Глядя на обезглавленное тело, я судорожно соображал, как это может мне аукнуться. И больше всего, меня беспокоила судьба только что завербованного Семёна. Если парень проговорится, не поймёт, что его вину взял на себя другой человек…
— Господин Аронов, на минуточку, — позвал Инспектор. За ним шёл незнакомый мне магистр.
— Не сейчас. Я не в том состоянии.
— Я лишь хотел познакомить Вас с новым куратором, и обсудить дальнейшую судьбу Вашего обучения.
— Не сочтите за оскорбление, господин инспектор, но я только что пережил тяжёлый бой, и едва держусь на ногах. Что уж говорить о способности трезво мыслить.
Незнакомый Магистр, уже нацепивший дружелюбную улыбку, смущённо застыл, вопросительно глядя в спину своему провожатому, но тот милостиво кивнул.
— Значит утром. Мы останемся в Академии ещё на восемь часов, привести в порядок последствия этого… инцидента.
Сил хватило лишь молча кивнуть. Сбивчивым шагом, я пробивался через толпу, игнорировал жужжание студентов, задававших мне вопросы. Картинка в глазах уже поплыла, я даже не был уверен, что иду к главному входу.
— Всё в порядке?
Голос Михайлова пробился через шум галдящей позади толпы. Я велел ему вести меня к Анне, и, опираясь на его руку, медленно ковылял следом.
Ночная прохлада помогала мне оставаться в сознании, и когда мы ступили в тёплые помещения, в сон стало клонить нещадно. Не разбирая дороги, я петлял по коридорам и лестницам, пока знакомый запах пыли не ударил в ноздри.
— Федя!
Лера сорвалась в мою сторону. Её голос звучал испугано. Ну конечно, видок у меня сейчас был тот ещё. Они помогли мне усесться на матрас. Ласковыми прикосновениями, Анна Игоревна ощупывала мою шею, лицо.
— Он совсем плох. Верни мне контроль, Лера, иначе я не смогу помочь.
— Контроль? — удивлённо произнёс Михайлов.
— Выйдите, Александр Ефимович. Это Вас не касается.
— Я никуда не уйду! Что ты сделала с Анютой?!
— Тихо… — прохрипел я. — Всё идёт своим чередом. Останься, Саша. Мы все заодно.
С каждым словом сбивалось дыхание, но они меня услышали. Я полностью полагался на верность своих людей. Необычное чувство. В прошлой жизни, я доверял только отражению в зеркале, и то не всегда. Память Фёдора исказила мои привычки. Слово аристократа было для него нерушимым гарантом. И всё же, прежде чем расслабиться, я мысленно напомнил себе, чем я привязал к себе этих людей.
— Ты снова полон, Федя, я помогу, — шептала Анна, помогая мне вытянуть руку. — Вот так, выпусти из себя энергию. Почувствуй мой дар.
Следуя её голосу, я позволил чужому эфиру струиться по телу. Родовой символ сам собой всплыл перед мысленным взором. Болезненные судороги в руке заставляли совершить необдуманный поступок, но Анна крепко цеплялась за мою кисть, не позволяя согнуть руку.
В голову пришло дикое сравнение, она ведь как будто бы доит меня. Слабой усмешкой, я едва не потерял концентрацию, но уже спустя несколько секунд снова обрёл контроль. Так, как никогда ранее.
Тело Фёдора оказалось внизу, я парил над ним, изучая соединявшие нас нити. Только Михайлов оказался не связан ими. Нить, связывавшая Анну Игоревну слабо дрожала, как дым на ветру. Яркими комочками, по ней спускались сгустки эфира, питая моё тело через её руки.
Но всё это я уже видел. Это не давало мне понимания. Позволяя видению унести меня дальше, я перестал различать очертания тел, комнаты. Я видел лишь несколько ярких сгустков в темноте, привязанных к чему-то, что находилось далеко отсюда. И один сгусток был куда ярче и больше остальных. Это был я.
Яркая вспышка, и моё зрение приобрело немыслимую до этого момента фокусировку. Простая привязка обратилась спутанным клубком. Часть нитей связывала меня с Лерой и Анной. До этого момента я был уверен, что просто копировал чужой дар, но сейчас понял, что ошибался. Я забирал себе часть их Дара, часть канала, через которой к нему подступал эфир.
Связанная со мной нить ярко вспыхнула, стала толще. Она звала меня, приглашала проследовать за ней, также, как это было на уроке «дароведения», только в этот раз я не сопротивлялся и позволил течению унести меня вверх.
Чем выше я поднимался, тем больше видел нитей. От совсем тонких, до мощных каналов, они спутывались, переплетались и уносились далеко за горизонт. Туда, где ярко сиял огненный, ярко-рыжий столб. Продолжая течение, я уподобился ветру, следуя по направлению к сверхскоплению эфира. И тогда я увидел его.
Впервые я видел могучий Вихрь, поднимавшийся к самому небу. Тысячи, миллионы нитей поднимались к нему, опутывали его и пускались в контролируемую круговерть. Я был уверен, что источник питает силы Одарённых, питает каждый сгусток эфира, будь то Наделённый боец или Казер-броня, но следуя за яркими вспышками, поднимавшимися по нитям, будто электрическим всполохам из старых фантастических фильмов, я осознал, что это взаимосвязанный процесс.
Вихрь питает Одарённых, и взамен Одарённые питают силу Вихря. Бесконечный круговорот эфира хрупким балансом создавал магию в этом мире, и я в нём оказался аномалией, неизвестной переменной.
Дарованная перерождением власть позволила мне забрать часть нитей других людей. Под силу ли мне забрать их все? Даже троих наделённых оказалось достаточно, чтобы переполнить меня и едва не прикончить, но должен ли я забирать эту силу?
Словно отвечая на незаданный вопрос, картинка исказилась. Ярко-рыжее сияние в небесах приобрело багровый оттенок. Нити стали лопаться, отрываясь от Вихря как выпавшие из крепления шланги. Бесконтрольно болтаясь в воздухе, нити таяли, лишая связанного Одарённого доступа к магии, и чем больше нитей отрывалось, тем сильнее замедлялся Вихрь.
Расплетаясь как клубок, он замедлял вращение, скопленный Эфир поднимался к багровому небу и растворялся где-то… не здесь. В другом мире, или другом измерении, я не мог этого понять, но горькой тоской ощутил желание этой энергии вернуться туда. Вернуться домой.
Мне было позволено на краткий миг увидеть то, что там, за порогом. Я видел чужую землю, где семена прорастали из почвы, распускались в могучие деревья и неизбежно гнили, осыпаясь трухой. Я видел миллиарды людских созданий, за один миг пролетавших свою жизнь, видел судьбу материков, движение тектонических плит, силу ветра. Я видел, и начинал понимать, ЧТО мне пытаются показать. Это не просто хвастовство, это предложение. Предложение бессмертия.
Видение резко оборвалось. С судорожным вдохом я подался вперёд, но кто-то удержал меня за плечи. Холодный пот пропитал рубашку насквозь. Меня жутко колотило, и даже колючий плед не помогал согреться. Я всё ещё был высоко в небесах, далеко отсюда. Я был ветром и получал… послание от бури.
Понимание усваивалось медленно, как жирная пища на завтрак. Хотелось смеяться от того, как очевидно теперь стало местное мироустройство, но сочувствие к непостижимой силе, начавшей со мной диалог, не позволяло улыбке поселится на лице.
Я слышал своё имя. Они повторяли его из раза в раз, трясли меня, но вся концентрация оставалась накрепко скреплена с силой, с которой я только что заключил союз. Бессмертие.
Всё, что мне нужно, чтобы его получить — расплести ураган. Покончить со стихийно организованной структурой магии, в которую неведомая сила, очевидно, вляпалась совершенно случайно. Видел ли это видение великий магистр Даут Марран? Кто-то подсадил ему мысль о поиске Мессии, человека, способного расплести вихрь, освободить его от оков. Но как это сделать?
