Сидя рядом с пьяным Кузьмой и периодически прикладываясь к бутылке, БД вновь и вновь возвращался к нестерпимо свербящей теме рушащихся жизненных устоев.
- Кто эти сукины дети, которые в одночасье, никого не спросив, отняли у меня и таких как я, как когда-то у моих родителей, а до этого у деда с бабкой, все: любимую работу, умных и преданных сотрудников, друзей, жилье, комфорт, любимые книги, картины...
- Не бзди, Борюша! - Услышал БД сквозь шум мотора голос Кузи и понял, что без еды и после бессонной ночи быстро пьянеет, и говорит вслух то, о чем в последнее время старался вообще не думать.
Жизнь его родителей, его собственная жизнь, жизнь бабки и деда, как, впрочем, и жизнь большинства людей в бывшей лучшей, изнуренной стране, представляла собой неизбежную череду привычных лишений и несчастий, перемежающихся короткими почти счастливыми интервалами затишья, когда власти, катаклизмы и войны отдыхали, давая возможность снова встать на ноги и вернуться на короткий срок к относительно благополучной и безопасной жизни... до следующей атаки.
Они сидели в новой Кузиной квартире, в гостиной за круглым столом, полным дорогой и вкусной еды, от которой давно отвыкли. Растерянный БД стоял, держа в руках бутылку виски "Turkey", и, отпивая из горлышка, негромко говорил, обращаясь к Кузьме.
- Почему это чеховское ружье, что висит в первом акте на стене, в п-последнем стреляет? И почему стреляет всегда не туда? Кто снимает ружье со стены, заряжает, направляет на меня или моих близких и спускает курок? Кто выдает лицензию и каковы квоты отстрела?
- Рыжий! Не горячись! - Успокаивал его Кузьма. - Все уладится. Посмотри на Даррел... Элегантная латышка возвращается домой. Мальчики выучат родной язык... Ты получишь лабораторию не хуже, чем в Тбилиси. Продолжишь занятия консервацией. Может, в Риге станешь еще удачливее.
БД отпил виски и продолжал, но уже спокойнее:
- Первый раз это чертово ружье выстрелило в семнадцатом, п-попав в деда с б-бабкой. Революция поотнимала у них дом в центре Киева, деньги, драгоценности, разделила семью на два враждующих лагеря. Им всем, к счастью, хватило ума не в-воевать друг с другом, однако жить вместе они уже не могли. Бабушка с дедом не приняли новую власть, но диссиденствовать и якшаться с белыми не стали. Однако перед Второй мировой войной, благодаря коммерческому таланту деда, жили опять благополучно в большой хорошо обставленной квартире, с дорогой посудой, столовым серебром и всеми вещественными аттрибутами прошлой и так хорошо им знакомой жизни.
- Бабушкина сестра, красавица Сара с ярко-синими глазами и черными еврейскими волосами, - продолжал БД, видя как внимательно его слушает московская публика, Даррел и даже сыновья, прекратившие молчаливую драку ногами под столом, - наоборот, заделалась яростной к-коммунисткой. Она осталась старой девой, носила сапоги, маузер, грубой выделки юбку и солдатскую гимнастерку. Ее старания были замечены и перед войной она стала секретарем Подольского райкома партии в Киеве.
- Даваайтэ выпэм, геенацвалэ! - Заявила Даррел и потянулась к бутылке.
- Ну что за народ, эти латыши! - Вспылил Кузя. - Мало что ли людей в России погубили, теперь им еще свободу подавай.
- К-когда началась война, отца отправили в Архангельск принимать военные самолеты, поступавшие по лендлизу из Америки, - продолжал БД. Он отпил из бутылки, поглядел на Кузьму. - Когда после войны мы вернулись в Киев, наша квартира была занята беженцами и дед с трудом получил в ней маленькую комнатку, в которой все мы стали жить. Однако самое ужасное мы узнали позже: бабушкину сестру, красавицу Сару, которая осталась в киевском подполье, немцы неприлюдно расстреляли в Б-бабьем Яру...
- Рыыженкый, может, хватыт, - вновь встряла Даррел, держа за руку младшего сына, у которого под глазом наливался красным будущий синяк. Публычно сыплэш сол в раны.
- Ты хотела позвонить в Ригу, подружка. Второй телефон на кухне, напомнил Кузя.
