угла, я оценивающе оглядел две высокие фигуры, стоящие к нам спиной.
Короткостриженые, оба в простых штанах и водолазке, поверх которой болтались ремни Казер-брони и два серебристых прута, выгодно отличавшихся от примитивной дубинки, которую я использовал в бою. Наделённые методично осматривали комнаты, хлопая дверьми, но вторжению в частные владения препятствовал заспанный парнишка, похоже, эту дверь забаррикадировавший.
Михайлов дёрнул меня за руку, мы двинулись в другую сторону и нырнули в очередную дверь, беззвучно защёлкивая замок. Помещение напоминало обычный офис, благо что пустующий. Минуя письменные столы, я запнулся о металлическую урну, но успел удержать её от падения. Михайлов страдальчески поднял взгляд в потолок.
Снова на лестницу, снова на первый этаж. Михайлов замешкался, что-то читая в планшете, а я попробовал дверь — она оказалась не заперта. Сделал шаг, увидел пустой коридор и открытую дверь на улицу, и уж подумал, что удача наконец-то мне улыбнулась, но это была ошибка.
Из-за угла, бесшумным шагом, выплыла парочка короткостриженых бойцов. Вперившись в меня взглядом, оба потянулись к отливающим серебром дубинкам.
Михайлов тоже собирался выйти, но я грубо отпихнул его ногой и захлопнул дверь, вытягиваясь в полный рост. Наделённые кривились одинаковой, будто выпущенной на конвейере гримасой, а из глаз, практически синхронно, тонкой струйкой сочился ярко-оранжевый дым.
— Какие-то проблемы, парни? — громко спросил я.
— Пойдёшь с нами, — холодно приказал боец, сделав шаг в мою сторону.
— Или что?
Встав в пол оборота, я машинально принял боевую стойку, и всерьёз прикинул: а не плюнуть ли на всё, убить ублюдков и убраться подальше от Академии к чёртовой бабушке? Я бесконечно устал отбиваться, я жаждал действовать, но… Голос позади на корню пресёк эту идею.
— Не усложняй, Аронов.
Никитин зашёл с улицы, отрезая путь к отступлению. Если убийство Наделённых я ещё могу как-то оправдать, то наследника Рода Никитиных убивать никак нельзя.
— А ты тут как тут, да? Нравится прислуживать Академии?
— Я следую букве закона, — сухо ответил он, отставляя руку в сторону. Однако Родовой дар призывать не стал. Пока.
— Меня оболгали, Никитин, и, если ты пошевелишь мозгами, ты поймёшь это.
— Кому как не тебе хотелось стереть Куропатова с лица земли? — надменно хмыкнул он.
Решительно направившись в его сторону, я развёл руки в стороны. Машинально отступив, удерживая дистанцию, Никитин пропустил меня вперёд. Боится, сволочь.
Улица встречала вечерними сумерками, прохладный ветерок заставил пожалеть о разорванном пиджаке. Никитин указал направление — впереди, возле главного входа, столпилась целая толпа, человек пятьдесят. Позади нас грузно топали Наделённые, сохраняя гробовое молчание.
— Какие у них доказательства? — нарушил я тишину.
— Слово свидетеля и следы присутствия твоих слуг здесь, на территории Академии.
— Свидетеля? — я не удержался от усмешки.
— Лайза видела вас двоих.
— Лайза! — я расхохотался, — да она видела меня с девчонкой и заревновала. Отвергнутая сука.
— Следи за языком, — насупился он.
— А ты за своими мозгами. Ты правда пришёл за мной, доверившись слову влюблённой в меня барышни?
— Суд Ассамблеи вынесет вердикт, у Магистра есть доказательства, — отрезал он.
Поглядеть бы ещё на эти доказательства. Чем бы ни занимался сейчас Михайлов, очень надеюсь, что он в курсе про улики и сделает с этим что-нибудь. Потому что чем ближе я подходил, тем больше опасался, что Грибоедов тянуть не станет.
Он стоял в окружении ещё четверых Наделённых, полы «домашнего халата» развевались на слабом ветру. Среди столпившихся рядом зрителей я разглядел Лайзу и Льва, остальные были мне не знакомы. Студенты академии, одарённые или нет, они выглядели так, будто их вытащили на улицу в добровольно-принудительном порядке.
— Смотрите, он идёт!
Все как один повернулись в мою сторону. Грибоедов сделал знак Наделённым, и те сорвались в мою сторону. Ярко-рыжее сияние, дымом исходившие из их глаз, красиво выделялось в вечерних сумерках. Мои сокурсники неодобрительно смотрели на Наделённых, им явно не нравилось то, что происходит, но никто не проронил ни слова. Они ждали развязки.
Окружив кольцом, они подвели меня к Грибоедову и застыли, словно каменные изваяния.
— Фёдор Аронов! Именем Магистерия, я собираюсь заключить Вас под стражу, по подозрению в убийстве Семёна Куропатова, — громко объявил магистр. — Убийстве, с проникновением на территорию…
— Убийство с проникновением это из другой оперы, — усмехнулся я, но Грибоедов шутки не оценил.
— Ваши люди здесь, на земле Магистерия! Это вопиющее нарушение законов империи! — смерив меня презрительным взглядом, он добавил. — Могли бы справится своими руками, раз кровавая месть так сильно ударила Вам в голову.
— Мог, например, на сегодняшнем Казерай, но я не стал. И у меня есть как минимум двое свидетелей. Да, Лайза?
Услышав своё имя, девушка вздрогнула, но продолжала молча сверлить меня ненавистным взглядом. Как же больно ударил по ней отказ. Будет мне уроком. В каких бы суровых условиях я не оказался, нельзя забывать о простой человечности. Стоящие позади неё девчонки поддерживающе обняли девушку, что-то зашептали на ухо, но Лайза отмахнулась от них, как от жужжащих комаров. Она ловила каждое моё слово, каждый жест.
— Вы будете содержаться под стражей до прибытия Чтеца, — продолжал Грибоедов. — Его уже пригласили, так что у Вас совсем немного времени, чтобы подумать о добровольном признании.
Где-то вдали послышались крики, шум. Обернувшись, я заметил суматоху возле испытательного центра, где меня пытали «ветрами». Грибоедов, раздражённо скривившись, проворчал:
— Ну что там ещё…
От здания двигалась целая процессия, и они кого-то несли на носилках. Ещё одного парня местный охранник вёл под прицелом винтовки. Когда они приблизились, я узнал форму технической службы.
— Что происходит?! — окликнул их Грибоедов.
От процессии отделился один парень, трусцой подбежав к магистру. Что-то прошептав, он указал себе за спину. Они шли как раз мимо нас, и в лежащем на носилках человеке я узнал знакомый острый подбородок.
— Вот же он, ваш потерянный Куропатов. Эй, он жив?
Удивлённые возгласы студентов вынудили докладывавшего парня повторить громче.
— Господин Куропатов жив, но в ужасном состоянии.
— Что он с ним сделал? — потребовал объяснений Никитин, выступив вперёд.
— Не он. Машина! — Техник махнул рукой за спину. — Под страхом смерти, заставил одного из наших инициировать для него «испытание ветрами» и запретил выключать.
Изумлению собравшихся не было предела. Посыпались вопросы.
— Что? Зачем?!
— Сколько он набрал?
— Когда мы обнаружили несанкционированный запуск, было шестьдесят три процента. Господин Куропатов уже был без сознания.
Странный способ самоубийства. И какого, спрашивается, дьявола он это сделал? Проводив взглядом носилки, направлявшиеся к лечебнице, я повернулся к Грибоедову. Тот побагровел от ярости.
— Это ничего не меняет! Техник тоже будет допрошен. Ещё большой вопрос, кто запретил ему выключать машину! Взять его!
Наделённые сомкнули ряды, только настроение собравшихся переменилось. Даже Никитин замешкался, сомневаясь теперь в законности действий магистра. И всё-таки, если я нападу, их сомнениям придёт конец. Разделив ответственность, толпа одарённых аристократов от меня мокрого места не оставит. Повернувшись напоследок к ребятам, я громко произнёс:
— Я не стану сопротивляться, но запомните этот день. Когда произвол Магистерия перешёл дорогу истинным Одарённым. Вы можете быть следующими.
Один паренёк порывался было выступить, но приятель удержал его за руку. Несколько девчонок в первых рядах потупили взгляд. Не хотят наживать проблем, сталкиваясь с фанатиками. Трусы.
Грибоедов нещадно подгонял подчинённых, стремясь увести меня с чужих глаз. Если Михайлов не дурак, он воспользуется его промахом. У них нет ничего против меня. Своё свидетельство Лайза может запихнуть себе в задницу. Остаётся только проникновение «моих» людей на территорию. Ох, если это всё же отец…
Свет так и не починили. Просто поразительно, как легко вывести из строя энергосеть в таком большом здании. Под стрёкотом моргающих ламп, мы прошли по атриуму к лифтам, где Грибоедов раздражённо давил на кнопку.
— Проклятье… По лестнице. И следите за ним, он опасен!
Молчаливые стражи безропотно повиновались своему господину. В тесном окружении, я не сразу заметил фигурку, бегущую в нашу сторону.
— Куда его ведут? — оклик Михайлова заставил магистра тихо выругаться. Обернувшись, он взмахом руки велел подчинённому не приближаться. Вот только подчинялся Михайлов мне.
— Это не твоя забота, оставь нас.
— Мне поручено курировать юношу, я требую объяснений!
— Я дал тебе эту работу! — вспыхнул Грибоедов. — Знай своё место!
— Спокойно! — повысил голос я. — Всё в порядке, Александр Ефимович. Это всего лишь заключение под стражу. Они не станут превышать полномочия.
Я многозначительно посмотрел на моргающий светильник, и Михайлов резко изменился в лице, в глазах засветилось понимание. Кивнув, он молча провожал нас взглядом. Надеюсь успеет, потому что чутьё подсказывало, что заключение долго не продлится.
Гулкие шаги сопровождающих эхом отражались от стен лестничной клетки, и ровный ритм помогал сосредоточится, планировать дальнейшие ходы. Возможно я совершил ошибку, и стоило затеять драку ещё на пороге Академии?
Следуя по коридору, я даже прикидывал план. Забрать оружие, вырубить двоих, на одного спустить дар…? Нет. Призвать дар Семёна? Тоже нет, прочности может не хватить. Я ведь понятия не имею о ресурсе эфирного оружия, оно может рассыпаться в труху уже после пары ударов.
Остановившись возле двери с красивым номером «333», магистр провёл ключ картой, жестом приглашая меня войти первым. Мне подготовили свободные апартаменты, копировавшие общий стиль кампуса. Пустая кухня-гостиная неприветливо встречала нас тёмным запустением.
Четверо наделённых остались за дверьми, двое сопровождали меня внутрь. Грибоедов, подойдя к столу жестом указал на стул.
— Присаживайтесь, побеседуем.
Закинув ногу на ногу, я нахально уставился на магистра.
— И к чему была эта клоунада? — усмешкой начал я. — Мы же оба знаем, что на территории Академии слуг Ароновых нет.
— Доказательства в процессе сбора, — жестом отрезал он. — И поверьте, графская Ассамблея сочтёт их достаточно вескими для обвинения.
— Липовые картинки нарисуете?
— Оставьте пустую браваду, юноша. Я здесь не для того, чтобы выслушивать глупые оправдания.
Щёлкнув пальцами, он подозвал одного из наделённых. Тот молча протянул ему портфель, и Грибоедов извлёк из уже знакомой мне папки лист бумаги с ручкой. Положив их передо мной, он продолжил:
— Магистерий отзовёт обвинения, если Вы пойдёте навстречу. Нам по-прежнему необходимо Ваше содействие при исследовании, и даю слово: надолго это не затянется.
— Исследования, или моя жизнь? — усмехнулся я, отпихивая от себя бумагу. — Я ведь сыграл в вашу игру с ветрами, и чем это закончилось? Меня едва не убили!
— Это был сбой. Никакого отношения к Магистерию он не имеет, — скороговоркой проговорил Грибоедов. — Однако, он стал причиной, по которой Ваше недоверие многократно возросло. Нам нужно получить гарантии!
Снова придвинул лист ко мне.
— Вы строите липовое обвинение, так почему не поставите за меня закорючку? — нахмурился я. — Если уж фальсифицировать, то до конца.
— Магический след невозможно подделать, — на автомате ответил магистр.
Уже перестал строить из себя верного служителя Фатума, пошёл ва-банк. Барабаня пальцами по столешнице, я весело хмыкнул.
— Мне вот что интересно. Если бы Семёна не нашли, его бы считали мёртвым. И у Вас, — я ткнул ему пальцем в грудь, — были причины думать, что так оно и есть.
Наделённые шагнули вперёд, но магистр отмахнулся от них.
— Ты обвиняешь меня, щенок?
— Обвиняю. Все эти технические сбои, — я кивнул на стрекочущую лампу на потолке, — очень удобны для того, кто держит здесь власть. Вырубили лифты, ограничили перемещения, и камеры не работают…
— Я последний раз предлагаю Вам спасение, — прорычал Грибоедов, тыкая пальцем в договор. — Не заставляйте меня идти на крайние меры!
— Добровольно Вы от меня ничего не получите.
Смерив меня презрительным взглядом, магистр достал планшет, отстучал пальцами сообщение и, дождавшись ответа, тяжело выдохнул.
— Вы не оставили мне выбора, господин Аронов. Я доверяю Вашу судьбу Фатуму.
Поднявшись, он неспешно вышел из помещения, но щелчка замка не последовало. Один за другим, в комнату вошли оставшиеся четверо Наделённых. И они направились в мою сторону.