Он уже приготовился распахнуть ее, как услышал за спиной ломкий голос своего сына.
- Я желаю, чтобы она никогда не проснулась, никогда! - тринадцатилетний Витторио, сказав это, сам испугался.
Король медленно обернулся, на лбу его блестели капли холодного пота. Он быстро подбежал к сыну, схватил его за плечо, резко потянул к себе, затем развернул и со всей силы ударил по лицу.
- Что ты делаешь, - воскликнула королева, - Витторио, так нельзя!
- Так нужно, он ничего не понимает.
- Это ты ничего не понимаешь, это ты делаешь все не правильно, это ты стал рабом этой женщины!
Мальчишка вскочил на ноги и стоял, глядя прямо в лицо отцу.
- Ты еще слишком мал и ничего не понимаешь, Витторио! - кричал король.
- А ты сошел с ума, ты стал рабом этой женщины!
- Я прошу тебя замолчать! - страшным голосом прошептал король.
Королева выбежала из-за стола и встала между мужем и сыном.
- Оставь его! Оставь его, Витторио! - обратилась она к мужу.
- Отойди, - король отстранил жену.
- Нет, никогда! - королева вновь прикрыла собой сына.
А тот, выглянув из-за плеча матери, крикнул, глядя отцу в глаза:
- Ты не король, ты раб этой женщины!
- Ты ничего не понимаешь, ты еще слишком мал, - король тяжело развернулся и пошатываясь, как пьяный, двинулся к двери. Услужливый слуга распахнул ее, и король исчез за ней.
- Зачем ты это сказал? - королева схватила сына за руки.
- Но ведь кто-то же должен был ему это сказать, почему не я?
- Потому что он твой отец и он король.
- Нет, он не король, король так никогда не поступает, король всегда со своей армией, а он бросил войска, бросил своих министров и все свое время отдает только этой презренной женщине.
- Замолчи, замолчи, мой мальчик, - королева прикрыла ладонью рот сына.
А тринадцатилетний Витторио смотрел, как по щекам королевы бегут крупные слезы.
- Мама, мама, - воскликнул он, - я никогда не буду таким как он!
- Не загадывай вперед, Витторио, жизнь очень страшна, и она часто ставит человека в такие ситуации, что он не волен выбирать, как ему поступать.
- Нет, мама, если у человека есть воля, он всегда примет правильное решение, отказавшись от всего во имя блага своего народа и королевства.
- Ты хорошо говоришь, мой мальчик, но не надо быть настолько самонадеянным, никто не знает своего будущего, никто над ним не властен, кроме господа Бога.
Констанция открыла глаза и попыталась приподняться. Она увидела склонившегося над склянкой с лекарством старого доктора Тибальти.
Услышав шорох, тот обернулся.
- Графиня, лежите тихо, - предупредил старый лекарь, приложив палец к губам, - вам нельзя разговаривать, нельзя волноваться.
- Где король? - прошептала Констанция.
- Он где-то внизу, графиня, скоро будет.
- Сколько времени, доктор, я уже больна?
- Около месяца, графиня, но ваши дела уже пошли на поправку. Я понимаю, что вам плохо, что язвы ужасно зудят, но надо терпеть.
- Это невыносимо, доктор, - комкая простыни, прошептала Констанция, мое тело будто горит в огне, будто бы кожа лопается и все зудит, будто бы я разрываюсь на тысячи частей.
- Успокойтесь, успокойтесь, графиня, вот, выпейте, - старый лекарь поднес графине склянку с какой-то темно-коричневой жидкостью.
Графиня, зажмурив глаза, в три глотка выпила.
- Какая гадость, - прошептала она.
- Да-да, графиня, это яд. Понимаю, что пить такое неприятно, но это единственное, что может вам помочь.
- Мне ничего не может помочь, доктор, все мое тело горит. Дайте мне зеркало, я хочу посмотреть на себя. Доктор огляделся по сторонам.
- Нет, графиня, вам не стоит смотреть на себя, пока еще не стоит.
- Что, я так ужасна?
- Нет, графиня, я бы этого не сказал, но болезнь есть болезнь, и она делает свое дело.
- О, ужас! Наверное, я выгляжу страшнее смерти, наверное, в гроб кладут краше.
- Нет, графиня, вы выглядите вполне сносно, если учесть, чем вы больны.
- Боже, почему все мое тело горит, почему все так чешется, я просто схожу с ума! - графиня принялась яростно, ногтями скрести плечо, срывая еще едва затянувшиеся язвочки.
- Нет-нет, графиня, ни в коем случае! - старый лекарь бросился к больной и попытался удержать ее за руки.
- Если вы будете это делать, то вы навсегда обезобразите свое тело, навсегда.
- Но я не могу удержаться, доктор, не могу!