- П-после войны отец быстро делал карьеру военного инженера-к-конструктора и занимался модными тогда реактивными двигателями, сказал БД и поискал глазами Даррел. - Однако безработный дед тоже не сидел без дела, и мы опять стали жить благополучно, в большой хорошо меблированной квартире в Ленинграде. Но т-тут кто-то опять снял ружье со стены и спустил курок. Отцу вспомнили, что во время войны он работал с американцами и посадили, обвинив в шпионаже. Мы опыть потеряли все... К счастью, отец просидел недолго, но вышел из т-тюрьмы больным человеком, с кучей неврозов, которые с переменным успехом потом всю жизнь лечила моя мама.
- Еслы чэловэк нечэм хвастать, он хвастаыт своим несчастыем, - заметила Даррел.
Глава 5. Латыши
Поселившись в Риге, БД пробыл год безработным. Сначала он пробовал деликатно атаковать руководителя местного Центра грудной хирургии, с которым давно и хорошо был знаком, почти уверенный, что тот не откажет, но завяз в грамотно расставленной паутине проволочек и невыполнимых условий. Потом принялся готовить бумаги на получение гранта в медицинском институте, что позволяло создать новую лабораторию и продолжить работы.
Его заявка на получение гранта прошла жесткую местную экспертизу и была передана независимым международным экспертам.
- Позвольте на этом закончить свое выступление, джентльмены! - сказал он, обращаясь по-английски к экспертам и членам комиссии. - Если я не очень утомил вас, с удовольствием отвечу на вопросы...
- Почему бы вам не поехать в Америку, - встал руководитель датчан.
- Есть сотни причин, по которым я этого не делаю. Многие из них вы знаете не хуже меня. Я много раз бывал в Штатах, и мои коллеги-американцы всегда твердили, что лаборатории там мне век не видать. Только мальчик на побегушках: "вставь катетер", "сделай разрез", "выведи мочу", "отнеси анализы", "сгоняй за пиццей". В моем возрасте это слабое утешение - the cold comfort. По крайней мере, в Латвии у меня есть крыша над головой, за которую пока платит моя жена, не помышляющая об Америке.
- What about Russia? - Кардиохирург из датского королевства был настырным мужиком..
- А Россию, которая не пустила к себе на порог, огородившись барьерами, почище железного занавеса так... люблю и ненавижу, как когда-то Грузию... И сразу вспомнил, как Кузьма настойчиво притащил его на переговоры с Учителем, а сам остался в машине...
- Похоже, - сказал тогда БД обреченно, сидя в неудобной позе, будто родственник тяжелобольного, на краешке низкого кресла в кабинете любимого Учителя, - я не очень преуспел и влип в ситуацию, в которой нельзя выиграть. Благоразумные и унылые латыши видят во мне то завоевателя, то м-мигранта и охотно сражаются, стараясь не вспоминать, что я хирург, который может научить их... - БД, похоже, забыл, что явился к Учителю просителем. - They fuck tell me: "You will have before to learn Latvian!", и я чувствую себя уличной девкой, которая говорит епископу: "Если вы не хотите этого, Ваше преосвещенство, мне вас не научить...".
Учитель улыбнулся, но по-прежнему не смотрел в его сторону и увлеченно перебирал бумаги на столе, брезгливо касаясь длинными пальцами с аккуратными ногтями хаотично разбросанных листов.
- Хочешь виски? - спросил он так, как спрашивают: "Посошок на дорожку?"
- З-заряжайте! - сказал БД и опять неудобно замер с прямой спиной. Глядя в Учителев затылок у алкогольного шкафа в дальнем углу кабинета, попросил неуверенно и жалко, презирая себя:
- М-м-может, в-в-возьмите в институт...
Учитель дернулся и пролил виски. Он нагнулся и стал разглядывать пятно, негромко матерясь. Потом разогнулся и двинулся к БД:
- Кудаблядья могу тебя взять, Рыжий! Уволена половина сотрудников... В Академии денег нетнихуя... И где ты станешь жить?
- П-пожил бы у Кузьмы, - оживился БД и взял стакан. - Я мог бы продолжить занятия к-консерваций... После визита в лабораторию бандитской публики из Ростова, что корешила меня впрячься в их убойный бизнес по извлечению органов из живых людей и организовать подпольную лабораторию, идея поиска новых решений в создании "банков органов" странным образом завладела мной и я помимо воли втянулся в это, постоянно перебирая теперь уже в уме возможные варианты продления сроков хранения...
Учитель напрягся, внимательно посмотрел на него, но промолчал.
- К-какого черта, Учитель?! Я рассказывал вам эту историю несколько раз... и п-про мужика рассказывал, что привел их и сел на корточки посреди кабинета, стрессанув меня этим сильнее всего... Т-теперича вот во мне дозревает идея, которая может иметь хорошую перспективу... Я вернулся к теме комбинированной консервации, чтоб использовать в качестве перфузатов газовые смеси и фторуглеродные эмульсии... Подумайте! Ваш институт вошел в объединение "Евротрансплант" и межгосударственный обмен органами становится почти рутиной... и Америка не за горами. Если удасться удлинить п-продолжительность безопасной консервации будущих трансплантантов до трех-четырех суток, станет возможной не только гарантированная их сохранность при длительной транспортировке... Можно будет п-проводить предварительное типирование тканей... Эту идею стоило бы запатентовать... Ваш могучий п-патентный отдел л-легко спра...
- What is the use of running when you are not on the right road... Нетблядьуже патентного отдела давно и проблема эта твоя сегодня никому не нужна... как и ты самблядь со своими мозгами, хирургическим мастерством, иронией и проницательностью. Понял? - Учитель знал, что не прав, и злился, и жалел БД и себя, но брать на службу не хотел... или не мог... - У меня дохуяпроблем с институтом... До самой жопы! Я долженблядьсохранить его.
- It makes me sick to hear, Teacher! Не казните себя так, - сказал БД. - Тот, кто п-первым бросил вместо камня матерное слово - подлинный творец цивилизации... Последователи могут только гордиться этим... Фрейд.
- Насколько мне известно, ты не умираешь с голода в Латвии, пробубунил Учитель и посмотрел на телефоны на столе, и БД понял, что пора уходить, но не смог удержаться и сказал:
- Не умираю... Однако прогресс основан на врожденной потребности всякого организма жить не по средствам.
- Ты у себя в лаборатории, в Тбилиси, не удержался, сидя в... комфортабельной повозке, запряженной смирными лошадьми, - Учитель старательно подбирал слова, избегая привычной матершины. - Здесь тебя посадят на необъезженного жеребца... Попробуй удержатьсяблядь!
- Я ходил там всегда по канату, который старательно раскачивала темпераментная грузинская публика. Это отсюда он вам казался столбовой дорогой с частыми кабаками на поворотах... Если в Грузии я смог на голом месте выстроить лабораторию, здесь служить мне будет легче в семь раз. Соглашайтесь, Учитель, - БД встал и привычно подошел к окну и посмотрел вниз, на скучную неприметную площадку перед входом в институт с неработающим фонтаном, редкими "Жигулями" вокруг, несколькими машинами "скорой помощи" и пыльными кустами сирени с пожухлыми осенними листьями.
- Возможно, я придурок, но был почти уверен, что вы сами предложите работу, - сказал БД, продолжая глядеть в окно.
- Приезжай через пару месяцев, - гнул усердно свое Учитель. Поговорим.
- О чем? Вы посоветуете п-приготовиться к тому, чтобы жить п-позднее или предложите поучаствовать в фестивале народных танцев трансплантированных больных? - посетовал БД, отходя от окна. Он поставил на пол возле кресла нетронутый стакан виски и, не попрощавшись, вышел, забыв закрыть дверь.
- Поезжай тогда в Америку, умник! - донесся до него Учителев призыв.
- В Москве дохуяинститутов, - сказал Кузьма, открывая дверцу подошедшему БД.
И начались мучительные походы по институтам и клиникам, благо, Кузя таскал его с места на место в своей машине. С небольшими вариациями, то смешными, то грустными, мизансцена в кабинете Учителя повторялась с пугающим постоянством.
- Можете быть уверены: наше заключение даст вам наибольший бал в конкурсе заявок, - сказал руководитель датских экспертов.
Из двенадцати программ, представленных на экспертизу, заявка БД получила самую высокую оценку. Перед отъездом наивные датчане поздравляли с успехом, обещали финансовую поддержку, оборудование... БД сдержанно благодарил и чувствовал, как в душе зреет надежда. Однако его ироничный ум тут же в пух и прах разгромил розовую мечту, но он все-таки попытался надуть щеки в разговоре с членами местной комиссии: