Когда столько Наделённых оказалось рядом, этот их эфирный конъюнктивит становился особенно эффектным. Тлеющие глаза казались чем-то потусторонним, демоническим, и, честно сказать, это сильно деморализовало.
Поднявшись, я отступил в сторону, взялся за спинку стула, шумно волоча его за собой.
— Не стоит, парни. Сдерживаться не буду, — предупредил я.
Ни один мускул на их лицах не дрогнул, они просто пропустили моё изречение мимо ушей. Двое обходили с боков, четверо пёрли прямо на меня. Шестеро похожих друг на друга короткостриженых бойцов. Шансы на выживание близились к минимальным, и всё же, я не собирался сдаваться. Вот только, мне придётся использовать весь доступный арсенал. Никаких искусственных ограничений.
Бросив стул на четвёрку, я рванул в бок, схватил отдельно стоящего Наделённого за руку, и спустил дар с поводка. На процедуру активации ушли доли секунды, но Наделённый успел коснуться активатора. Кисть обожгло энергетической бронёй, ярко-рыжее сияние Казер-брони покрыло тело бойца, но я не ослабил хватки.
Я черпал из него энергию, подгонял дар волевым усилием, многократно ускоряя поток. Руку сводила судорога, кисть обжигало со страшной силой, но, когда двое других приблизились, я сумел поднять свободную руку и точно также, как в спортивном зале, направил на них поток чистой энергии.
Оба резко отступили. Один успел активировать сияющую Казер-броню, но второй затрясся от болевых спазмов и рухнул на мою «батарейку».
В тусклом свете моргающих ламп, засияла энергетическая броня и начинённые эфиром дубинки. Даже защищённые бронёй, теперь они не спешили, выгадывая момент для атаки. Один сделал выпад, я поймал оружие ладонями, и даже сумел вырвать дубинку, но другой врезался в меня плечом, отбрасывая к стене.
Глухой удар выбил из ритма, я представил перед мысленным взором Капустина с его пузырём, швырнул энергию в уже заносившего ногу Наделённого, и повреждения действительно были серьёзными! Казер-броня погасла с яркой вспышкой, вот только оказалось, что это лишь подстраховка.
Глаза вспыхнули, Наделённый шумно втянул воздух ноздрями, и броня материализовалась снова. Ремни безвольно болтались, и похоже, что они больше не принимают участия в процессе. Наделённый генерировал барьер своими силами.
Прилетело несколько ударов по ногам, плечам. Подпустив подбитого Наделённого ближе, я вонзил пальцы в барьер, одновременно призывая Родовой дар, и сквозь жуткую боль смог пробиться, вцепиться в шею подонка. Болевые вспышки по всему телу мешали сосредоточению, я черпал силу из парня, используя его как живой щит, но долго это не протянулось. Особо сильный удар по виску полностью дезориентировал.
Слова спасительной мантры воспроизводились без моего участия. Я не только Фёдор Аронов, наследник именитого рода. Я чужак в этом мире, и боль причиняет страдания всего лишь физической оболочке.
Я снова отстранился от тела, видя всю картину как в замедленном действии. И только сейчас я осознал, что Наделённые не пытаются меня убить, лишь забить, запугать. Им не нужна моя смерть, им нужно заставить меня подписать договор. И после него всё, даже это постыдное избиение можно будет подвести под «испытания». Всё ради проклятого Фатума.
И всё же, град ударов начинённых эфиром дубинок не очень полезен для здоровья. Пусть живым, но я выберусь отсюда серьёзно покалеченным. Я даже допускал, что уже не смогу вернуться в тело Фёдора, так и оставшись навсегда витающим над ним духом. Нет. Я должен зайти дальше.
Активация дара в отстранённом состоянии подействовала ошеломительно: сияющие нити заполнили пустое пространство, густым лесом загородив от меня собственное тело. Всё было связано нитями, от тел Наделённых, до Казер-брони и дубинок.
Каждое движение отзывалось слабым дрожанием нити, и когда один из них медленно занёс дубинку, слабый импульс спустился из неведомой дали по нити к плечу Наделённого. Ещё один импульс по другой нити, когда дубинка коснулась моего плеча.
Я пытался вытянуть руку, оборвать эти проклятые нити, но в текущем состоянии у меня не было физического тела, я лишь почувствовал сильный энергетический всплеск, и в эту секунду вернулся обратно в своё тело.
