"Как она прекрасна!" - подумал король.
Констанция, наклонив голову, еще раз тряхнула головой, затем посмотрела на короля. Но сейчас она уже смотрела на него не как жертва, а как победитель на побежденного.
Граф де Бодуэн долго, очень долго стоял посреди комнаты, глядя на горящую свечу, наблюдая, как стекает расплавленный воск и застывает. Он все так же продолжал терзать в руках свою черную дорожную шляпу.
Но тут словно что-то ударило его в грудь. Он вздрогнул и по щекам графа де Бодуэна побежали слезы. Он несколько мгновений покачивался из стороны в сторону, потом брезгливо отбросил шляпу и помчался вниз.
- Коня! Коня! - неистово закричал он, перескакивая через несколько ступенек.
Слуги мешкали, не до конца понимая, чего же хочет от них хозяин.
- Я сказал коня! Мерзавцы, всех уничтожу, всех убью! Коня! Наконец к крыльцу подвели коня. Граф де Бодуэн даже не касаясь ногой стремени, вскочил в седло и яростно стегнул коня. Жеребец поднялся на дыбы и сорвался с места. Припав к шее, граф де Бодуэн продол-хал нещадно стегать своего скакуна.
- Скорее! Скорее! Черт тебя побери, что ты плетешься, как мертвый!
Хотя конь мчался изо всех сил, графу де Бодуэну казалось, что он стоит на месте и ничто не движется вокруг.
- Да скорее! Скорее же! Дьявол, лети! Может быть, я еще успею ее догнать!
Разбрызгивая грязь, не обращая внимания на поздних прохожих, которые шарахались в стороны от бешено несущегося всадника, Арман мчался к загородному дворцу короля.
- Будь ты проклят! - кричал граф де Бодуэн, непонятно к кому обращая проклятия, то ли к жеребцу, то ли к королю Пьемонта Витторио, то ли к самому себе.
Мелькали дома, деревья, тускло светящиеся фонари. - Быстрее! Быстрее!
Струи дождя яростно хлестали графа, он промок до нитки, но и не думал останавливаться.
- Быстрее! Быстрее!
Графу казалось, что он видит карету, слышит цокот копыт, стук колес по корням деревьев. Жеребец уже хрипел, с морды падали клочья пены. Граф де Бодуэн уже не понимал, где он находится и сколько времени длится его яростная скачка. Пронзительный ветер гнал низкие тяжелые облака. Время от времени в разрывах туч появлялись звезды и выщербленный осколок луны.
- Боже, неужели я опоздаю? Неужели будет поздно, и я потеряю свою возлюбленную? Почему я так слаб? Почему господь не дал мне сильной воли? Почему Констанция, женщина, могла так долго сопротивляться, а я сломился сразу же? Почему я предал свою жену, а она меня нет? Как нет, но ведь она уехала к королю, - сам себе ответил на вопрос граф де Бодуэн. - Но ведь она была вынуждена это сделать, она поступила так, потому что мы все оказались бесчувственными и слабыми! Мы сами толкнули ее в пропасть,отдали ее на растерзание! А теперь я пытаюсь это исправить и может быть, господь будет ко мне милостив, может быть, я смогу нагнать Констанцию и удержать от этого страшного шага. Я буду валяться в ее ногах, буду просить прощения, и я уверен, Констанция все поймет и будет ко мне милостива. Только бы я успел! Только бы я успел!Графу де Бодуэну дорога в загородный дворец короля показалась бесконечной, длиннее, чем дорога от Мадрида до Турина.
А Констанция уже поднялась из постели короля и пошатываясь, двинулась к большой золоченой ванне, спрятанной за невысокой ширмой. Переступив через край, она медленно погрузилась в воду и даже закрыла глаза от блаженства.
Король Витторио потянулся, облокотился на локоть и посмотрел на Констанцию. Он видел ее силуэт, видел точеный профиль, высокую грудь, и на его губах появилась самодовольная улыбка. Наконец-то эта недоступная красавица, эта мечта стала реальностью и принадлежала ему. Правда, она просто принадлежала ему, не отвечая на ласки, а всего лишь покорно отдавшись, как слабый и беспомощный отдается сильному. Но король Витторио знал, что придет время, и Констанция полюбит его. Эта женщина не сможет устоять, она ответит на его чувства такими же сильными и страстными чувствами.
И от этого король Витторио почувствовал прилив радости. Казалось, жизнь вновь вернулась к королю Пьемонта. Его глаза радостно и возбужденно сверкали, на губах блуждала самодовольная улыбка.
Он потянулся к большому блюду, взял сочную грушу и жадно впился в нее зубами.
- Констанция, - обратился король к графине де Бодуэн, потягиваясь в постели.
- Только не приближайтесь ко мне, оставайтесь в постели, - холодно и как-то отстраненно сказала Констанция, предупредив желание короля подняться и подойти к ней.
Король покорно кивнул, продолжая жевать сочную мякоть.
- Вам придется дать мне все то, что я пожелаю, все то, что мне понадобится.
- Конечно, конечно! - воскликнул король Витторио, удобнее устраиваясь на большой подушке. - Все что ты хочешь, ты получишь.
- Благодарю, - прозвучало в ответ.
- Что-нибудь еще? - жуя грушу, поинтересовался король Витторио.
- Да, - быстро ответила Констанция, как бы не давая времени королю Витторио передумать и отказаться от своих слов.
- Ну что ж, я слушаю, говори свои просьбы и они будут исполнены.
- Я хочу, чтобы все члены семьи моего мужа были наказаны.
- Как это все? - король привстал на локти и рассеянно улыбаясь, посмотрел на Констанцию, но он встретил такой жесткий и решительный взгляд, что тут же отвернулся.
- Да, все члены моей семьи должны быть уволены со службы.
- Это вам очень нужно? - спросил король.
- Да, это просто необходимо.
- Ну что ж, - король на несколько мгновений задумался, улыбка исчезла с его лица, - считай, Констанция, что они больше у меня не служат, - зубы короля вновь впились в мякоть груши.
- Еще я хочу, чтобы они всю оставшуюся жизнь жили в своем загородном поместье вместе со своими свиньями и овцами и никогда не появлялись в Турине.
- Твоя просьба будет исполнена, ты никогда их больше не увидишь.
- А этот священник, дальний родственник графини Де Бодуэн, тоже должен быть изгнан и выслан из королевства!
- Старый священник Скалео? - король пожал плечами и недовольно поморщился, но он прекрасно понимал, что Констанция будет до конца стоять на своем. - Что ж, если тебе это нужно, то и это будет исполнено, считай, что он уже изгнан.
Констанция злорадно улыбнулась, продолжая намыливать плечи.
- Какие еще будут просьбы? - сплевывая косточку, осведомился король Пьемонта Витторио, усаживаясь на ложе и прислонившись головой к высокой резной спинке.
- Не спешите, я подумаю.
Констанция несколько мгновений напряженно думала, но король Витторио ее опередил:
- А ваш сын?
Констанция вздрогнула, будто прикоснулась к чему-то горячему.
- Мой сын... мой Мишель... - тихо произнесла женщина, - моего сына у меня забрали, - громко сказала она, обращаясь к королю. - А разве вы не знали об этом?
Король замялся, не решаясь ответить. Он вертел в руке огрызок и морщил лоб.
- Вскоре мой сын забудет обо мне, если у него будет достаточно собак и кошек, с которыми он сможет играть.