Я молча смотрел на китаянку и не понимал, что ей сказать.
Свалить все на родовой камень? Так она сама буквально несколько дней назад объясняла мне, что камень — всего лишь активатор.
Правду сказать? Да я бы на ее месте сам себя сумасшедшим счел.
— А ведь похоже древние легенды правдивы, — хмыкнула Асан, сделав какие-то свои выводы из моего растерянного молчания. — Родовой камень убил мальчишку и вселил твой дух в его тело, так? То-то я думала, за что же с ним алтарь обошелся так сурово, что мы едва вытащили… И ты, получается, на самом деле из того легендарного прошлого, где все эти твои плетения были прозой жизни…
Хотя да, сумасшедшим она меня не сочтет, магию-то мою она своими глазами видела. От такого доказательства не отмахнешься.
— Вот уж не думала, что доживу до воплощения самых безумных легенд своего рода, — покачала головой Асан.
— Каких легенд? — спросил я.
— Знаешь, почему о ритуале вечного рода я рассказала именно тебе? — ответила вопросом на вопрос она. — Перед твоим отцом у меня долг был очень серьезный, он мне жизнь спас. Очень даже повод поделиться тайнами рода, которые после моей смерти уже никому не пригодятся. Да только ему это бессмысленно было. Поглотить родовой камень могут далеко не все, риск умереть в процессе ритуала очень большой. И единственные, на ком этот ритуал, согласно нашим родовым хроникам, срабатывал всегда, — это козыри рода. Этого факта никто так и не смог объяснить толком. Однако среди предположений были и такие, что камень в какой-то мере все-таки имеет собственную волю, и подчинится он только тому магу, которого выбрал сам. И не просто выбрал, а отметил как особую ценность. Если хочешь знать, маги, которые не были козырем рода, выживали лишь в одном случае из пяти. Успешно завершали ритуал — один из десяти. А козыри рода выжили все до единого.
— То есть камень все-таки… условно-разумный? — спросил я, лишь бы голос подать.
Очень уж мне не нравился отблеск фанатичности, который начал разгораться в ее глазах. Пока еще только отблеск, но лиха беда начало. Нельзя такое запускать, на кой черт мне безумный фанатик?
— Не обязательно, — пожала плечами Асан. — Смотри сам. Назову общеизвестные факты. Родовой камень отмечает особо ценных для рода людей. Родовой камень наделяет особыми способностями. Есть менее известные. Родовой камень выбирает тех, с кем он готов слиться. Так почему бы и не быть еще парочке недокументированных возможностей? Например, вызов духа очень далекого предка.
Ну хоть, не гостя из иного мира, уже неплохо.
С другой стороны, а какая разница, в общем-то? Что так, что эдак для всех я буду, в первую очередь, носителем очень ценных знаний. А их реальный источник будет интересен разве что историкам, которые до моей тушки в любом случае не доберутся никогда.
— И не волнуйся, — слегка улыбнулась китаянка. — Я твои тайны не выдам, а Карим слишком… прост, уж извини, чтобы задумываться на такие темы и сопоставлять факты. Да и не знает он ничего толком про родовую магию древних аристократов. Алтарь наделил тебя способностями — ему этого достаточно. Более того, для простолюдина эта тема — табу, он инстинктивно будет стараться даже думать в эту сторону поменьше.
Будем надеяться. В любом случае, назад уже не отыграешь, придется работать с тем, что есть.
Асан смотрела на меня с ожиданием. Я понимал, что она хотела подтверждения. Ее теория стройная, с позиции логики ее не опровергнуть, но в подобных вещах червячок сомнения все равно будет точить изнутри.
И дело даже не в этом.
Подтверждение — это синоним доверия в данном случае. Именно доверия хотела от меня старуха.
Если так подумать, она ведь изрядно рисковала, излагая мне все свои размышления прямо. Я вполне мог — и сейчас еще могу — убить ее одним плетением, чтобы сохранить свою тайну. Формально рангом мы равны, и значит, она мне не противник. Более того, она все это знала, и все равно прямо высказала свои подозрения.
Я могу промолчать. И не хочу. Я ведь вполне искренне тогда в лесу надеялся, что ритуал сделает ее членом моего рода.
Так что изменилось? Ее проницательность оказалась несколько больше предполагаемой? Радоваться надо, что мой близкий человек оказался еще и умным.
— Все так, — кивнул я. — В моей прошлой жизни полноцветная магия была нормой.
