Всеслав отпустил руку Дануты и, ничего не сказав, резко пошел прочь. Когда русские скрылись из виду, Исгерд взял Дануту за руку и молча завел на корабль. Долгое время он не спускал глаз со своей наложницы, но потом дела все же его отвлекли, и амазонка опять оказалась в одиночестве. Торговый день близился к концу. Купцы устали предлагать свои товары и понемногу стали сворачиваться. Данута в задумчивости облокотилась на дубовый борт и пе-чально смотрела на тихие воды Славутича. К вечеру вода стала совсем зеркальной, только мелкие рыбешки нарушали ее покой, прыгая из воды за мошками. Вдруг кто-то дотронулся до ее плеча. Амазонка вздрогнула и оглянулась: рядом с ней, встав во весь рост в маленькой лодке, пытался обратить на себя ее внимание один из слуг воеводского сына, мужичок лет сорока с лохматой бородой. Мужчина развернул ладонь, и на ней Данута увидела золотой перстень с большим красным рубином.
— Боярин приказал тебе, голубушка, подарок передать, — тихо сказал посыльный, оглядываясь, — а еще сказывал, что придет за тобой ночью.
Данута смотрела на слугу, от радости не в силах вымолвить и слово.
На драккаре мимо Дануты проходил викинг, и мужичонка отвернулся от девушки и стал смотреть на реку. Не глядя на Дануту, он добавил:
— Селезнем он закричит, ты и выходи. Заберет тебя из плена, боярин наш. С этими словами мужчина повернулся и ушел.
На ночь Исгерд, чувствуя неладное, улегся рядом со своей наложницей на рыбинсах в носовой части драккара, да еще и привязал веревкой Дануту за ногу к своей руке. Викинг хотел обнять рабыню, но та отвернулась от него лицом к борту, и Исгерд, ослабив веревку побольше, тоже улегся спиной к ней. Ночь удалась безмолвная и лунная. Ни ветерка. Только всхлипывали порой небольшие волны под бортами кораблей, да плескалась рыба. От луны уже осталась половина, но и она образовала яркую дорожку на речной глади и сияла так, что были видны только самые яркие звезды.
Данута не спала. Да и как можно было заснуть в эту ночь? Девушка думала о своей судьбе. Что будет с ней, если убежит она с этим Всеславом? На вид он был красив и обходителен. А на самом деле? Скорее всего, сын воеводы обладал своенравным характером. Еще не известно, у кого лучше быть рабыней у викин-га или у русича. Исгерда она знала и уже видела, что варяг относится к ней с любовью. Но все может изме-ниться по приезду в Норвегию. Там, возможно, да и, скорее всего, все расставит на свои места Гудрун, не-веста викинга. Если она будет ревновать, то участь Дануты может быть очень печальной.
— В любом случае надо бежать, — решила амазонка.
А бежать лучше из Киевского княжества, чем из далекой Норвегии. Правда, пройти через печенегов очень трудно. Но может, Милана что-нибудь придумает. Данута предупредила свою подругу о предстоящем побеге, и та согласилась в нем участвовать. Правда, Всеслав не был предупрежден о второй амазонке, но кто откажется еще от одной рабыни?
Милана сразу сказала, что уходить с драккара надо водой. У сходен всю ночь дежурили дружинники по очереди, и пройти мимо них незамеченными невозможно.
— Нырнем в реку, а потом выберемся на причал, — поясняла подруга.
— Да как тут выберешься, — с тревогой по-смотрела Данута вниз с помоста на воду. Из нее тор-чали мокрые палы, на которых и был сооружен настил из досок. Высота от воды до края настила не позволяла дотянуться до него рукой из воды. Тогда Милана принесла с драккара кусок веревки и, привязав его к палу, незаметно спустила в воду.
— По ней вскарабкаемся, — прошептала она — главное, чтобы никто ее не снял.
К радости подруг, этот конец никто не заметил, и он продолжал себе мирно висеть на бревне.
Красивое платье Данута сняла и надела свои старые штаны и рубашку.
— Так и плыть будет легче, и обязанной Исгерду чувствовать себя не буду, — подумала она.
Как при любом ожидании, время тянулось очень долго. Дануте даже стали мерещиться картины из ее детства, а возможно она стала засыпать. Нет, засыпать было нельзя, и девушка прислушалась к сво-ему господину. По его мерному дыханию нетрудно было догадаться, что он был уже давно в мире грез. Стараясь двигаться как можно осторожней, амазонка отвязала от ноги ненавистную веревку. Исгерд ничего не заметил и продолжал сопеть. Данута боялась повернуться и посмотреть на него, она знала, что спя-щий может почувствовать взгляд. Тем более что луна светила Исгерду прямо в лицо.
Вдруг девушка услышала долгожданный звук. Это был крик селезня. Звук был негромкий, но он по-вторился несколько раз. Так что сомневаться не приходилось. Не вставая во весь рост, Данута прокралась к борту, каждый свой шаг девушка повторила в уме множество раз и, поэтому, ее движения были точны и бесшумны. У борта ее уже ждала Милана. При свете луны девушка увидела, что ее подруга улыбается.
— Молодец, Милана, — подумала Данута, — никогда не теряет самообладания.
Амазонки скользнули за борт и повисли, держась руками за планширь. Ноги женщин достали воду. Она была довольно прохладной, и даже пятками ощущалось сильное течение. Разжимать руки не хоте-лось. Но неожиданно драккар со скрипом накренился на очередной волне и ноги амазонок погрузились в воду до самых колен. Еле удержавшись от того, чтобы вскрикнуть, Данута и Милана отпустили руки и плюхнулись вниз. Этот всплеск соединился с ударом воды о нижнюю наклонную часть днища и никем не был замечен.
Как только женщины упали в воду, их тела охватил холод, да так, что заняло дух. Одного этого мгновения было достаточно, чтобы, когда они опомнились, перед ними уже проплыл высокий нос корабля. Пучеглазая змея на нем равнодушно взирала на барахтающихся в воде рабынь. Течение оказалось достаточно сильным, и амазонки стали энергично грести к заветному столбу. Но это было нелегко. Славутич относил женщин быстрее, чем они успевали плыть. Тогда Данута принялась работать руками и ногами из всех сил, она понимала, что если течение победит, то вообще неизвестно, сможет ли она вы-браться из воды.
Наконец девушке удалось доплыть до завет-ной веревки. Схватившись за нее, Данута оглянулась и протянула руку. Сразу за ней следовала ее подруга. Амазонки схватились за веревку и посмотрели вверх. Там уже стояло несколько мужчин, и один из них лег на настил и опустил руку. Данута из последних сил подтянулась на скользкой веревке, сильные мужские руки схватили ее за мокрую одежду, а затем подхватили под руки и легко подняли на помост. Это был Всеслав. Мужчина поставил амазонку на ноги и смахнул с нее стекающие струи воды. Его помощники принялись вытаскивать Милану. Но вдруг раздался громкий всплеск, и Данута оглянулась. Видно, рука женщины выскользнула, и она упала обратно в воду.
В этот момент случилось то, чего больше всего боялись молодые женщины. На драккаре раздался гортанный крик, и все пришло в движение. Послышался топот десятков сапог, звон оружия, и по сходням на берег ринулась толпа викингов. Всеслав со своими людьми быстро встали вокруг Дануты и Миланы, которую все же успели вытащить. Русские дружинники выхватили мечи и выставили их перед собой. Впереди всех варягов бежал Исгерд, на его руке болталась веревка. Викинг сразу бросился на своего соперника, размахивая мечом. Первый удар Всеслав отбил, но к этому моменту уже подбежали остальные варяги и быстро окружили русских. Силы были явно не равны.
— Стойте! Стойте! — закричал из-за спин Ингмар, подбегая к толпе, — прекратите бой! Исгерд остановись!
— К черту мечи, все-таки мы у вас в гостях! — закричал Исгерд, — вызываю тебя, русак, биться на кулаках, или ты побоишься отвечать за свой посту-пок?
Сын воеводы молча отдал меч своему человеку и закатал рукава. Викинг тоже последовал его примеру и, как только Всеслав собирался принять боевую стойку, размахнулся, чтобы ударить его в ухо. Но русский успел поставить блок левой рукой и, отразив удар, двинул своим кулачищем прямо в грудь Исгерду. Варяг пошатнулся, но на ногах устоял, он отступил шаг назад, но в следующее мгновение яростно бросился на врага. Исгерд буквально смял противника и они, сплетясь в клубок, покатились по настилу. В какой-то момент Всеслав оказался сверху и успел нанести удар викингу в скулу. Исгерд взвыл и, упершись обеими ногами в живот русака, откинул его в сторону. Всеслав с грохотом покатился по причалу, а викинг проворно вскочил и опять бросился на своего обидчика. Но к этому моменту дерущиеся мужчины оказались уже на самом краю пристани. Исгерд споткнулся о распростертое тело соперника и, размахивая руками, полетел в воду. Всеслав попы-тался встать, но тоже не удержался, и с проклятиями исчез за краем причала. Зрители подбежали к месту падения сражающихся, и через минуту оба были извлечены из воды. Мокрые мужчины злобно поглядывали друг на друга, но схватка была прервана неудачным падением, и Ингмар приказал всем викингам вернуться на драккар.
— Насколько я понимаю, вы хотели похитить наших рабынь, — запыхавшись, воскликнул хевдинг. Всеслав и его люди молчали.
— Данута и Милана! Живо на корабль! — заорал хевдинг, и женщины нехотя ему подчинились.
— На этом будем считать, что у нас нет взаимных претензий, — продолжил он уже спокойней, — Исгерд, ты тоже возвращайся на корабль! Всем, всем на драккар!
Друг хевдинга неохотно отступил, и русские облегченно вздохнули, хотя их командир, похоже, то-же жаждал крови. Как только все викинги вернулись на борт, Ингмар приказал отвязать концы, и суда отошли от берега. Гребцы налегли на весла, толкая корабль на середину Днепра. Там был большой остров, иногда викинги ночевали на нем, когда хотели тишины и уединения.
— Не хватало нам еще кровь здесь пролить, — шипел Ингмар, — ведь через Киев всегда ходить придется, если хотим зарабатывать. Ушли, и слава богу.
— Но этих девок я вообще прикую к мачте, сам видишь, они в любой момент и в реку сигануть могут, — распаленный схваткой Исгерд все никак не мог успокоиться, — зря не дал ты мне поквитаться с тем наглым русачком.
Молодые женщины были подавлены своей неудачей и прижавшись друг к другу, дрожали от холода. Невыспавшиеся норвежцы гребли, недобро поглядывая на виновниц переполоха. А когда подплыли к острову, Исгерд и Торкель, забрав своих рабынь и постели, отошли подальше от дружинников, чтобы их разборок никто не слышал.
— Я не знаю, что мне с тобой делать! — свирепо сказал мокрой Дануте Исгерд.
— Тебе нужно было продать меня за две тысячи солидов. Привез бы своей Гудрун побольше денег, — тихо прошептала грустная амазонка.
— Тебе, я вижу, захотелось в постель к другому мужчине! Чем я хуже его? Он ведь тебя тоже не в жены брал! Соблазнилась, что он богатый? А знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Раз тебе так нравятся другие мужики, отдам я тебя дружине. Надоело тебя уговаривать и следить за тобой, чтобы какую-нибудь глупость не учудила. С завтрашнего дня ты общая рабыня всей команды! — от ревности Исгерда охватило дикое бешенство, и хотя говорил он тихо, Данута, почувствовав настоящую опасность, испугалась. И она впервые в жизни схитрила. Она обняла викинга за крепкую шею и тихо заплакала.
— Ты ничего не понимаешь! Никто мне не нужен, кроме тебя! Я тебя люблю, а бегу потому, что не могу вынести твоей свадьбы с Гудрун. Я умру от ревности! Поэтому и мы с Миланой решили бежать. А этот нахальный боярин меня не интересует. Просто через день мы бы ушли от него. Меня киевский посадник отправил бы к отцу, как только появилась оказия! — она стала поглаживать бугристые плечи и еще больше прижалась к нему.
