Глава 8.
Я погладила старого герцога по руке, можно же проявить немного сочувствия к раздавленному горем человеку. История, уже рассказанная им, была тяжелой, и всех участников в ней было искренне жаль. Как так случилось, что вроде бы не плохие люди, не питающие друг к другу ненависти, так издевались друг над другом?
Я хотела помочь больному лечь и оставить его отдыхать. Но, когда я вставала, старик схватил меня за плечо, не позволяя подняться, и тихо выговорил:
— Не спеши, я не закончил.
— Может, продолжим завтра или позже? Вы же уже говорить не можете, — с опаской возразила я.
— Я вспоминать не могу, и забыть не получается. Всё думаю — неужели это я убил свою дочь? Я же как лучше старался сделать. — А потом резко встряхнулся и закончил. — Тебе здесь жить, не отмахивайся от возможности узнать больше. И жалеть меня не смей, не заслужил я чьей-то жалости.
И он продолжил историю своей семьи.
Дэнил Хинар приехал рано утром, еще до завтрака. Но о еде в замке Кот никто и не думал. Безва Котовар, одетая в нарядное платье, с косой обернутой вокруг головы уже в нетерпении бегала вверх-вниз по лестнице. Она не могла скрыть волнения, и яркая, неукротимая радость искрилась у нее в глазах. Слуги боялись показываться ей на глаза, чтоб своей неуемной энергией не смела их с дороги.
Старый герцог, Безва и Дэнил собрались в рабочем кабинете. Никто никому не предложил сесть или принести чего-нибудь горячего. Безва молча закатала правый рукав платья и подошла к мужу. Он также молча обхватил ее открытый локоть левой рукой, а указательным пальцем правой обвёл кругом место на сантиметр выше локтя, сперва полукружие спереди, потом внутреннее. На этом месте проявилась красная мерцающая нить, как будто протянутая под кожей. И он стал пальцем рисовать над ней знаки.
Безва не могла стоять спокойно, притоптывала ногами, взгляд ее бегал по стенам и предметам мебели, она отрывисто дышала, и казалось, что сейчас накричит на мужа, чтоб он поторопился. Но в магию подобного свойства категорически нельзя вмешиваться, так как она влияет не только на плоть, но и на ментальное здоровье.
— Не получается, — Дэнил отпустил ее руку.
— Как не получается, пробуй еще раз, — она все еще сдерживалась, не срывалась на крик и недостойные светлой леди слезы.
— Я набирал трижды. — Дэнил посмотрел на тестя. — Формула точно та, что вы использовали?
Старый герцог Котоварский не мог ошибиться в формуле, именно ее он использовал четырежды для жены. Но от догадки, почему безотказная формула сейчас дала сбой, у него на мгновение остановилось сердце. Отрицательно качнув головой, он выглянул за дверь, и велел отирающимся там слугам позвать бдящего Корна.
Пока бдящий с Безвой находились в кабинете одни, герцоги Котоварские, стояли в обезлюдевшем коридоре, ни одно слово, ни громкий вдох или выдох — ничто не нарушало мёртвой давящей тишины. Дверь раскрылась с оглушающим скрипом, бдящий Корн, возле открытой двери сказал:
— Магия хранит младенца, — ритуальная фраза, означающая, что плоду, в чреве матери, более сорока дней. Ребенок — маг, только магически одаренного, даже еще не рожденного, ребенка называли младенцем. Отныне никто не может влиять на ребенка, узнать его пол, уровень магии, количество детей, точный возраст. И избавиться от него невозможно, не погубив при этом и мать. До сорока дней, пока в плоде нет души и спит магия, он беззащитен, но после месяца и трети месяца отмеченный даром младенец оберегается своей силой.
— Нет! — С комнаты выскочила Безва. — Нет!!! Ненавижу вас всех! Чтоб вы сдохли! Все! Горите в аду! Всех вас ненавижу!
Она убежала в свою комнату, а мужчинам, еще долго стоявшим в коридоре, казалось, что эхо снова и снова повторяет ее слова. Каждый раз упрекая в жестокости и предрекая скорую кару.