Раскрытой ладонью я прижимался к груди округлившего глаза Наделённого, и его сила струилась по моим венам. Его Казер-броня уже не работала, а генерируемый своими силами барьер вспыхнул и погас. И когда другой боец прицелился с размаху врезать мне по голове, мир осветился ярко-рыжим. Точно такой же цвет я видел изнутри Казер-брони, только на мне не было ремней. Эта штука работала, питаясь моим даром. Моей нитью.
Наделённые застыли в замешательстве, вычерпанный до дна Наделённый безвольно рухнул на колени, смотря на меня пустыми глазами. Перекатившись в сторону, я поднялся на четвереньки, прислушивался к течению эфира внутри себя, но хаотичные потоки разного, как сказала Анна Игоревна, качества совершенно дезориентировали.
Нашарив шершавую рукоять выпавшей дубинки, я приготовился. Наделённые опомнились, бросились на меня всем скопом, и я успел отбить лишь один удар, но новая попытка вычерпать эфир из Казер-брони лишь ранила ладонь. Я пропустил ещё два удара.
Кто-то пнул меня в грудь, рёбра противно заныли. Снова поднявшись, я отступил. Эти ублюдки теснили меня в угол, их всё ещё четверо. И только я решился использовать дар Куропатова, призвать острый клинок, лампы моргнули, и яркий свет осветил комнату.
Дьявольщина!
Сейчас не имело значения, кто поспособствовал возобновлённому электричеству. Важно лишь то, что камеры, если они здесь имелись, совершенно точно зафиксируют способность, которой я не должен владеть. Быть может, они этого и добивались? Но не позволить же им просто забить себя как скот!
Прижавшись спиной к холодной стене, я снова сконцентрировался на символе своего Рода, проговаривая про себя спасительную мантру. И я снова увидел нити, но в этот раз, видение стало расплывчатым, будто я смотрел через грязное стекло.
Мне просто нужно освободиться от лишнего эфира. Не важно, что их четверо, и броня их не имеет значения. Всё это лишь тлеющие сгустки эфира, от которых сигаретным дымом поднимались тонкие нити, дрожащие будто на ветру. И тут меня осенило…
Мысленный приказ вернул меня в тело, я тут же вздёрнул руку в сторону дубинки, отставляя другую назад. Нужно следовать потоку, стать не вместилищем, а проводником. Встретив удар ладонью, я впитывал в себя эфир, выпуская излишки в стену. Оставшийся без начинки пластик просто рассыпался, но я всего лишь его обезоружил.
Меня не хватало сразу на стольких противников, я не успевал перестраиваться, и как итог — несколько мощных ударов, и полная потеря ориентации — кто-то крепко приложил меня затылком об стену.
Действуя вслепую, я встретил удар Наделённого, поймав ладонью его кулак. Другую руку я вскинул в сторону, цепляясь за ближайший кусок плоти. Эфир проходил сквозь меня, испаряясь из одного наделённого, и сжигая плечо другого, но я не успел закончить работу. Один удар по голове я сдержал барьером, но второй пробил его, едва не выбивая меня из сознания. И в это мгновение пришло спасение.
— Что здесь…?
Я узнал голос Никитина, но видел лишь смутные очертания фигуры за спиной избивавших меня бойцов. Я увидел сияние десятков рапир, будто мне на выручку собралась целая армия, но видел только одну фигуру, и слышал только его голос. А потом я почувствовал влажные брызги на лице. Брызги чужой крови.
Последними силами я оттолкнулся от стены, бросаясь на размытую фигуру. Я вцепился в шею Наделённого, спуская дар с поводка. Одновременно черпая его эфир и удушая, я мёртвой хваткой держался за тёплую плоть, до боли напрягал мускулы, и только со второй попытки услышал своё имя.
— Федя!
Голос Никитина едва пробивался сквозь звон в ушах. Расслабив мышцы, я бессильно рухнул на мёртвое тело. Пальцы дрожали, сгибаясь против воли, будто я продолжал душить Наделённого, меня пробрал жуткий озноб.
— Очнись! Ну же!
Он подхватил меня за руки, оттащил в сторону и усадил на стул, протягивая тёмную чашку. Почему это не кофе… Жадно глотая воду, я понемногу приходил в себя. Головокружение отступало, но теперь власть над телом взяла ноющая боль, особенно в плечах и шее. Им особенно досталось. Проведя ладонями по лицу, я поднёс их к глазам.
— Целый, лицо не тронули, — хмыкнул Никитин, коснувшись моего виска. Зашипев, я отбросил его руку.
Взгляд наконец удалось сфокусировать. Все шестеро Наделённых лежали без движения. Троих уложил Никитин, троих я. Невольно осмотрев потолок, я заметил маленький черный шарик в углу, мигающий красной точкой. Вроде бы, я не исполнял на камеру ничего сверхъестественного, никаких вылезающих из рук мечей или взрывающихся пузырей. Ничего, что они могли бы использовать против меня.
— Пришёл в себя?
Никитин стоял рядом, скрестив руки на груди. Он даже не запыхался, подоспел к самому концу представления, и всё же парень был сильно напряжен.
— Немного. У меня двоилось в глазах, или твоих рапир было…?
— Много, да.
Дополнять ответ он не стал.
— Ладно, чёрт с тобой… Как ты здесь оказался?
— Решил поглядеть, в каких условиях тебя будут содержать, но это… — он обвёл взглядом комнату. — Такого я не ожидал.
— Грибоедова видел? Нужно найти этого ублюдка…
Безбожно кряхтя, я поднялся, держась за отбитые рёбра. Никитин предложил плечо, но я отмахнулся, ковыляя к выходу.
— Нужно кого-то вызвать сюда, убрать этот беспорядок.
— Оставь. Всевидящее око всё видит, — я махнул рукой в сторону камеры. — Скажу честно, Никитин. Тебя я меньше всего ожидал здесь увидеть.
— Я вмешался не из добрых побуждений. Всего лишь поступаю так, как велит мне честь.
Постепенно расхаживаясь, я ускорил темп, двигаясь к лестнице. Лифтам в этом здании я больше не доверял. Никитин молча следовал сзади, и от чего-то, его присутствие сильно меня раздражало.
— Расстроился, небось, что всё так обернулось?
— Ты о чём?
— Ты выглядел довольным, содействуя моему аресту, — напомнил я. — Несовершённая месть, должно быть, больно давит?
— Мне не за что мстить ТЕБЕ, — огрызнулся он, заходя за мной на лестничную клетку. — Мой гнев направлен скорее на твоего отца. Ты лишь отражение этого человека.
— Выговорись, полегчает. Нам тут… — я глянул вверх, — пять этажей ковылять, а под чужую болтовню мне проще абстрагироваться от боли. Что, по-твоему, я отражаю?
Он ответил не сразу. Шаги гулко отражались от стен лестничной клетки, холодный металл перил неприятно резал ладонь. Внешних повреждений не было, но я пропустил через себя гигантскую порцию эфира, это не могло пройти бесследно.
— Вспомни, как ты поступил с Семёном на Казерай, — наконец произнёс Никитин. — Ты не просто побил его, ты прилюдно унизил и раздавил его. И к чему это привело?
— Я не толкал его на самоубийство.
— Ты мог поступить по чести, и протянуть руку поверженному врагу.
— Который пытался меня прикончить? — благочестивые россказни Никитина вконец меня допекли. — Ты хоть знаешь, что он испортил мою Казер-броню? Он собирался убить меня, списав это на несчастный случай, а ты обвиняешь меня за пару брошенных оскорблений?
— Я лишь напоминаю, что подобное поведение характерно для вашего Рода. Твой отец мог просто осудить моих родителей, потребовать откупа, но он не остановился, пока они не упокоились в земле.
Он говорил спокойно, без эмоций. Очевидно, что парень давно уже пережил потерю, но всё равно воцарившееся молчание неприятно давило, добавляя страданий избитому телу. Что бы между ними не произошло — это не моё дело. Если Никитин не собирается устраивать личную вендетту, тем лучше.
Победив, наконец, проклятую лестницу, мы вышли в ослепляющий роскошью холл. Никитин держался впереди, готовясь использовать дар, если потребуется, но нас никто не встретил. Здесь вообще было подозрительно пусто, и Грибоедова, разумеется, в его кабинете не оказалось. Гневно ударив по двери, я выругался.
— Сбежал, крысёныш…
— Как?
— Я слышал, что периметр безопасности прорван, — неохотно вспомнил я. — Он мог заранее готовить себе путь для отхода.
— И куда ему бежать? — нахмурился Никитин. — После покушения на аристократа, ни один благородный не пустит его на свои земли.
Об этом я тоже думал. Преступивших закон простолюдинов могли казнить прямо на месте, Ассамблея вручила благородным такие права. И всё же, оставалась ещё башня Фатума, если он сможет туда добраться.
Без планшета, я не мог связаться с Михайловым, но произошедший инцидент вручал мне права использовать другой инструмент. Загнать эту крысу большими силами. На мою просьбу написать одногрупникам, Никитин усмехнулся.
— Устроим большую охоту?
— Есть другие идеи?
Он связался с ними на ходу, быстро шагать я всё равно не мог. И когда мы добрались до холла, там уже собралось десять ребят. Я узнал только Льва и Васю Капустина. Последний округлил глаза, заметив в каком я состоянии.
Остальные, шестеро парней и двое девчонок, застыли в напряжении, нетерпеливо поглядывая на выход. Зелёно-синее сочетание их формы, вместе с вышитыми символами Рода на груди, создавало впечатление, что это две команды собрались поиграть в местную альтернативу поло. Или во что там играли аристократы из Англии.
— Никитин ввёл вас в курс дела? — спросил я ребят. В ответ согласные кивки. — Магистр может зайти дальше, им до смерти хочется заполучить мою шкуру.
Лев скрестил руки на груди, смерив меня раздражённым взглядом.
— Ты только нос не задирай Аронов. Уверен, вся эта суматоха вокруг тебя всего лишь…
— Замолкни! — От приказного тона Лев опешил. — Меня пытались прикончить, а тебя беспокоит игра в "кто-кого-круче"?
— Я лишь…
— Не круче, Лев. Здесь нет Люды, некому подогреть жертву. Ну, и как ты поступишь?
Отведя взгляд, он пристыженно замолчал. Дьявольщина, зачем я это устроил? Сейчас меня душат проблемы посерьёзней буллинга от однокурсника, но нервы и так ни к чёрту. Ладно, глубокий вдох…
— И всё же я согласен со Львом, — продолжил я. — Вы все, — я обвёл взглядом собравшихся, — знаете меня как самого обычного одарённого. Я никогда не выделялся ничем особенным, и от того очевидней, что последние события не что иное, как политический заказ.
— Но с Куропатовым ты хорошо дрался, — заметил Капустин. — И на испытании ветров долго продержался.
За неуместную сейчас похвалу, мне захотелось придушить Васю. Весь настрой мне сбил!
— Я не сделал ничего большего, чем сделал бы отец в моём возрасте. И также, как и он, я наотрез отказался заключить договор с Магистерием, потому что знаю: моё заключение в Академии кому-то выгодно, и я не собираюсь плясать под чужую дудку.
Спорить они не стали. В конечном счёте, все мы, дети благородных Родов, в одной лодке. Они наверняка примерили на себя мою участь. Даже первокурсники, ещё не успевшие как следуют унюхать запашок Фатума. И всё же, такая толпа одарённых представляла собой грозную силу, с которой Магистерию придётся считаться.
— Рассредоточимся. Будем искать ублюдка на территории, если он ещё не…
— Не придётся, — окликнул Никитин, выглядывая на улицу. — Он уже ждёт нас.
Я быстро пересёк холл, чтобы понять о чём речь. За дверьми центрального входа царила ночь, и посреди ближайшей лужайки ярким сиянием выделялся дым из глаз Наделённых. Их было с десяток, ещё двадцать обычных бойцов с оружием, и все они плотным кольцом окружали магистра в этом нелепом, домашнем халате.
Из нашей группы, только Капустин попятился назад, но остальные наоборот воодушевились, предвкушая славную драку. Лев выступил вперёд, собираясь запалить Родовой дар. Грибоедов же, выглядел спокойным. Неужели он не понимает, что против десяти Одарённых у его небольшой армии нет шансов?
— Фёдор Аронов! — окликнул он, когда мы вышли на улицу. — Именем Магистерия Фатума, я обвиняю тебя в организации мятежа!
Я громко расхохотался. Ребята, однако, моего веселья не разделяли. Громкое обвинение заставило большинство сбиться с шага, и только Никитин даже побагровел от ярости.
— Что в следующий раз придумаешь?
— Не усложняй своё положение, — с лёгкой ухмылкой ответил Грибоедов, окинув взглядом собравшихся. — И вы тоже.
И только когда послышался шум моторов, я понял, почему магистр так спокоен. По территории кампуса, в нашу сторону ехало пять черных джипов. И на борту каждого автомобиля красовался императорский герб.
Интерлюдия
Когда Куропатов-старший зашёлся в кашле, Чтец недовольно поморщился. Болезнь этого человека не была заразной, но он с трудом сдерживал желание задержать дыхание и прикрыть нос. Сегодня, Чтец ненавидел Аркадия ещё сильнее, потому что его выдернули из омута наслаждений, в котором он пребывал последние дни. Вызвали, как жалкую прислугу! И всё ради чего?
Единственное утешение — с каждым днём, обещанный куш становился всё ближе. Когда цесаревич закончит играть с Ароновыми в эти игры, ему достанется жирный кусок их территорий. Неофициально, но доход, выраженный в чистейшем эфире, надолго обеспечит досуг Чтеца. Как же он ненавидит ждать…
— Что ты хмуришься? — с едкой ухмылкой поинтересовался Аркадий. — Тебе даже не придётся марать об него свой дар. Достаточно одного твоего присутствия, чтобы придать легитимности нашей маленькой сценке.
— Ему есть что терять. Почему ты так уверен, что он добровольно примет обвинения?
— У него не будет возможности проанализировать ситуацию. Когда с ним покончат, парень будет просто безвольным овощем, как мы и планировали.
И всё равно Чтец не мог избавиться от беспокойства. Раздражённо кутаясь в просторный плащ, он поинтересовался:
— Ты слишком самоуверен Аркадий. Откуда такая уверенность, что Грибоедов не пойдёт против нас, изобличив эту маленькую… авантюру?
— На то есть причины, — недобро хохотнул Куропатов-старший. — Поверь, я крепко держу этого засранца за яйца.
— Избавь меня от подробностей ваших взаимоотношений, — скривился Чтец. — Ты просишь меня лжесвидетельствовать. Рискнуть репутацией! Я должен быть уверен.
— Я предусмотрел все варианты, — отмахнулся Аркадий.
С каждым днём, лицо Куропатова приобретало всё более болезненный вид. Глаза покрылись красными трещинками, кожа на щеках шелушилась. Он наотрез отказывался от лучших лекарей и выглядел человеком, уверенном в своём плане. К сожалению, в распоряжении Чтеца были всего лишь слухи, про забытую практику насыщения тела Эфиром. Что-то, выходящее за грань превращения человека в Наделённого.
Опасный прецедент для империи. Цесаревич играет с огнём, позволяя Куропатову играть в эти игры. Мало империи Аронова, дразнящего Императора силой своих Наделённых… Если Аркадий задумал создание личной армии, император вмешается и пойдёт до конца. Он не успокоится, пока все заговорщики, включая его наследника, не упокоятся в земле.
— Ты должен подчистить все хвосты, — высказал беспокойство Чтец. — Даже если ручной магистр играет роль в этом твоём…
— Заткнись, — вздёрнул руку Аркадий, побагровев от ярости. — Не забывайся, Чтец! Мы не обсуждаем мои дела.
— И всё же?
Куропатов-старший недовольно хмурился, глядя в окно. Здание Академии уже показалось на горизонте.
— Я готов заплатить эту цену. Одна фигура — несущественная плата за шанс угодить нашему общему знакомому. Мы должны сыграть в его игру, прежде чем начнётся делёжка территорий. И ты заплатишь свою, — добавил Аркадий, пригвоздив Чтеца взглядом.
— Я уже пытался, — неохотно напомнил Чтец. — На всём, что связано с тренировкой наделённых, стоит мощный блок.
— Расслабься, у тебя будет полно времени и эфира. Когда с ним закончат, Фёдор станет твоей личной лабораторной крысой, — недобро усмехнулся Куропатов.
Звонок телефона прервал их беседу. Куропатов поднял трубку и с каждой секундой всё сильнее мрачнел. Отняв телефон от уха, он коротко сказал.
— Планы меняются.
— Что? В последний момент?
— Да. И тебе это не понравится.