Исгерд весь закаменел и трясся от злобы. Он стал отдирать ее руки от себя. Но испуганная Данута вцепилась в него мертвой хваткой. Она вспомнила рассказы Полонеи о слабостях мужиков и, опустив руку, стала нежно гладить его, спускаясь от груди вниз, к животу. Затем она дернула за шнурок, и ее рука сжала его еще пока мягкую обнаженную мужскую плоть. Низкий, почти звериный стон вырвался из груди Исгерда, его плоть стала быстро расти в ее руках. Осторожно лаская и сжимая мгновенно затвердевшее мужское орудие, она ощутила жар, исходивший от уже окрепшего мужского древка и заглянула в лицо викинга. Он закрыл глаза, а руки дрожали от усилий сдержать себя
— Наверно, Локи тебя произвел на свет, коварная девка! Измучила, покоя нет, с тех пор, как я тебя выловил в море! Надо было там, на дне, тебя и оставить! — было слышно, как его дыхание учащается, становится более тяжелым. Девушка рывком стянула с него штаны, ее глаза скользнули к могучему копью, стоявшему прямо, напряженно, чуть вздрагивая, в окружении светлых курчавых волос. Она с силой толкнула его, и викинг опрокинулся на спину, увлекая ее на себя. Она приподнялась над ним и сорвала с себя влажную одежду, оседлав его как дикая обнаженная амазонка могучего жеребца. Каждым кусочком своей возбужденной кожи она ощущала мощь могучего мускулистого тела, тела настоящего зверя-самца и задрожала, как в лихорадке. Теперь девушка уже не думала о неудавшемся побеге, о том, что ее ждет в далекой Норвегии, важно было заполучить эту мощную твердую плоть в себя поглубже, и ждать больше было невозможно — она широко, бесстыдно раздвинула ноги и застонала, с наслаждением ощутив восхитительное вхождение. Исгерд обхватил ее грубыми ладонями за талию и стал мощными толчками врываться во влажную пульсирующую глубину.
— О, Исгерд! — закрыв глаза, простонала покоренная амазонка, упиваясь блаженством. Она дугой выгнулась над ним, ощущая, как он неистовыми толчками входит в нее все глубже и глубже. Восхищенный ее словами, он чувствовал себя счастливым.
— Открой глаза! — потребовал норманн вла-стно.
— Я люблю тебя, красавица! Не мучай меня больше! — глядя ей прямо в лицо, прохрипел он. — И запомни, никому тебя не отдам!
— И я люблю тебя, — вырвалось вдруг у нее.
Неистовый восторг вспыхнул в его глазах. Он с такой силой и таким упоением сжал юное тело Дануты, что она вскрикнула. Притянув ее к себе, он перевернулся и отыскал рот, заглушая ее чувственные стоны ненасытным поцелуем-укусом, жадно впиваясь, и лаская. Он почти не отрывал своих губ, все время убыстряя ритм и без того неистовых толчков. Еще мгновение — и внутри ее взорвался невероятный взрыв упоительного наслаждения.
Возвращение
Вскоре одинокие скалы, выглядывающие из-за гори-зонта, превратились в высокий светло-коричневый берег. Корабль со скрипом переваливался через поло-гие серые волны, а за кормой оставалась шипящая широкая полоса пены из смеси морской воды и пу-зырьков воздуха. Когда солнышко показалось в раз-рыве низких слоистых облаков, настроение у всех мо-реходов сразу же приподнялось, и длинные весла стали глубже и резче входить в холодную соленую воду.
— Веселей, братья, вон уже и памятный ка-мень Оласа показался! — раздался задорный голос хевдинга Ингмара, и дружинники еще резче налегли на весла.
И в самом деле, перед высоким носом драк-кара в виде пучеглазой змеи развернулся вход во фьорд, со скалистой стеной слева и пологим языком по правую руку. На зеленой весенней траве мыса уже отчетливо виднелся округлый высокий камень, верти-кально стоящий на самом видном месте. Все знали, что на этом камне высечена лента, покрытая вязью десятков рун. Уже прошли века, как какой-то Олас поставил этот камень в честь своей жены, Ингрид, и написал на нем, что никогда не было и не будет луч-шей хозяйки в доме, чем его избранница. На гребне косогора показалась ватага ребятишек в длинных бе-лых рубахах с разноцветными вышивками. Завидев корабли, входящие в залив, мальчишки опрометью бросились в невидимое отсюда селение, которое рас-полагалось в глубине фьорда.
— А вон, похоже, и твой Ари, — крикнул вождь дружинников викингу, стоящему у руля, ука-зывая в сторону одного из бегущих.