Я пытался порвать нити, связывавшие Наделённых, это не принесло результата. Здесь я бессилен. И всё же, я мог забирать часть их дара себе. Наверное, я мог даже забрать его целиком, но эфир слишком сильно распространился по миру. Нет… Для решения этой задачи, мне нужно попасть к Вихрю.
— Федя, твою мать!
Взгляд сфокусировался на встревоженном лице Михайлова. Страж сидел на корточках передо мной, вглядываясь в зрачки. За его спиной стояла Лера, удерживая мужчину за плечи.
— Дай ему ещё немного времени, Анна же сказала…
— Пять часов прошло. Если его начнут искать, имперцы станут задавать вопросы, на которые мы не сможем ответить!
— Я… Здесь.
Услышав мой голос, Михайлов облегчённо выдохнул. Я почувствовал на плечах руки Анны Игоревны. Сильно надавливая пальцами, она нажимала на нужные точки, и тепло распространялось по телу. Всё равно зуб на зуб не попадал.
— Ну и напугал ты нас, — признался Михайлов. — Мессия… Шутка ли?
— Мы не уверены… — тихо поправила Лера.
— Я уверена.
Сползая с матраса, Анна отпихнула Михайлова, осматривая моё лицо. Заглянула в зрачки, ощупала пульс на шее. В отличии от Леры, женщина не казалась встревоженной. Она казалась одержимой.
— Что со мной было?
— Такого пробуждения я ещё не видела, — с жаром начала рассказывать Анна. — Тебя то били судороги, то ты охладевал до состояния трупа. Казалось, что ты покидал своё тело, и снова возвращался. Раз за разом! — всплеснув руками, она села по-турецки, положив мои руки себе на ладони. — Я пыталась контролировать течение Эфира в твоём теле, но это просто невозможно. В какой-то момент, я даже испугалась, что ты утащишь меня за собой, и… — она не договорила, неловко улыбнувшись.
— Всё что вы здесь видели не должно стать достоянием общественности, — проговорил я. Сглотнув скопившийся сухой ком в горле, я отстранился, прижавшись мокрой спиной к стене. — И я прошу вас не делать поспешных выводов.
— Я горячо убеждена, что ты и есть тот, кого мы все ждали! — с жаром воскликнула Анна. — Уверена, пара частных уроков, и мы сможем разобраться…
— Не будет никаких уроков, — оборвал я. — Сегодня я уезжаю.
— Но… — растерянно бегая глазами из стороны в сторону, Анна вцепилась в мои руки. — Тогда возьми меня с собой!
— Преподавателя Академии? — я усмехнулся. — Как ты себе это представляешь?
— Я спасла тебя! Ты не можешь просто выбросить меня как использованную салфетку! Я заслужила это право!
— Право на что?
Отведя взгляд, она продолжила уже тише.
— Я хочу быть первой. Той, кто поможет развиться дару Мессии. Я могу уволиться, правда ведь, Саш?
Михайлов будто пробудился ото сна. Встрепенувшись, он растерянно кивнул.
— Конечно, ты можешь разорвать контракт. Это испортит профессиональную репутацию, но тебя, как я погляжу, это мало волнует.
— Вот видишь? Федя, пожалуйста, возьми меня с собой… — Анна потянулась ко мне, но и Михайлов вмешался, опустив руку ей на плечо.
— Дай парню прийти в себя. Нас уже ждут.
Взявшись за протянутую руку, я поднялся, скидывая с плеч колючий плед. Дрожь в ногах быстро унялась, но вернулось ощущение «чужого тела». Каждый шаг давался с трудом. Каждый вдох заставлял лёгкие давить на грудную клетку изнутри.
— Нечего обсуждать. Ты видела то, что не должна была, Аня. У тебя нет выбора, ты поедешь с нами.
— Отлично! — радостно закивала она, — нас ждёт много приятных минут вместе…
Щенячий взгляд преподавательницы вселял надежду на её верность, а вот хмурый Михайлов начал казаться мне проблемой. Впрочем, времени на анализ у меня сейчас нет, предстоят нелёгкие торги с Магистерием. Так что для начала, я запру всех свидетелей в безопасном месте.
— Ты связался с Марком?
— Он уже здесь. Кортеж ожидает за территорией, — коротко отчитался Михайлов.
— Лера, я поручаю тебе сопроводить Аню к моим людям. Ждите меня там.
— Но я нужна тебе!
Её голос сквозил обидой. Она уже так привыкла ходить за мной по пятам, и роль сиделки для взрослой женщины глубоко оскорбляла девушку.
— Нужна, — кивнул я. — Мне больше некому это поручить.
Растерянно кусая губы, она кивнула.
Михайлов порывался отвести меня в свободную комнату, или, хотя бы, на склад, взять новый комплект одежды, но я отмахнулся от предложения. Ни единой лишней секунды в этом гадюшнике.
— Свои вещи уже собрал? — спросил я Михайлова, провожая взглядом коридоры Академии.
— Пусть остаются. Я собираюсь исчезнуть, — довольно усмехнулся он. — Никаких громких прощаний, никаких выходных пособий. Хватит с меня их милости.
— Только законы не нарушай. Мой Род примет тебя чистым. Не тащи за собой неприятности.
— Да это ерунда, они сами хотят меня уволить. Я им не интересен, а вот ты… — он глянул на меня исподлобья. — Что за фокус ты устроил с Аней?
— Это не фокус.
— Хочешь сказать, ты тот самый избранный, которого всё человечество ждёт долгие годы? — недоверчиво поинтересовался он. — Судьбоносный Мессия, что изменит мир?
— Лера и тебе промыла мозги? — усмешкой ответил я.
— Они обе были весьма убедительны.
Хоть его голос и сквозил иронией, Михайлов вряд ли позволит мне уйти от ответа. Такие люди привыкли понимать, что происходит. Неизвестность пугает их и лишает равновесия.
— У меня есть некоторые способности, но не более. В эпоху, когда любую аномалию могут счесть знамением избранного, несложно вбить в голову фанатика веру.
— Значит всё же фокусы. Но зачем? Если ты надумал заарканить Анюту…
— Мне нужна её помощь! Я только учусь контролировать дар, и без опытного проводника ничего не добьюсь.
— У Ароновых недостаточно своих тренеров?
— На всё есть причина, — грубо оборвал я. — Ты ведь поедешь вместе с ней. Чего тебе жаловаться?
Он не стал отвечать. Я думал про ревность, всё-таки Анна Игоревна весьма невоздержанная особа, и намёки её недвусмысленны, но отнимать барышню у подчинённого не планировал. Строгие училки — это фетиш Фёдора, а не мой.
Мы поднялись на последний этаж, всё-таки на лифте. Фобии — фобиями, но физических сил у меня осталось совсем немного. Роскошный холл больше не пустовал, охрана из имперской гвардии контролировала каждый сантиметр, подозрительным взглядом провожая нас.
Кабинет покойного магистра уже претерпел некоторые изменения. Пропал раздражающий запах благовоний, а вещи с опустевшего стола ломились из коробок, сложенных в углу.
Место Грибоедова занял другой магистр. Самсонов сидел рядом, составляя вместе с ним какой-то график. Заметив меня, оба заулыбались. Лист исчез в ящике письменного стола.
— Фёдор! Как себя чувствуете? — заботливо поинтересовался Самсонов.
— Всё ещё погано.
Устало рухнув в кресло, я оглянулся на Михайлова, но тот уже закрывал за собой дверь. Судя по всему, подобные переговоры вне его компетенции.
— Прежде всего, позвольте представить Вам нового магистра. Виктор Степанович уже заждался повышения.
Услышав своё имя, магистр учтиво поклонился. Он намного моложе Грибоедова. Лет тридцать, не более. Добрые глаза, мягкая улыбка. Само радушие.
— Можете звать меня господин Щукин, или просто магистр.
— Вас не смущает то, что поспособствовало карьерному росту, магистр?
Щукин тут же посерьёзнел.