Асан тепло улыбнулась. Я невеликий знаток человеческих душ, а уж эмпатом и вовсе никогда не был, но мне показалось, что между нами рухнул еще один невидимый барьер. Очередной.
Эх, была бы она на несколько десятков лет моложе, я из кожи вон вылез бы, но сделал ее своей женой. Мне не нужны избалованные истерички вроде Амайи. Я хочу видеть рядом с собой именно такую женщину: умную, сильную и готовую мне верить вопреки всему миру.
— Как тебя звали там? — спросила старуха.
— Игорь.
— Русский? — удивилась Асан и тут же фыркнула. — Вот уж ирония судьбы: два иноземца будут восстанавливать древний род Индийской Империи!
Я усмехнулся. Это да, жизнь умеет преподносить сюрпризы.
Практически сразу после разговора с Асан, дав мне только перекусить, подошла Марна.
— Господин, — в ожидании склонила голову она.
— Садитесь, — я кивнул ей на кресло. — Слушаю вас.
— Господин, мне не хотелось бы вас стеснять просьбами, — с некоторой неловкостью начала Марна. — Однако мне нужно знать, есть ли у вас возможность пополнить наши фонды?
Из-за обтекаемости ее фраз я даже не сразу понял, о чем она. Пару секунд я сверлил взглядом ее макушку, — глаз на меня она по-прежнему не поднимала, — и только потом сообразил:
— Деньги?
— Да, — выдохнула безопасница и встретила, наконец, мой взгляд.
Логично. Понятно, что у всех силовых служб рода просто обязаны быть свои резервные фонды, но вряд ли они велики.
Я начал заниматься этим вопросом, запросив, в первую очередь, подробные данные по бизнесу рода. Однако Марна, видимо, решила поторопить события. Что ж, она в своем праве, это я должен слуг рода содержать, а не они меня.
Я вопросительно приподнял брови, предлагая ей продолжать.
— Доступ к счетам рода есть только у вас, — уже спокойным деловитым тоном пояснила Марна. — Точнее, теперь он у вас наверняка есть, даже если раньше его не было.
У Шахара его и не было, кстати. Зачем несовершеннолетнему дальнему родичу доступ к счетам рода? И я понятия не имею, как здесь этот доступ получить.
К тому же, светить свое новое лицо мне не хотелось бы. А появиться в банке — это рассказать всем желающим, как я теперь выгляжу.
Может, безопасники и смогут меня потом прикрыть и сбросить все «хвосты», сами же они как-то скрылись от наблюдателей противника. Однако скрываться нам станет в разы сложнее.
— Я могу выдать кому-то доверенность? — спросил я.
— Конечно, — с недоумением посмотрела на меня Марна. — Оттиск родовой печати легко проверяется на подлинность в любой серьезной организации.
И где она, та печать? Наверняка ведь под руинами родового поместья осталась, вместе с кучей неочевидных сразу, но очень нужных вещей.
Да ладно печать, мне собственную личность-то чем подтвердить? Документы тоже остались там. Наверное.
— Прошу прощения, — стушевалась Марна.
Сообразила, видимо, что родовой печати у меня нет и быть не может. Надо бы, кстати, составить список того, что мне нужно будет восстановить в первую очередь по прибытии в столицу.
— Тогда только вы сами сможете получить доступ к счетам, — добавила она.
— Как?
— Родовая татуировка.
— Вот так просто? — удивился я. — Да кто угодно может сделать любую татуировку на плече.
— Это так же, как с родовой печатью, — едва заметно улыбнулась Марна. — Проверить подлинность несложно, есть артефакты, которые излучают специальную энергию. При взаимодействии с ней родовая сила подсвечивает родовую татуировку, и подделать этот эффект еще никому не удалось.
Уже легче, мою тушку признают и без документов. Подозреваю, что это — аварийный вариант как раз на случай родовых и клановых войн, но раз это работает, то про документы пока можно забыть.
Светить свое новое лицо мне, правда, все равно не хотелось. Выгод от моего инкогнито пока немного, но как минимум Дамаяти найти меня все еще не могут. До Академии еще почти две декады, и не хотелось бы их все провести ожидании покушений или в бесконечных погонях и боях.
В самой Академии меня не достанут. Ею уже не первое столетие заправляет род Мехта, который является стержнем одноименного великого клана, и нарываться на серьезный конфликт с ними рискнут только самоубийцы. Однако до Академии мне надо еще дожить.
А вообще пора уже думать об отправлении в столицу. У моего рода там есть только небольшой особнячок на южной окраине, в котором прежде никто постоянно не жил. Его надо привести в порядок и укрепить по возможности. И сделать это желательно до Академии.
В Академии всем студентам предоставляют общежитие, но жить там никто не заставляет, пока ты сдаешь ежемесячные тесты по всем предметам минимум на восемь баллов из десяти возможных. Вот если провалишь хоть один — выход с территории Академии будет для тебя закрыт до следующих нормальных результатов тестов.
Как бы у меня ни сложилось с учебой, иметь надежный тыл в столице все равно нужно. А это не только люди, которых надо забрать с собой отсюда, но и опять же, деньги. Та же магическая система защиты — это очень дорого.
Выдернуть часть оборотного капитала из бизнеса рода — плохая идея, а текущая прибыль вряд ли даст мне сумму, которая потребуется на обустройство в столице.
То есть идти в банк мне все равно придется.
И лучше сделать это здесь. В столице у Дамаяти сил и возможностей куда больше, чем в Лакхнау.
— Я понял, — кивнул я Марне. — Займусь этим.
Марна Адамс отошла от парня, стараясь не слишком резко сбрасывать маску пай-девочки. Наследник явно не хотел, чтобы посторонние узнали его новое лицо, а она к этому его и подталкивала, как ни крути. И именно потому Марна попыталась намеренным принижением себя сгладить негативное впечатление.
Мужчины любят чувствовать себя покровителями, даже если они юнцы совсем. И часто за это ощущение многое прощают.
Конкретно к Шахару можно было подойти и без этих расшаркиваний, но это она сейчас понимает, а прежде как-то не было случая поговорить с ним на сложные темы и узнать его реакцию в подобных ситуациях.
Мальчишка вообще вел себя все это время как взрослый опытный мужик. Как ни наблюдала за ним и сама Марна, и ее люди, ни малейшей слабины они в нем так и не заметили. Хотя для подростка в нынешней ситуации это было бы более чем простительно.
Марна уже не в первый раз ловила себя на мысли, что Шахар — это ее шанс. Он далеко пойдет и потянет за собой всех, кто вовремя окажется рядом. Марна была высококлассным профессионалом и такие вещи в людях чуяла нутром.
Рядовая должность в слабеньком провинциальном роду не была пределом ее мечтаний, но ей повезло, что досталась хотя бы такая.
Марна не зря выглядела классической скандинавкой. Она и была родом из далекой Северной Империи. В свое время она служила сильному клану, который ее вырастил и дал очень престижное образование.
Практически сразу после распределения в службу безопасности клана ее отправили в составе смешанной оперативной группы в Каир для подготовки запасного плацдарма. На пролив между Африей и Сауданом точили зубы многие, и многие же на этом погорели, но попыток не оставляли. Ее клан тоже решил попытаться.
Клановая война дома грянула неожиданно. Группа уже сорвалась было обратно, но пришел приказ остаться и готовить уже не плацдарм для наступления, а базу для эвакуации главного рода.
Да только эвакуировать по итогу было некого.
В двадцать четыре года Марна оказалась у черта на куличках, без каких-либо перспектив и возможности вернуться на родину, где всех выживших слуг клана ждало только презрение.
Была бы она красивой, у нее были бы неплохие шансы устроиться в жизни. Особенно на Востоке, где ценят женскую красоту. Однако девушка хорошо отдавала себя отчет в том, что и внешностью она особо не вышла, и желания быть молчаливой игрушкой какого-нибудь избалованного аристократа тоже не имеет.
Она скиталась по разным странам несколько лет. Успела за это время попробовать себя и наемником, и техническим спецом по безопасности гражданских объектов. В итоге Марна оказалась в Индии.
И вот тут ей повезло однажды оказаться в нужное время в нужном месте. Она вмешалась в чужую стычку на улице и спасла тем самым жизнь брату главы рода Раджат. Сразу в слуги он ее не взял. Однако полученный кредит доверия был достаточен, чтобы она получила шанс влиться в род.
С рядовой должности безопасника Марна достаточно быстро поднялась до заместителя главы родовой СБ и была принята в слуги рода Раджат.
И вот теперь, будучи фактическим руководителем родовой СБ и глядя на юного наследника рода, Марна нутром чуяла перемены. Шахар — это не осторожный Аграт, этот мальчишка может добиться очень много.
