Кевин вошел в кабинет без предупреждения, преследуемый Кэтрин. Ее лицо искажал такой ужас, какого Джессика не видела с тех пор, как вернулась.
— Все в порядке, Кэтрин! — Она встала. Кевин выглядел утомленным и взволнованным, его глаза блестели, и Джессика почувствовала некоторую вину за чистосердечное интервью, которое дала пару дней назад.
Ее ноги слегка подкашивались. Она подошла к дивану и, прежде чем посмотреть на Кевина, села, призвав на помощь выдержку и спокойствие.
Он же принялся расхаживать по кабинету.
— Я видел газету. Мне нужно уточнить, там написано все именно с твоих слов? Не наврано ли там чего, не искажены ли твои высказывания…
— Ты мог бы позвонить, чтобы узнать.
Кевин помрачнел.
— Хочешь сказать, что они неправильно все написали? Или что все это подстроено? — Его голос стал резче.
— Нет, — сказала Джессика. — Я пригрозила подать в суд, если они заменят хоть одно слово.
Кевин улыбнулся. Он подошел и упал перед ней на колени.
— Джессика! — произнес он с благоговением ее имя. Затем достал что-то из кармана, разжал пальцы и заглянул ей в глаза. На его ладони блестело… ее старое обручальное кольцо. Она прикрыла рот, чтобы не вскрикнуть от удивления.
— Ты сохранил его?
— Да.
— Но почему? — тихо спросила она.
— Потому что я не собирался навсегда отпускать тебя.
Джессика напряглась. Скажите пожалуйста, он не собирался! Неужели этот самоуверенный индюк думает, что все зависит только от его решений?
— Я не какой-нибудь приз, который ты можешь выиграть, затем запереть где-то и больше не беспокоиться ни о чем, — произнесла она, понимая, какой была идиоткой. Он и не собирался меняться.
— Все совсем не так. — Его голос слегка охрип. — Я никогда не воспринимал тебя как приз.
— Нет, я была твоей вещью, отданной тебе моим отцом и принятой тобой в качестве покорного обязательства перед мужчиной, которого ты боготворил. — Ее глаза наполнились слезами, а горло перехватили рыдания.
Лицо Кевина омрачилось. Он поднялся, не произнеся ни слова, и направился к двери.
Ее сердце сжалось, дыхание замерло. Если у них и был шанс, они могли использовать его лишь немедленно, отвязавшись от прошлого. И Джессика понимала, что именно она бередила старые раны. Слезы застилали ей глаза.
— Кевин, — хриплым шепотом произнесла она.
Мужчина застыл, но даже не обернулся. Она усмирила свою гордость.
— Если ты любишь меня, то тебе пора сказать мне об этом. — Только это имело значение. Неважно, какие чувства испытывала она сама, потому что если нет взаимности, их жизнь превратится в кошмар. Жизнь без любви — выжженная пустыня.
Он повернулся. В его глазах загорелась слабая надежда.
— Что?
Ее душа ушла в пятки.
— Ничего… — Она не могла заставить себя произнести все снова.
Внезапно Кевин сделал шаг и схватил ее за руки.
— Джессика, я люблю тебя! Конечно, я очень сильно люблю тебя. Мое сердце чуть не разорвалось, когда я вернулся домой и понял, что ты меня бросила. Мне показалось, что ты почувствовала себя птицей в клетке из-за того, что я вынудил тебя на брак, которого ты не хотела.
— Но твои обещания моему отцу… Он пожал плечами.
— Это был хороший предлог жениться на тебе. Но, вспомни, твой отец хотел, чтобы я только лишь присматривал за тобой. — Кевин заглянул в ее глаза. — Прости меня, что не приехал за тобой сразу. Я — полный идиот.
— Да, наверное, — выдохнула она. — Ты действительно меня любишь? Ты говоришь это не для того, чтобы снова затащить меня к себе в постель?
Он удивленно заморгал, но тут же успокоился.
— Я люблю тебя, Джессика. Только тебя одну!
Его губы слегка прикоснулись к ее губам. Она вздрогнула, но подчинилась и дала нежно обнять себя.
— Кевин, я должна кое-что тебе сказать. — Джессика глубоко вдохнула. — Я беременна!
Тест, который она сделала сегодня утром, подтвердил ее подозрения. И как только ей это удалось? Кевину, наверное, стоило лишь посмотреть на нее своим обжигающим взглядом, и это немедленно случилось. Она уже почти смирилась с поразительной новостью. Хотя сейчас Джессика мысленно скрестила пальцы, молясь о том, чтобы у нее появился еще один желанный ребенок и Кевин тоже.
— Чей он?
Сердце Джессики подпрыгнуло, а рука молниеносно поднялась для пощечины.
— Ну, пошутил же! Пошутил! — Кевин крепко прижал ее к себе и снова поцеловал. — Я теперь больше всего на свете хочу вместе с тобой ждать нашего второго малыша.
Джессика ткнула его в плечо.
— Юмор — не твой конек. Но я признаю остальные твои достоинства.
— Неужели я тебе нравлюсь? — Его голос обволакивал ее.
— Ммм, дай подумать, — пробормотала она, просовывая руку под его рубашку и поглаживая теплую обнаженную кожу.