— Мы все глубоко опечалены произошедшим инцидентом, но, если позволите откровенность, — он наклонился ко мне, будто собирался доверить тайну. — Господин Грибоедов и раньше превышал свои полномочия. Фанатичная вера делу Фатума оправдывает его в глазах Магистерия, но… В наши времена, требуется чуткость и гибкость. Люди, Вашего уровня, — он уважительно склонил голову, — не должны подвергаться гонениям и чувствовать себя лабораторными крысами.
— Полностью согласен. Однако, именно так я себя и чувствую, так что как только мы закончим беседу, я уеду отсюда.
Я ожидал уговоров, обещаний и прочей мишуры, но магистр вернул радушную улыбку на лицо и согласно кивнул.
— Вам никто не станет препятствовать. Когда Вы хотите вернуться, чтобы закончить обучение?
— Тише, Витя, не пугай юношу, — хохотнул Самсонов. — Он имел ввиду, что формально, Вы должны империи ещё две недели, и как бы мы не хотели, нарушить закон, просто отпустив Вас, мы не можем.
— Зато, в Вашей власти перевести меня в дозор возле Вихря. На две недели, чтобы исполнить долг перед империей.
Переглянувшись, они замолчали. Магистр порывался что-то сказать, но передумал. Позволил Инспектору вести партию. Самсонов не спешил. Сняв очки, он протирал их бархатной тряпочкой, глядя в одну точку.
— Это возможно, — наконец решился он. — В вопросе Вашего спокойствия, Магистерий и императорская воля едины. Однако, я не могу не спросить. Вас совсем не беспокоит судьба Вашего брата?
— Это было давно, — отмахнулся я. — Сомневаюсь, что нужные люди оставили хоть клочок земли не исследованным. Там мне ничего не угрожает.
В этом я, конечно, сильно сомневался, но после увиденного, после этого мысленного диалога с чистой энергией, я захотел как можно быстрее добраться до Вихря. Чем бы эта сущность не была, она не справляется сама. Дьявольски непростая задачка, но если это хотя бы возможно… Бессмертие! Я больше не хочу умирать, одного раза хватит.
— Позвольте поинтересоваться, — взял слово новоиспечённый магистр. — Вы планируете пройти последнее испытание? Мы ведь, формально, лишь подготавливали Вас к нему.
— Да. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Сами понимаете… — я устало пожал плечами. — Но я с удовольствием докажу Магистерию, что я самый обыкновенный парень. Скажем, через дней десять-пятнадцать?
— Это возможно, — сдержанно кивнул магистр. Он уже открыл рот для следующего вопроса, но я его опередил.
— И разумеется, я не стану публично обвинять Магистерий. Виновник инцидента наказан. Ни к чему выносить сор из избы.
Подавшись назад, магистр подозрительно прищурился.
— Вы весьма щедры, господин Аронов. За этим последует какая-то просьба?
— Простая мелочь. Я хотел бы увидеть великого магистра Даут Маррана. Одна из ваших послушниц привила мне глубокое уважение к этому человеку, и я хотел бы лично его засвидетельствовать.
— Это тоже возможно. Что-нибудь ещё?
Подумав о Лере, я решил доверить решение её вопроса Михайлову. Ни к чему включать в торг то, что я и сам могу взять. Однако, я не мог избавиться от беспокойства. Пускай они не догадываются, что служба возле Вихря для меня не наказание, а необходимость, переговоры проходят слишком гладко. Они пошли на все мои условия!
— Нет. Мы закончили?
— Осталось обсудить один момент, — снова взял слово Самсонов.
Достав планшет, он отстучал пальцем сообщение и указал взглядом на дверь.
— Исследуя последствия Вашего боя с Наделёнными, мы обнаружили любопытный феномен, интересующих как Магистерий, так и его Императорское Величество.
Дверь распахнулась, двое детин в форме Магистерия внесли бесчувственное тело на носилках. Короткая стрижка, затуманенный взгляд в потолок. Это один из Наделённых. Неужели…?
— Одному удалось уцелеть, но этот человек, — взмахом руки, Инспектор указал на него, — больше не Наделённый. Вы выкачали из него Эфир, до последней капли, и нам очень интересно, как это у Вас вышло.