- Да-да, дитя мое, слава господу богу нашему за то, что помог тебе так быстро родить ребенка. Я думаю, твой сын будет счастлив, ведь он рожден в церкви.
- Мой сын должен быть счастливым, - задумчиво сказала Констанция, пытаясь встать на ноги. Но монахини удержали ее.
- Лежи, лежи, дитя мое, сейчас принесут носилки, - настоятельница провела рукой по волнистым каштановым волосам, - все будет хорошо, успокойся и ни о чем не думай.
- Спасибо, - поблагодарила графиня де Бодуэн добросердечную монахиню.
Говорят, время лечит все раны. Может быть, это и так, но если в сердце поселяется неистовая любовь, смешанная с безудержной страстью, то никакое время над ней не властно, и сердце продолжает болеть, а рана кровоточить. Король как ни пытался выкинуть из своей души Констанцию Бодуэн, ему это никак не удавалось. Он
На несколько дней исчезал из столицы, прятался в своем загородном дворце, безудержно пил вино. Но хмель не брал короля. Тогда он вскакивал на лошадь, яростно стегал своего скакуна и тот, выбиваясь из сил, мчал своего седока. Но ни вино, ни безудержные скачки - ничто не могло вернуть короля в былое расположение духа. Он по несколько дней молчал, не отвечая ни на какие вопросы. Он даже не разговаривал со своим сыном, головой указывая принцу на дверь.
Ребенок недовольно морщился, кривился и уходил. Казалось, во взгляде короля застыла смертельная тоска и ничто не сможет ее прогнать, растопить и уничтожить. Король выглядел, как смертельно больной человек. Все при дворе знали о тайной причине болезни своего монарха, но ничем не могли помочь.
Через месяц ребенок, рожденный Констанцией, был крещен. И то ли по воле судьбы, а может это просто было совпадение, крещение ребенка происходило в том же соборе, где Констанция родила сына. И совершил обряд один из священников, разговаривавших с молодой женщиной, пытавшихся уговоритьКонстанцию, чтобы она совершила смертный грех, изменила мужу и открыла свое сердце королю Витторио, которого сжигала любовная страсть.
Король тоже присутствовал на обряде. Его лицо было мрачным, а взгляд был постоянно устремлен в одну точку, куда-то поверх головы епископа, производящего крещение ребенка, нареченного Мишелем.
Старый епископ время от времени поглядывал на молодую счастливую мать, шептал слова молитвы, произносил звучные латинские фразы, а потом окропил из серебряного кувшина головку младенца теплой водой и закончил обряд крещения торжественной молитвой, прославляющей господа бога.
Арман и Констанция были счастливы. А старая графиня де Бодуэн буквально не находила себе места от переполнявших ее чувств. Она мечтала иметь внука и вот, наконец, господь бог послал ей такое счастье. Она то и дело заглядывала в плачущее личико ребенка, перепуганного всем происходящим, что-то шептала ему но ребенок реагировал на ласковые слова своей бабушки очень своеобразно.
Он запустил ручонку в густые волосы парика и долго не выпускал, так, что старая графиня де Бодуэн едва отделалась от своего строптивого внука. Но даже это маленькое происшествие не омрачило праздник и счастливое семейство вернулось в свой дворец в прекрасном расположении духа.
- Арман, ты счастлив? - спросила Констанция, уже сидя в карете.
- Да, дорогая, - негромко прошептал граф де Бодуэн и отпрянул от окошка, лицом к лицу столкнувшись со своим королем.
- Что тебя напугало, муж?
- Ничего, ничего, дорогая.
Но Констанция и так все поняла. Она увидела широкую спину короля. Монарх удалялся к своему дворцу, подданные спешили за своим королем, едва поспевая за его широким шагом. Парик развевался на ветру, лицо короля было решительным и мрачным. Казалось, ничто не может развеять его настроения, ничто не можетзаставить короля улыбнуться. Уже подходя к дворцу, король Витторио остановился. Он поднял голову и долго смотрел в безоблачное голубое небо.
- Готовьте завтра соколиную охоту, - коротко отдал король приказание.
- Да, ваше величество, все будет сделано в лучшем виде, - сокольничий поклонился королю.
Но сделав еще несколько решительных шагов, король Витторио остановился, будто натолкнулся на невидимую преграду. Он обернулся. Все подданные склонили головы в поклоне.
- И еще. Не забудьте пригласить на соколиную охоту графа де Бодуэна и его молодую жену Констанцию де Бодуэн.
- Будет исполнено, ваше величество, - ответил один из подданных.
Констанция и Арман возились с маленьким Мишелем когда во дворец вошел слуга с приглашением.
- Что случилось? - сверху спросил граф.
- Его величество, граф, приглашает вас на соколиную охоту.
- Да, можете передать королю, что я обязательно буду.
- Но король хотел, чтобы присутствовала и ваша супруга, графиня де Бодуэн.
- Моя супруга? - граф напрягся.
- Да, это желание короля.
- Хорошо, можешь быть свободен, - граф отпустил посланника.
Констанция, которая все слышала через открытую дверь, опустилась в кресло и прикрыла и без того бледное лицо руками.
- Ты слышала, дорогая, что сказал король? Графиня де Бодуэн оторвала ладони от лица и он увидел, что по ее щекам текут слезы.
- Нет, нет, дорогой, я не пойду.
- Но, Констанция, ведь ты должна прекрасно понимать, что мы всего лишь подданные и не должны ослушиваться приказа его величества.
- Арман, скажи королю, что я себя плохо чувствую.
- Но ведь это не так, Констанция, я не смогу соврать.
- Я не хочу идти туда и не хочу вновь встречаться с королем. От этих встреч у меня на душе остается тягостный осадок.
- Констанция, но пойми, я не могу появиться перед королем без тебя. Он начнет расспрашивать, интересоваться и вообще, ты ставишь меня в неловкое положение.
- Арман, но ты подумай, в каком положении нахожусь я!
- Да, да, дорогая, я знаю, как тебе непросто, но считаю, что все-таки будет более правильным, если мы появимся вместе. Я буду все время подле тебя.
- Ты всегда, дорогой, говоришь это, а потом, в самый ответственный момент, ты оказываешься где-то Далеко.
- Нет, Констанция, на этот раз я буду рядом.
- Я не пойду! - нервно выкрикнула Констанция, вскочила со своего кресла и прошлась по комнате. - И не проси, не уговаривай, скажи королю все, что пожелаешь нужным. Я не пойду, я не выдержу встречи с ним, не выдержу его испепеляющего взгляда.
- Но, Констанция, надо быть более благоразумной, надо спокойнее смотреть правде в глаза.
- Может быть, ты, Арман, и можешь спокойно смотреть правде в глаза, а я боюсь.
- Чего ты боишься, дорогая?
- Я боюсь за тебя, боюсь за себя. И вообще мне страшно, мне хочется забрать ребенка и уехать в Париж или в Мато, в наш старый замок. Только там я буду чувствовать себя в безопасности, буду чувствоват себя спокойной и уравновешенной. А здесь я все время напряжена, все время готова сорваться.
Граф де Бодуэн подошел к своей молодой супруге, нежно обнял ее, повернул к себе лицом и положил свою голову ей на плечо.
- Констанция, Констанция, - зашептал граф де Бодуэн, - не думай ни о чем плохом, все будет прекрасно, вот увидишь, я знаю.