Он робко потряс его за плечо. Тот уставился на своего собутыльника.
- Тебе чего?
- Тише! - приставил бандит палец к губам. - Там к твоей кузине какой-то нахал лезет в окно.
- Ты что, бредишь?! Тебе почудилось, напился, так спал бы, - Виктор попытался вновь положить голову на руки.
- Да нет же, я тебе точно говорю! - по-пьяному настойчиво уговаривал Виктора собутыльник. - Они целуются, я это сам видел.
Еще в то, что кто-то захотел забраться в спальню к Констанции Виктор мог поверить, но в то, что его кузина могла с кем-то целоваться, было совсем невероятно.
Виктор решил наказать нахала, отважившегося разбудить его.
- Мерзавец, если ты ошибся, я вылью тебе в горло полбочки вина, и ты захлебнешься.
- Да точно, Виктор, ведь я же трезв, - еле стоя на ногах, шептал бандит.
Виктор вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок.
- Пошли! - махнул он рукой.
Стараясь не шуметь, мужчины вышли на крыльцо. Сперва Виктор протер глаза, не желая верить увиденному, и тут же мгновенно отрезвел.
- Я же тебе говорил! - прошептал бандит и схватился за перила.
- Заткнись! - зло прошептал Виктор. Но даже это резкое слово не согнало с губ бандита довольной улыбки.
- Буди людей, - взял за шиворот своего собутыльника Виктор и пристально заглянул ему в глаза, - только тихо.
Хмель и с того как рукой сняло. Он понял, что дело принимает серьезный оборот и стал красться в дом.
Виктор, держась в тени деревьев, стараясь не попадать в пятна лунного света, двинулся вокруг дома. Когда он выбрался к углу, то увидел на крыльце несколько своих людей, притаившихся за балюстрадой.
<Ну все, можно начинать>.Виктор резко рванулся из-за угла и прижал ствол пистолета к спине Филиппа Абинье.
- Ну что, парень, - зло проговорил он.
- Виктор, не стреляй! - с мольбой в голосе проговорила Констанция.
Филипп Абинье понял, что деваться некуда.
- Слезай! - приказал ему Виктор. Тут же подбежали осмелевшие приспешники, заломили Филиппу Абинье руки и оттащили его от окна. Констанция испуганно кричала:
- Пустите его! Пустите, он ни в чем не виноват!
- Уйди! - мрачно сказал Виктор и захлопнул ставни.
- Кто это такой, посвети ему в лицо! - обратился он к одному из бандитов.
Но ему показалось, что тот действует слишком медленно. Он схватил фонарь сам и направил желтый свет в лицо Филиппу.Радостная улыбка появилась на лице Виктора Реньяра.
- О, да это сам Филипп Абинье решил наведаться к нам в гости! Но, наверное, он заблудился где-то по дороге и поэтому приехал так поздно. Наверное, ты хотел встретиться со мной, но перепутал окна и попал к моей кузине?
Наемники громко хохотали, глядя на беспомощного Филиппа. А что он мог сделать против дюжины вооруженных людей? Тем более, его руки были связаны за спиной. Дерзить Виктору он тоже не хотел, потому что чувствовал себя виноватым из-за того, что проник тайком в дом своих врагов и не имел права рассчитывать на пощаду. Он сам знал, на что шел, направляясь к Констанции.
- Что тебе, Филипп, понравится больше, выбирай - или я пущу тебе пулю в лоб или вздерну на этом клене?
- Не надо... - единственное, что смог сказать Филипп.
- Ах, ты боишься умереть, боишься смерти?
- Нет, не боюсь! - громко сказал Филипп Абинье, он не столько боялся за себя и свою жизнь, сколько за Констанцию. Он понимал, что она сейчас, прильнув к щели ставни, следит за всем, что происходит во дворе, слышит каждое слово.
- Так ты, значит, не боишься смерти?
- Нет, не боюсь, Виктор.
- Хотя, к чему мне спешить? - задумался Виктор и, откинув со лба мокрые пряди спутанных волос, потряс головой. - Освобождать тебя никто не приедет, а расправиться с тобой я смогу завтра, тем более, мне очень хочется посмотреть, как ты будешь корчиться, как еще на одного врага нашего рода станет меньше. Твоя мамочка, наверное, будет убиваться и горько рыдать и вновь начнет обвинять
Нас, что мы снова убили кого-то из Абинье, причем абсолютно невиновного, - фиглярствуя, заговорил Виктор.
Хмель понемногу возвращался к нему и туманил взор.
- И все будут говорить, что мы тебя убили на твоей земле, ворвались в твой дом, а ты, Филипп, ни о чем не подозревал, вел себя мирно... И надо же было такому случиться! Какие эти Реньяры кровожадные мерзавцы! Как им нравится убивать невинных людей! Это они по ночам лезут в чужие дома, зарятся на чужое добро, крадут, сбивают с истинного пути чужих девушек...
- Хватит! - сказал Филипп.
- Ах, тебе не нравится такой разговор! Ну конечно же, ты честный человек, а я, - Виктор ткнул себя пистолетом в грудь, - вор, мошенник и мой дядя - мятежник, которого разыскивают по всей округе королевские солдаты и сам судья Молербо. Заприте этого вора и мерзавца в сарай!
Двое бандитов схватили Филиппа и волоком потащили к пристройке с зарешеченными окнами. Один из бандитов открыл тяжелую дверь, а второй пинком втолкнул в темную сырую комнатенку пленника. С писком разбежались крысы, и Филипп упал на мокрую истлевшую солому.
<Как же я так оплошал! - подумал Филипп. - Да и мать с сестрой будут волноваться, не будут всю ночь спать, а будут думать, куда же я запропастился. А Марсель, чего доброго, возьмет свою кожаную сумку с пистолетами и отправится на поиски. И если он погибнет, я этого себе никогда не прощу!>
Филипп прислонился к шершавой скользкой стене, проклиная то мгновение, когда ему пришла в голову мысль поехать к дому Реньяров.
<Каково же сейчас Констанции? - подумал Филипп и тут же в голосе мелькнула другая мысль. - Мой конь, он скорее всего вернется домой и будет жалобно ржать посреди двора. Мать, сестра и Марсель выйдут во двор, увидят его и испугаются. Ужасно! Я попал в страшный переплет и навряд ли смогу из него выбраться, навряд ли мне кто-нибудь поможет>.
Филипп смотрел на мокрые прутья решетки и пытался развязать сыромятные ремни, которые стягивали его запястья. Но те еще больнее впивались в его кожу, и Филипп бросил это бессмысленное занятие.
Филипп Абинье затих, смирившись со своим положением.А мерзкие крысы совсем обнаглели. Они совершенно спокойно сновали у его ног, поблескивая глазами. Он слышал их писк, ощущал прикосновение их когтистых лапок. Одна из крыс, осмелев, принялась грызть его сапог.
И тогда Филипп яростно ударил ногой. Мерзкое животное шмякнулось о стену, истошно запищало и по углам сразу же раздался омерзительный шорох, от которого даже волосы зашевелились на голове у Филиппа.
- Да эти твари меня к утру могут сожрать! И он, опираясь спиной о скользкую стену, поднялся на ноги, подошел к маленькому, забранному решеткой
Окну и стал пристально смотреть на одинокую, едва различимую звездочку. Она то исчезала, прячась в белесых ватных облаках, то вновь вспыхивала, как бы даря пленнику луч надежды и говоря: <Не все так плохо, как ты думаешь, парень>.