Странностей за юношей хватало.
Начиная с того, что после первого неудачного ритуала на родовом алтаре у него изменилась походка. Дело тут не во внешности, хотя это преображение и удивительно само по себе, скорее в самоощущении. Неуверенный в себе человек и шаги делает короче, и сами мышечные усилия у него слегка иные, и положение корпуса тоже меняется. Там было много деталей, на которые их, курсантов-безопасников, в свое время очень жестко натаскивали.
Шахар по самоощущению после ритуала стал совершенно другим человеком.
Движения в целом тоже изменились, а уж про взгляд и мимику даже говорить не стоит. Не было бы у него «нового» лица — это бросалось бы в глаза даже неспециалистам.
Обращение с магическими плетениями после взятия нового ранга тоже было показательно. Жаль, Марна не видела Шахара сразу после взятия ранга, но и сейчас, декаду спустя, было чему удивляться. Она видела в его исполнении только классический синий щит, и этого было достаточно.
Очень мало магов так легко и естественно обращаются со все еще нестабильными магическими нитями. И дело тут не в уверенном владении магией как таковом, а в принятии собственных шероховатостей и неизбежных ошибок и полном к ним равнодушии. Мало кого успокаивает осознание, что поначалу оно так у всех. И уж тем более редкость подобное отношение у подростка.
Внезапный интерес аристократа к развитию чакр и к «простолюдинской» пране вообще выходит за все рамки. Шахар, конечно, не делал на этом явный акцент, но пару его коротких диалогов с Асан на эту тему Марна уловила краем уха.
В отличие от магии, раскрученные внутри тела потоки праны не видны со стороны. Марна могла лишь предполагать, что юноша не просто сидит без дела, а тренируется. И эти предположения были вполне обоснованы.
Безопасница осторожно изучала наследника издали, чтобы вовремя помочь и поддержать. И главное, поддержать именно так, как нужно ему.
В современном мире одиночкам делать нечего, выигрывает или проигрывает всегда команда. И Марна впервые за многие годы видела перед собой того, в чью команду она очень хотела попасть.
Такие шансы упускать нельзя!
На раздавшийся стук в дверь повернули головы практически все. Не знаю, что думал визитер о своих действиях, но изнутри этот грохот чем-то металлическим по листовому железу двери звучал крайне нагло.
Карим бросил взгляд на своих ребят, накинул на себя броник и медленно двинулся открывать. Двое гвардейцев мгновенно подхватили оружие. Они опередили Карима и заняли позиции с двух сторон от двери.
Пока Карим шел, Марна выключила освещение везде, кроме участка сразу при входе. Этот участок сыграет роль световой завесы и не даст разглядеть что-либо в глубине помещения.
Карим распахнул дверь, и я с интересом посмотрел на визитера. Тот обладал невысокой квадратной фигурой, был одет в какие-то мешковатые штаны и плотно облегающую торс куртку. Но больше всего в глаза бросалась его поза, которая была слишком вальяжной для вежливого гостя.
— Хозяина позови, — процедил незнакомец.
— Много чести, — спокойно хмыкнул Карим. — Говори или проваливай!
— Ты бы не зарывался так, дядя, — ответил незнакомец. — На чужой территории сидишь, дань не платишь и еще смеешь мне что-то предъявлять?!
Карим молниеносно выхватил пистолет из кобуры на бедре и приставил его к виску бандита.
— Повежливее, — негромко потребовал он. — Сомневаюсь, что твой хозяин из-за твоей жалкой жизни будет со мной ссориться. Таких шавок у него наверняка полрайона.
Бандит судорожно сглотнул, но, когда он заговорил, голос у него почти не дрожал:
— Мне было велено передать следующее: у вас времени до полуночи, чтобы честь по чести представиться и оплатить дань. Если нет — пеняйте на себя.
— Ты бы хоть сообщил, от чьего имени говоришь, что ли, — иронично усмехнулся Карим.
— Шадаршат Гром держит склады, это все в Лакхнау знают, — удивился бандит.
— Первый раз слышу, — фыркнул Карим и убрал оружие. — Свободен!
Бандита как ветром сдуло.
Закрыв дверь, Карим обернулся ко мне. Марна как раз включила освещение над обеденной зоной, так что выражение моего лица он видел. А я расплылся в кровожадной улыбке.
Кажется, я знаю, где мы возьмем деньги.