Разговор двоих, о котором никто не узнал.
Безва сидела на бетонном полу в углу своей комнаты. Она подтянула колени к лицу и положив на них подбородок, бессмысленно уставилась в пустоту. Светлая леди больше не рыдала, но все тело подрагивало от беззвучных всхлипов. Растрепанные волосы накрыли ее теплым шоколадным покрывалом, но она и так не чувствовала ни холода. Бескрайняя, стискивающая душу ледяными щупальцами пустота, душила ее.
Она никак не отреагировала на тихий стук в дверь. И, когда дверь открывшись, пропустила в комнату Дэнила, в его сторону не обернулась. А он нагло прошел к занятому углу и сел недалеко на пол.
— Прости.
Что теперь для нее его извинения? Она еще долго будет калекой с запертой магией. А потом они еще что-нибудь придумают, чтоб добить ее.
— Я был не прав. Во всем.
Сейчас будет красиво говорить, он это умеет, они все это умеют. Только это и умеют.
— И за вчерашние слова…мне стыдно. Уже сказав их, я сразу понял, какую грязь вылил.
Ну да, ну да.
— Сейчас ничего уже не исправить. Я могу только пообещать… Давай заключим магический договор, если не веришь.
Конечно, не верит. Разве можно верить тому, кто однажды уже обманул.
— В день, когда ты родишь, вне зависимости от состояния ребенка, я снимаю блокировку.
А до этого дня как жить? Как жить, когда даже дышать больно. И тебя тянет на самый верх башни… они же даже умереть спокойно не дадут, лишь бы себе ребенка сохранить.
— После войны мне король даровал в окрестностях столицы небольшой замок. Крепкий, построили недавно по последним веяниям развивающейся техники.
Нашел время хвастаться.
— Я хотел его Нерону завещать.
— Чего вы от меня хотите? — Довести он ее смог.
— Я этот замок сегодня, бумаги скоро привезут, перепишу на тебя.
— Зачем?
— Он будет только твой. Пока ты в этом замке соберешь себе личную гвардию.
— Личную гвардию? Как у короля?
— У всех аристократов есть гвардии, только называются они по-разному. Твоему отцу нравится скромное название — стражи. А на первое время, если согласишься, конечно, обеспечу драконьим патрулем. Пока твой дракон не подрастет, а потом ты сама будешь блюсти границы своих земель.
— Мой дракон? Ты все-таки решил облагодетельствовать меня драконом? Только вчера грозился никогда не подпускать к ним.
— Я же извинялся, я был не прав. А дракона тебе пока рано заводить, можешь навредить себе и младенцу…
Конечно, конечно. Хватай зубами поместье и радуйся, что не деньгами заплатили.
— … Я хотел подарить тебе драконье яйцо. Через восемь месяцев должен вылупиться детеныш. К тому времени у тебя уже будет свободная сила.
Конец фразы она дослушала уже стоя. Место былой удушающей пустоты в ее душе заняло драконье яйцо. Она была готова бежать к нему хоть в графство, хоть на край мира. Но внезапно она похолодела от новой мысли.
— А когда я увижу яйцо, мне его вообще покажут?
— Сейчас восстанавливают вольер. К ночи сюда перелетит драконица и яйцо перевезут с ней же. Постарайся найти общий язык с мамой драконенка, если он тебя признает хозяйкой, а близость к яйцу именно к этому и ведет, первые двадцать лет она будет жить в вольере твоего замка.
Она уже не была раздавленной, убитой своей новой беременностью. Все негативные мысли улетучились. Ей даже казалось символичным, что она вынашивает ребенка, когда ее дракон тоже готовится появиться на свет.
Но верить мужчинам нельзя, в этом она убеждалась не раз.
— Светлый лорд, я вас не прощаю, и ваши слова, те, что про оплату деньгами, я вам и на смертном одре припомню. Замок принимаю, вы меня давно подарками не радовали. Яйцо тоже моё. И завтра обязательно составим магический договор.