- Я знаю, что уже не смогу уснуть. А как там Констанция? - вдруг заволновалась Маргарита. - Может, она испугалась выстрелов или ее тоже напугал филин?!
- Нет, что ты! Ты бы уже услышала ее плач. К тому же окна ее спальни выходят на другую сторону. Так что она, наверное, даже не вздрогнула во сне.
Некоторое время и Рене, и Маргарита лежали молча. Первой тишину нарушила женщина.
- Рене, а ты никогда не жалел, что у нас родилась дочь. Ведь каждый мужчина мечтает о сыне?
Хорошо, когда есть сын и дочь, - ответил Рене, и на его губах появилась улыбка.
Но в темноте, заполнявшей спальню, Маргарита не заметила ее и абсолютно серьезно продолжила разговор.
- Я очень хотела, чтобы у нас первым родился сын. Мы бы назвали его как твоего отца.
Рене покрепче прижал к себе Маргариту и ощутил ее горячее дыхание на своем плече.
- Я люблю тебя, - сказала Маргарита, - и знаю, что мальчик будет похож на тебя.
- Да, точно также, как Констанция похожа на тебя,Маргарита.
- Но ты же не видел меня маленькой.
- Я знаю, какой ты была, ведь ты ни на каплю не повзрослела и тебя одолевают детские страхи.
- Я ничего не могу с собой поделать, Рене, поверь мне. Я очень суеверна и пуглива. Но когда с тобой, мне ничего не страшно.
- А кто только что плакал и уверял меня, что филин приносит несчастья?
- Извини меня, дорогой, я больше не буду.
- Ну вот, ты снова говоришь, как ребенок.
- Но я же нравлюсь тебе именно такой?
- Да, Маргарита, всегда оставайся такой, и я буду вечно любить тебя.
- А ты, Рене, тоже не меняйся. Вот так же нежно прижимай меня к своей груди и шепчи мне на ухо.
- Я люблю тебя, - прошептал Рене и нашел губами влажные губы Маргариты. - Ты иногда пугаешь меня, - признался он.
- Но ведь мы так долго не виделись и не были вместе, что я уже отвыкла от тебя.
Рене покрепче прижал жену, чувствуя, как его всего охватывает желание. Испуг женщины постепенно исчез. Она забыла обо всем, о своих страхах, о заботах. Она всецело отдалась любви, даря и получая в подарок поцелуи.
ГЛАВА 3
Уже с самого утра дворец в Мато был наполнен голосами слуг. Вовсю шли приготовления к отъезду. Как ни странно, ими руководили не Рене, не Маргарита, а графиня Эмилия. Ей казалось, что она знает куда лучше своего сына и невестки, что им понадобится в Лондоне. Она напоминала слугам о каждой мелочи и, если бы Рене не вмешался в сборы, то их перегруженный экипаж не сдвинулся бы с места. Но, к счастью, Рене вовремя заметил старания матери и успел остановить ее.
- Мама, ты же знаешь, я никогда не отправляюсь в дорогу с лишним багажом. Если что-нибудь понадобиться, я всегда куплю на месте.
- Теперь же, Рене, ты отправляешься не один, с тобой Маргарита и Констанция.
- Я не вижу, что это может изменить.
- Но я же дала распоряжение, чтобы собрали только самые необходимые вещи, - немного обиделась Эмилия.
- Мама, никому не приходится так много путешествовать как мне, и я знаю - половина из тех вещей, что упакованы, останутся нетронутыми до нашего возвращения в Мато.
- Ну что ж, если ты лучше меня знаешь, что нужно твоей жене и дочери, то я не буду вмешиваться, - сказала Эмилия подчеркнуто сухо.
Напряжение снял гонг, который напомнил всем, что завтрак готов. И если до этого в доме царили возбуждение и суматоха, то за столом все вели себя степенно. Даже маленькая Констанция, казалось, ощущала торжественность момента, ведь она впервые в жизни отправлялась в путешествие.
Рене украдкой поглядывал на мать, как бы прося прощение за то, что не позволил ей упаковать половину родового имения и отправить вместе с сыном в дорогу.
Маргарита смотрела на все так, словно она уже сидела в карете. Каждый ее взгляд был прощальным: она прощалась с героями батальных сцен на старинных
Гобеленах, прощалась с предками ее мужа, чьи портреты висели в галерее, прощалась с садом, глядя на него с высоты второго этажа.
- Боже мой, - шептала Маргарита, созерцая уходящий к горизонту пейзаж, - я не знаю, зачем еду, почему с нами должна быть Констанция? И еще этот филин... его страшное уханье. Может не стоило Рене убивать его? Но ведь я сама виновата, сама испугалась, а муж лишь хотел развеять мои страхи.
Маргарита ела медленно, стараясь резать омлет на удивительно маленькие кусочки. Ей хотелось, чтобы завтрак никогда не кончался, ведь, возможно, они в последний раз сидели всей семьей за этим столом: она, Маргарита, Эмилия, Констанция и Рене.
Но все когда-нибудь кончается, кончился и завтрак. Маргарита поднялась в гардеробную одеться в дорожный наряд.
А Рене поджидал ее на крыльце, беспечно усевшись на перила балюстрады. В своем дорожном костюме, сидящий на балюстраде с ногой, закинутой за ногу, он больше напоминал не графа, находящегося на королевской службе, а буржуа-прощелыгу, который тщится быть похожим на дворянина.
Но стоило Рене обратиться к матери, как по выговору и жестам в нем сразу же можно было признать знатного вельможу. Все остальное было только внешним. Рене отдавал дань моде, в чем-то копируя поведение других, но не впуская веяний нового времени к себе в душу.
- Мама, пожалуйста, не волнуйся, я вижу, ты вся извелась. Путешествие совсем не опасное, тысячи людей пересекают Ла-Манш и с ними ничего не случается, а тысячи умирают в собственных постелях.
- Я привыкла к твоим путешествиям, - вздохнула Эмилия, - но это какое-то особенное. Я думаю, ты сам прекрасно понимаешь это.
- Мне не хотелось бы на прощанье думать о грустном, - чуть не взмолился Рене. - Сейчас ты еще можешь грустить, но когда появится Маргарита, пожалуйста, мама, улыбайся, иначе она запомнит тебя такой - со слезами на глазах.
- Ты говоришь так, Рене, будто мы видимся в последний раз.
- Мама, расставаясь каждый раз, лучше думать, что видишься в последний раз, тогда простишься с человеком искренне, вложив в прощание всю свою душу. А если знаешь, что и завтра ты встретишься с ним, то лучше не прощаться вовсе.
- Ты рассуждаешь немного странно, Рене, но, кажется, ты прав. Я и сама так поступаю, и твой отец поступал так же.
Рене рассмеялся.
- Сейчас ты расскажешь мне историю нашего рода со времен первых крестовых походов. И я сам прекрасно ее знаю.
- Нет, Рене, я всего лишь хочу напомнить тебе, что ты едешь не один, а с женой и дочерью.
При этих словах на крыльцо вышли Маргарита и Констанция. Девочку за руку держала Жанет.