- Они правы, Витторио, они правы, действительно, я всего лишь шлюха.
- Замолчи, иначе я застрелю тебя!
- Если ты это сделаешь, я буду счастлива.
- Замолчи! - король подбежал к двери и ударом ноги распахнул ее. Карета готова? - крикнул он в темный коридор, по которому сновали слуги, вынося картины, скульптуры, серебро.
- Да, ваше величество, - сказал появившийся как будто из-под земли дворецкий.
Король вбежал в спальню, закутал Констанцию в одеяло и бережно неся на руках, спустился к карете. Он уложил ее на сиденье, сам сел рядом.
- Трогай! - приказал он кучеру.
Тот натянул поводья и шестерка лошадей с трудом пробиваясь среди крестьянских повозок, коров, лошадей, отступающих солдат, двинулась по дороге.
А вокруг кричали:
- Шлюха! Шлюха! Она во всем виновата, она одурачила короля, околодовала его! Сжечь! Сжечь!
Толпа беженцев бросилась к карете короля и кто-то открыл дверь.
- Вот она! - закричали все, увидев белое одеяло, в которое была закутана Констанция.
Но в это время прогремел выстрел и смельчак, взмахнув руками, упал на землю.
- Если еще кто-нибудь приблизится, застрелю! - рявкнул король.
Толпа крестьян бросилась врассыпную.
- Вот так! - сказал Витторио, закрывая дверь и задергивая шторы. Кучер, гони! - выглянув в окошко, бросил король.
- Ваше величество, дорога запружена, там люди.
- Гони, я тебе сказал!
И кучер, приподнявшись на козлах, стал щелкать кнутом и истошно кричать:
- Дорогу королю! С дороги! Два офицера верхом, с факелами в руках, помчались впереди кареты, расшвыривая людей направо и налево.
- Мне наплевать на них на всех, - шептал король, склонясь к Констанции, - мне наплевать на Пьемонт, у меня есть только ты и больше ничего и поэтому я пойду на все, чтобы спасти тебя. Констация закрыла глаза.
А король гладил своей крепкой ладонью ее волосы, не уставая приговаривать:
- Ты для меня все. Спи, спи, Констанция, спи моя дорогая.
Карету подбрасывало, трясло, а Констанция и в самом деле заснула. Силы понемногу возвращались к ней.
Когда Констанция проснулась, в окошко кареты ярко светило солнце. Она даже зажмурилась.
- Боже, солнце, - прошептала женщина.
- Да-да, солнце, уже полдень, дорогая, сейчас я буду тебя кормить.
- Где мы? - Констанция выглянула в окошко.
- К вечеру будем у границы Пьемонта.
- Ах, да, я и забыла, ты спасаешь меня, бросив королевство.
- Я тебе уже говорил, плевать мне на корону и на все почести, для меня нет ничего важнее, чем ты, Констанция, чем твое здоровье, за тебя я готов отдать все. Констанция улыбнулась.
- Птицы поют, - вдруг произнесла она.
Король вздрогнул, будто ему сказали что-то ужасное.
- Да-да, птицы, - он отдернул шторку на втором окне.
Какой красивый день, - вдруг сказала Констанция, видя лишь проплывающие за окном деревья и голубой горизонт.
- День красивый, - как бы не понимая, о чем говорит Констанция, произнес король.
- Да, день красивый, - повторила женщина.
- По-моему, ничего особенного, день как день, - пожал плечами король. А как ты себя чувствуешь? Констанция вздрогнула.
- Не знаю, - она медленно вытащила руку из-под одеяла и взглянула на свою кисть, обезображенную засохшими язвами. - Ужасно! - прошептала она.
- Да нет, что ты, уже хорошо, - принялся успокаивать ее Витторио. Видишь, они подсохли, зарубцевались, не гноятся, скоро ты окончательно поправишься.
- Нет, нет, я буду выглядеть ужасно!
- Не переживай, - попробовал успокоить свою возлюбленную король.
- Я даже боюсь брать в руки зеркало.
- А ты пока и не бери его, тем более, что я скажу, чтобы тебе его не давали.
- Боже, опять запреты.
- Да, зеркало пока еще тебе, Констанция, ни к чему. Вот через несколько недель, может быть через месяц, я сам тебе его дам.
- Через месяц... - прошептала Констанция, - какой это большой срок!
- Да нет, по сравнению с тем, что мы с тобой пережили, это небольшой срок.
Карету подбрасывало, покачивало, а король держал в своих ладонях руку Констанции и говорил: