- Но при чем здесь... Боже мой! Так значит, Роза Тернер...
- Роза Фьорелла Манчини Хоук Тернер была моей матерью.
- Но Джон не был твоим отцом...
- Совершенно верно. Для мамы это был второй брак.
- Я знаю, Джон рассказывал, но никогда не упоминал, что были еще и дети.
- Это я понял. Ты и глазом не моргнула, когда я назвался. Значит, и в самом деле не знала, кто я такой. Ну, в общем-то, и дети из нас с Адриано были очень условные. Брату было тринадцать, мне - двадцать один, когда мама встретила Джона. Я только вернулся из колледжа и был несколько ошарашен ее решением.
- Ты был против этого брака?
- Против, не против, какая разница... Меня никто и не спрашивал.
- Но если бы ты жил дома, то попытался бы ее отговорить... Тебе не слишком нравился Джон?
- Все случилось слишком быстро. Я был уверен, что он женится на ее деньгах, ведь мама была единственной наследницей и состояния Манчини, и состояния Хоуков. Одна из самых богатых женщин Венеции.
Джина вскинула голову.
- Джон ее обожал. И он был не из тех людей, кто руководствуется корыстными соображениями. Я ни на миг не поверю, что он думал о деньгах, когда женился на твоей матери!
- Что ж, возможно, я ошибался... Во всяком случае, тогда я был в этом уверен и сразу уехал путешествовать. От злости, честно говоря. А когда приехал - дом уже поделили, и на свет появился Каза Розале.
- Я уверена, они были там по-настоящему счастливы. Рикардо кивнул.
- Возможно. Я видел, как он плакал на похоронах. Он был совершенно разбит... Хотя, впрочем, может быть это потому, что ему досталось не все состояние, а только треть? Треть и палаццо достались мне, а последняя треть будет принадлежать Адриано, когда он достигнет тридцати лет. Мама умерла, когда ему было восемнадцать, а мне двадцать шесть. Адриануччо был тогда слегка неуправляем. Впрочем, как и сейчас. Я далеко не уверен, что он и к тридцати годам образумится.
- Но ведь тебе тоже не было тридцати...
- Я другое дело. У меня к тому времени вообще уже был свой собственный бизнес и свое состояние. Мама не хотела, чтобы состояние и имущество семьи Манчини-Хоук разошлось, как круги по воде.
Тут до Джины наконец-то дошло.
- Значит, после смерти Джона его часть должна была вернуться в семью? Теперь понятно.
Ей очень хотелось уткнуться в скатерть лицом и разрыдаться. Все надежды на будущее, все радужные мечты и планы, все летело в пропасть. Рикардо очень четко и недвусмысленно обозначил круг своих интересов, и Джине Хьюстон в этом кругу отводилась роль досадного препятствия на пути к воссоединению семейного наследства.
Но почему адвокаты не сказали ей об этом раньше?! Хорошо, Антониони работает на Рикардо, но Брэдшо? Значит ли это, что претензии Рикардо носят в основном моральный, эмоциональный характер?
Ведь Джина не лишила двух малюток их законного имущества, она просто унаследовала треть громадного состояния. Рикардо и так богат. То, что принадлежало Джону, скорее, нужно ему для самоутверждения.
Джина Хьюстон выпрямилась. От бабушки она унаследовала очень важные черты: внутреннюю стойкость и умение собираться в нужный момент.
- Итак, часть, принадлежавшая Джону, должна вернуться в семью?
- Да, именно так.
- И ты считаешь меня виновной в том, что этого не произошло до сих пор?
- Не то, чтобы виновной... К тому же молодая вдова должна думать о будущем.
Ее передернуло от издевательского тона, но голос звучал твердо.
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что я претендую не на все имущество Джона Тернера, а на Каза Розале и на те деньги, которые он получил от моей матери.
- Интересно. И об этом написано в ее завещании?
- Это и так понятно.
- Кому? Тебе? Твоему Антониони? Может быть, об этом тебе говорила твоя мать?
- Моя мать сама принимала решения.
- Отлично. Значит, она смогла бы вполне четко написать в завещании, что она хочет от наследников. Упомянув при этом, что после смерти Джона имущество Манчини должно вернуться в семью. Но она этого не сделала.
Глаза Рикардо сверкнули холодной сталью клинка.
- Но это и так было ясно, говорю же тебе! У него не было родственников. Не было детей. Не было никого вообще! Кто же знал, что он потеряет голову из-за девчонки, которая годится ему в дочери!
Джина ответила ему не менее ледяным взглядом.
- Тебя не правильно информировали. Джон НЕ ТЕРЯЛ ИЗ-ЗА МЕНЯ ГОЛОВУ. Во всяком случае, не в том смысле, который ты имеешь в виду. Мы с ним просто были хорошими друзьями.
Сардоническая ухмылка исказила красивое лицо Рикардо, но Джина не сдавалась.
- Да, именно так, хотя ты это вряд ли поймешь!
- И сколько же вы были знакомы?
- Уверена, что ты знаешь. Полгода, немногим больше.
- Вы жили вместе?
Это было как пощечина. Джина вспыхнула, но сдержала себя.
- Нет. Это абсурд. Джон был больше чем вдвое старше меня!
- А при чем здесь возраст? Некоторые женщины умеют привлекать мужчин от шестнадцати до шестидесяти. Ты недавно с блеском это продемонстрировала.
Он намекал на эпизод с Марио, и это убило Джину наповал. Значит, на лице Рикардо тогда было вовсе не выражение ревности, а обычное отвращение! Он считает ее корыстной шлюхой, охотницей за наследством, которая ни перед чем не останавливается!
Она с трудом сохраняла спокойствие и сдерживала слезы.