На следующее утро Вэл проснулась с мыслью, что ей надо действовать решительно. Хватит плыть по течению, это все и так уже слишком затянулось. Пора внести определенность в их отношения с Максом. Она одевалась с особой тщательностью, раздумывая, что еще в прошлом году ее душа бунтовала при одной мысли о том, чтобы связать себя с кем-то снова. Теперь она хотела обеспечить себе защищенность и стабильность, которые мог дать ей брак с Максом, но в то же время совсем не желала терять свою свободу. Было довольно приятно позволить всему идти своим чередом, зная, что Макс терпеливо ждет и не станет торопить ее с решением. Но Вэл все же начала беспокоиться — странно, что он вовсе не проявляет нетерпения. В Лондоне Джек Тил прямо высказал ей свое мнение о поклоннике, который согласен так долго ждать:
— Конечно, маленькая регистраторша с ног на голову встанет ради того, чтобы закрутить с ним любовь.
Вэл приняла это на веру. Все регистраторши представляли себя на месте возлюбленной Макса. Он был как раз тем типом мужчины, в которого влюбляются молоденькие, неопытные глупышки. В ответ на замечание Джека она рассмеялась, а он добавил:
— Не будь так уверена в своем положении, милая. Я думаю, наш благородный хозяин отеля гораздо больше чем просто заинтересован этой девочкой. Она подходит ему гораздо больше тебя.
Она тогда ответила что-то резкое. Со стороны Джека было просто нелепо пытаться заставить ее ревновать к кому-то столь незначительному, как Селина. Но Вэл решила, что настало время расставить все точки над «i» раз и навсегда.
Она спустилась в вестибюль в поисках Макса. Оказалось, что он во дворе, надев рабочий комбинезон, помогает Коузинсу красить гараж.
— Привет! — сказал он. — Хорошо спала?
— Да, спасибо. Ты долго еще будешь работать? Я хотела поговорить с тобой.
— Хорошо. Еще минут десять.
Она стояла, наблюдая за ним. В горячем воздухе стоял сильный запах креозота. Вэл закурила. Макс отложил кисть, вытер руки о комбинезон и подошел к ней.
— Начни теперь забор у кухни, — обернулся он к Коузинсу, — я подойду чуть попозже. Ну, Вэл, что я могу для тебя сделать?
— Давай отойдем — здесь ужасно пахнет, — нетерпеливо сказала она. — Почему ты сам занимаешься этим? Ты мог бы дать в помощь Коузинсу человека.
— Но мне нравится. Я каждый год это делаю. Мне всегда нравилось красить.
Они вошли в сад и присели на деревянную скамью под деревом.
— Ты еще не рассказала мне, чем занималась в Лондоне, — сказал Макс, набивая и закуривая трубку.
— Да много чем. Вечеринки, театры — как обычно. — О Лондоне ей явно говорить не хотелось. — Ты скучал по мне, Макс?
Он усмехнулся:
— Сказать по правде, время здесь бежит ужасно быстро. Я ходил на яхте, рыбачил. Учил Селину ловить рыбу. У нее хорошо получается — схватывает все на лету.
— Понятно, — откликнулась она, стараясь, чтобы ее голос звучал легко. — Макс, это, конечно, не мое дело, но тебе не кажется, что ты взял Селину не на то место?
Он изумленно посмотрел на Вэл:
— О чем это ты? Насколько я знаю, она прекрасно справляется со своими обязанностями.
— Она — одна из твоих служащих, но ты обращаешься с ней как с гостем. Все эти рыбалки, морские прогулки и совершенно ненужные заботы о ее дне рождения. Она может возомнить о себе бог знает что.
— Я думаю, ты просто плохо понимаешь ее, — спокойно заметил Макс. — Я не могу сделать ничего, из-за чего она возомнила бы что-нибудь. Она ведь не служанка, ты это знаешь.
Вэл с трудом сдерживала злость и раздражение.
— Она — одна из твоих служащих, дорогой. А все остальное — лишнее для этой девочки. Она может вообразить, что влюбилась в тебя.
Его лицо посуровело.
— Не думаю, что нам с тобой надо обсуждать Селину, если ты не возражаешь, — твердо сказал он.
Она передернула плечами:
— Что ж, потом не говори, что я тебя не предупреждала. — Но этот отказ обсуждать регистраторшу обеспокоил Вэл, и она решила, что должна немедленно прояснить свою позицию. — Макс, — с нажимом начала она, — лето скоро кончится, и я должна буду вернуться к своей обычной жизни, если только… если только ты не хочешь, чтобы я осталась. — Макс внимательно наблюдал за малиновкой, распевавшей свою немудреную песенку на яблоневой ветке. Вэл показалось, что он не обратил внимания на ее слова. — Макс, послушай. Ты ведь хотел, чтобы я осталась.
— Я слушаю, — произнес он, все еще не сводя глаз с малиновки.
Вэл немного испугалась.
— Ты все еще хочешь меня? — с надеждой спросила она. — Макс, посмотри на меня.
Макс медленно повернул голову и, нахмурившись, посмотрел на Вэл.
— Ты уверена, что будешь счастлива со мной? — мягко произнес он.
— Конечно. — Ее красивые глаза расширились. — Почему же нет? Разве что-то изменилось?
— Ты и сама знаешь, что да, — задумчиво ответил он. — Когда ты приехала сюда год назад, Вэл, ты хотела комфорта и спокойствия — так ты сказала. Ты уверена, что все еще хочешь этого?
Спокойствия! Неужели она так сказала?
— Ты больше не хочешь жениться на мне, Макс?
Ее губы дрогнули и капризно скривились, как у ребенка. Он было протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но тут же отдернул, смеясь:
— Я перепачкался. Я и тебя перемажу краской. Дорогая Вэл, разве я до смерти не наскучил тебе за эти шесть месяцев?
— Да почему кто-то из нас должен скучать? — выпалила она. — Я подумала о планах на будущее, Макс. Тебе не нужен этот отель. «Барн-Клоуз» — прекрасное место для того, чтобы проводить здесь лето, а зимой мы будем закрывать его и уезжать в Лондон.
Макс посмотрел на нее с легким любопытством.
— Но я не собираюсь закрывать отель, — спокойно возразил он.
Вэл очаровательно улыбнулась. Надо быть осторожнее. Когда все будет окончательно улажено, у нее хватит времени на то, чтобы реализовать свои планы.
— Ну хорошо, конечно, это дело твое, — милостиво согласилась она. — Макс, я должна уехать?
Макс немного устало взглянул на нее, Но видно было, что мысли его витают где-то далеко.
— Нет, если ты уверена в себе. Если ты все еще хочешь меня, Вэл, то мы поженимся, когда скажешь. — Он наклонился к ней и коснулся губами ее лба.
В срочной телеграмме Мойра Ферринг сообщала, что наконец приезжает в «Барн-Клоуз».
— Я думал, ты приедешь сразу, как только выйдешь из больницы, чтобы долечиться нашим целебным девонширским воздухом, — заметил Макс, когда они в день ее приезда пили чай у него в апартаментах.
— Я знаю, дорогой, но прежде я полечилась целебным воздухом на юге Франции, где много казино, — махнув рукой, ответила она.
— А теперь приехала сюда, чтобы подлечиться после казино? — засмеялся он.
— Всего на несколько дней. Ты же знаешь, что за городом я скучаю. Но я обязана была приехать и убедиться, что моя маленькая протеже у тебя чувствует себя хорошо. А кстати, ты должен мне пять фунтов — помнишь наше пари? Ну, как она — и была ли я права?
— У Селины все замечательно, она прекрасно справляется, так что ты была абсолютно права, согласен.
— Ты выглядишь усталым, Макс, — внезапно произнесла Мойра, — сезон выдался трудным?
— Не особенно. Селина взяла за правило как следует смазывать колеса.
— И этим пользуется каждый, я полагаю. Ну что ж, это ее работа, и ты хорошо платишь ей. Вэл еще здесь?
— Да, и Мойра…
Она пристально посмотрела на него:
— Понятно. Она все же заполучила тебя со всеми потрохами. Вот почему ты выглядишь усталым? Ты всегда был глупцом, так?
Он рассмеялся назло собственным чувствам:
— А у тебя всегда была привычка делать бескомпромиссные выводы.
— О, дорогой мой, — резко сказала она, — я не люблю миндальничать… особенно с глупцами. Сколько тебе лет, Макс? Тридцать шесть — тридцать семь? Ты уже в том возрасте, когда надо знать, чего тебе надо, я думаю. Ну и когда свадьба? Меня не приглашай.
— Дорогая моя Мойра! Ты так прямолинейна. Возможно, осенью. Мы еще не назначили день.
— Ну ладно, покажи мне мою комнату и пришли твою волшебницу помочь распаковать вещи.
Чуть позже Мойра сказала:
— Ну что же, все сработало лучше и не надо, Селина. Ты счастлива здесь? Ты выглядишь слишком усталой. Дорогая, кажется, мне придется сказать тебе то же, что и Максу. Я повторяюсь.
— Я очень счастлива здесь, — просто ответила Селина. — И все это благодаря вам, миссис Ферринг.
— Да, я твоя волшебница-крестная! — улыбнулась та. — Тебе ведь нравится Макс, правда?
— О, очень.
— Гм! Жаль, что ты не можешь ничего поделать с этой девчонкой Проктор.
Селина молчала, и Мойра увидела выражение ее лица, отражавшегося в зеркале. Она медленно повернулась.
— Ну конечно, Селина! — догадавшись, в чем дело, воскликнула она и добавила: — Мне следовало предвидеть это. Я думала, что у тебя больше здравого смысла, дитя.
Селина испуганно взглянула на свою покровительницу:
— Я не понимаю, о чем вы.
— Ты знаешь, что Макс собирается жениться на Вэл?
— Да, я думаю, так и будет. Хотя это, кажется, точно еще не определено.
— Макс вообще очень неопределенный человек, а вот Вэл знает, чего хочет. Да, осенью, скорее всего.
— Понятно. — Селина начала разбирать чемоданы Мойры.
— Надо же, а мне вот непонятно, — раздраженно отрезала Мойра, — как эти двое собираются жить вместе, даже не представляю. Вэл остаток жизни проведет в «Барн-Клоуз» — ха-ха!
«Нет, — грустно подумала Селина, — она и не собирается. Как бы я хотела, чтобы это понял Макс… Осенью… Осень уже так близко. А потом настанет зима. И зимние дни будут длинные, сумрачные и пустые».
— Ну что ж, — взбодрившись, произнесла Мойра, — если потеряешь работу, приходи ко мне снова.
— Спасибо, — спокойно ответила Селина. — Я запомню.
Вэл и Мойра встретились на лестнице, когда шли на ужин. Мойра окинула молодую женщину взглядом с головы до ног и мысленно признала, что она очень изящна и привлекательна. Положиться на нее нельзя и рассчитывать на ее преданность тоже, но она, несомненно, очень привлекательна.
— Я слышала, тебя можно поздравить, — сказала она.
Вэл вежливо улыбнулась:
— Спасибо. Но разве Макса поздравить нельзя?
— В этом нет необходимости, моя дорогая. Такой выбор сделал бы честь любому мужчине со вкусом, — ответила Мойра так, что этот комплимент вполне можно было счесть за оскорбление.
— Спасибо, — повторила Вэл с вежливой улыбкой, однако ей стало не по себе. Она знала, что очень не нравится Мойре, и платила ей такой же антипатией. Но острая на язык Мойра была кузиной Макса. — Надеюсь, вам лучше после болезни, — сказала она. — Вы сюда надолго?
— Настолько, насколько у меня хватит терпения. — Мойра просунула свою руку под руку Вэл. Та почувствовала, как по ее спине пробежал озноб. — Но ты ведь знаешь, моя дорогая, загородная жизнь надолго — это ведь не для нас, правда?
— Кто-то любит перемены, — осторожно ответила Вэл. Она никак не могла понять, Мойра ее враг или союзник.
Так, под ручку, мирно беседуя, они спустились в столовую.
— Привет, Макс, — поприветствовала Мойра. — Это надо отметить шампанским, правда? За мой счет.
Словно тревожным эхом в голове Вэл прозвучал голос Джека Тила: «Это надо отметить шампанским».
В «Барн-Клоуз» Мойра осталась на пять дней. Она все замечала, делала свои выводы и в результате вернулась в Лондон в отвратительном расположении духа. Ее очень обеспокоила одна небольшая сцена. Она, Вэл и Макс пили чай, и тут пришел Пол сказать матери «спокойной ночи».
Когда он ушел, Мойра заметила:
— Какой смышленый мальчуган. Вэл, он выглядит подросшим и возмужавшим. Девонширский воздух пошел ему на пользу. Когда вы с Максом поженитесь, для него все изменится.
— Да, — беззаботно прощебетала Вэл. — Ему будет здесь хорошо всегда, когда он приедет.
— Приедет? — повторила Мойра. — А разве ты не собираешься дать ему дом и нормальную семью?
— О нет, — покачала головой Вэл. — Пол всегда будет жить со своими бабушкой и дедушкой. Они так хотят.
— Это мы пока еще не обсуждали, — мягко возразил Макс. — Думаю, дорогая, что ввиду обстоятельств Прокторы изменят свои взгляды.
Мойра внимательно посмотрела на обоих. Так вот оно что! И с удовольствием сказала:
— Конечно, изменят. И подумай только, Вэл, как хорошо будет, когда у вас с Максом появятся дети. У них уже будет старший братишка.
— Дорогая, ты такая стремительная, — рассмеялся Макс; но Вэл каким-то странным, сдавленным голосом, заставившим их с любопытством взглянуть на нее, произнесла:
— В самом деле, Мойра, едва ли это ваше дело. И к слову сказать, так уж случилось, что я не могу больше иметь детей.
— Не можешь или не хочешь? — выразительно поинтересовалась Мойра.
Вмешался Макс:
— Думаю, дискуссию на эту тему нам стоит отложить на потом, — заметил он, но бросил на Вэл озадаченный взгляд.
— Какая жалость, — ничуть не смутившись, продолжала Мойра, — я имею в виду детей. Макс потенциально превосходный отец. И это еще одна причина, по которой Полу надо жить с вами.
— Будущее Пола было решено, когда умер Дэвид, — резко заявила Вэл и встала. — Думаю, мне пора идти — надо немного отдохнуть и переодеться к ужину, Макс.
Когда она ушла, Макс и Мойра некоторое время молчали. Макс взял один из сборников головоломок и, казалось, углубился в него. Мойра сердито закурила.
— Макс, — решительно начала она, — я не намерена вмешиваться, но тебе не кажется, что ты совершаешь ошибку? Что может дать тебе эта девушка такого, что ты смог бы оценить?
— Давай-ка не будем это обсуждать, — запротестовал он. — Это в своем роде сделка… удачная.
— Ты имеешь в виду удачная для нее. Макс, ты глупец. Дурак!
Он не поднял головы.
— Дорогая моя, может, я и дурак, но не полоумный, — раздраженно сказал он. — Просто мы еще не обсуждали это, вот и все. Вэл ведет странную, искусственную жизнь. И я не говорю, что понимаю и одобряю это. Но теперь все изменится.
— Правда? — скептически спросила Мойра. — Сомневаюсь.
На следующий день Вэл с облегчением наблюдала за отъездом Мойры. И ей ужасно не хотелось, чтобы Макс завел с ней слишком откровенную беседу.
Когда Макс вернулся со станции, проводив кузину, Вэл стояла на крыльце, ожидая его. Он поднялся к ней, и она нежно взяла его под руку:
— Дорогой, а может, мы съездим куда-нибудь вечером развлечемся?
В этой ее просьбе не было ничего необычного — она ненавидела тихие, спокойные вечера в отеле и, как правило, просила свозить ее в кино, или на собачьи бега, или в паб.
— Не сегодня, Вэл, — с улыбкой отказался Макс. — Ты такая неугомонная, да? Пойдем прогуляемся по саду. Я хочу поговорить с тобой.
Вэл была разочарована и не скрывала этого.
— Ты никогда не хочешь уезжать отсюда даже ненадолго, — проворчала она, но все же пошла вслед за ним вдоль террасы, а потом на лужайку.
— Если тебе скучно сейчас, то как же ты намерена пережить здесь зиму? — шутливо осведомился Макс.
Это был подходящий момент открыться перед ним, но Вэл не торопилась откровенничать.
— Но, Макс, — жалобно начала она, — ты ведь не будешь держать меня здесь безвылазно, правда?
— Конечно, не буду. Ты станешь ездить в Лондон, когда тебе вздумается, и покупать себе новые безделушки.
— Я бы хотела оставаться там время от времени на несколько недель, — торопливо заявила она и добавила: — С тобой, конечно.
— Только не на несколько недель, моя дорогая, — смеясь, запротестовал он. — Отель нельзя оставить надолго!
— Макс, ты действительно так увлечен своим отелем?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… он так связывает тебя. У нас появилось бы больше возможностей развлекаться, если бы мы были свободны от такой ответственности.
— Если ты пытаешься сказать, что я должен распрощаться с «Барн-Клоуз», дорогая, то, пожалуйста, выкинь эту идею из своей головки, — решительно посоветовал Макс, и она поняла, что ее планы рушатся на глазах. — Мне нравится такая жизнь, и это место теперь больше чем просто мое хобби, это бизнес.
Воцарилось молчание. Вэл почувствовала, что это все сильнее раздражает ее. Макс летом мог бы вечера напролет возиться в своем саду, а зимой просиживать у камина с книгой. Она должна и она вытащит его из «Барн-Клоуз»!
— Вэл, — внезапно заговорил он, — теперь, когда между нами все более-менее ясно, мы должны обговорить некоторые моменты.
— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила она.
— Ну, у меня создалось впечатление, что у тебя сложилось обо мне не совсем правильное представление, — извиняющимся тоном ответил Макс. — Знаешь, я не тот человек, который живет только сегодняшним днем, не думая о будущем. У меня тоже есть свои мысли о том, как я хочу жить, и свои взгляды на брак.
Вэл с сомнением сказала:
— Конечно, Макс. Но ведь ты никогда особенно не распространялся о своих мыслях и планах.
— Понимаешь, и ты ведь не слишком много рассказывала мне о своих. Я о тебе почти ничего не знаю, в самом деле, а ты не всегда была честна со мной до конца, правда?
— Ты говоришь о Дэвиде?
— И о нем тоже. Я не упрекаю тебя, моя милая, в том, что ты не хочешь об этом говорить, но тебе все же стоило рассказать мне всю правду. Я бы понял.
— Я предпочитаю думать о происшедшем как о несчастном случае, — упавшим голосом произнесла Вэл, и ее опущенные ресницы скрыли мелькнувший в ее глазах страх. Неужели он все узнал? Неужели Джек Тил осмелился намекнуть ему?
— Да, думаю, что понимаю тебя, — кивнул Макс, — но есть вещи, которые озадачивают меня, Вэл. Почему ты не хочешь, чтобы Пол был с тобой? Это кажется очень странным.
Теперь ее голос зазвучал напряженно и холодно:
— Я давно сказала тебе, что мы заключили соглашение с родителями Дэвида.
— Да, но теперь все меняется. Я совершенно уверен, что они пересмотрят свою позицию. Я думаю, что смог бы поехать повидаться с ними, когда Пол в конце лета отправится домой. Я уверен, что мы смогли бы договориться. Кроме того, ты же мать мальчика, а они официально не оформляли опекунство над ним.
— Ты этого не сделаешь! — не выдержала она. — Макс, я категорически против того, чтобы ты в это вмешивался. Все улажено давным-давно, и такое положение вещей всех устраивает.
Он посмотрел на нее, и взгляд его стал суровым.
— Значит, ты действительно не хочешь, чтобы мальчик был с тобой, и никогда не захочешь.
Она не опустила глаза:
— Если хочешь — да. О, Макс, разве это моя вина, что у меня есть ребенок, а я не хочу его и никогда не хотела? Для Пола тоже будет лучше, чтобы все оставалось как есть.
— Ты совсем не любишь его?
— Я не умею обращаться с детьми. Они меня раздражают. Он тоже особенно не тянется ко мне.
— Что ж, в сложившихся обстоятельствах это вряд ли можно назвать удивительным. Я не понимаю твоего отношения к ребенку. Я привык думать, что ты не можешь оставить его из-за того образа жизни, который ведешь. Денег у тебя практически нет. Но теперь, когда… — Он внезапно замолчал на полуслове, а через секунду мягко добавил: — Я бы хотел, чтобы у меня были дети, Вэл.
— Разве это моя вина… — снова возмущенно начала она, но Макс перебил ее:
— Я не виню тебя, но думаю, что заставлю тебя передумать насчет Пола.
— Никогда! Никогда! — закричала Вэл. — Пол — это мое дело. Разве ты не можешь просто быть рядом со мной, раз ты добился меня?
Он как-то странно взглянул на нее.
— А разве ты не можешь просто быть рядом со мной, раз ты добилась меня? — повторил он ее вопрос. — Ты знаешь, я все еще не могу точно сказать, почему ты хочешь выйти за меня. Я уверен, что ты считаешь меня скучным, а я ведь не изменюсь.
— Если ты и скучный, то только потому, что позволяешь себе быть таким, — уверенно заявила Вэл. — С твоими деньгами у тебя огромные возможности, ты можешь выбрать все, что хочешь! Ты можешь заниматься чем хочешь. Что хорошего в том, чтобы угождать всем этим вечно недовольным ворчунам, которые считают тебя не более чем эксцентричным владельцем отеля? По крайней мере, я могу изменить это и вытащить тебя из этого болота.
Макс улыбнулся:
— Нет, не думаю, что тебе это удастся. О, теперь я начал понимать, как ты представляешь наш брак — как только мы поженимся, все изменится, ты даже хочешь закрыть отель. Я не такой простак, каким ты меня считаешь. Нет, Вэл, дорогая, ты ничего не изменишь. Если ты выйдешь за меня, ты разделишь со мной мою жизнь и настолько, насколько сможешь, мои удовольствия.
— Ну хорошо, — повысила голос она, — предположим, я сказала, что на таких условиях я не выйду за тебя, что тогда?
— Тогда, как мне было бы ни жаль, решение осталось бы за тобой, — ответил Макс, и эти слова прозвучали слишком легко для того, чтобы Вэл почувствовала себя увереннее. Ей захотелось расплакаться.
— Ты ограниченный себялюбивый болван! — взорвалась она.
— Не будь глупым ребенком, — улыбнулся он. — Все браки строятся на том, что что-то получаешь, но что-то и отдаешь. Как это ни банально. У тебя есть все эти твои лондонские вечеринки и прогулки, ну и на здоровье, если тебе это нравится. А у меня свой стиль жизни, который устраивает меня.
— Это все напела тебе Мойра Ферринг, — злобно сказала Вэл. — Я ей никогда не нравилась, так что ты просто наслушался ее намеков и вбил себе в голову ее идеи. Словно ее так заботит, что случится с Полом или с тобой. Да ничего подобного! Она-то всегда вела такую жизнь, какая ей нравилась. Люди, у которых есть деньги, всегда презирают людей, у которых их нет.
— Вот это чушь, — быстро возразил Макс, — Мойра никогда не презирала Морри или маленькую Селину.
— А при чем тут вообще эта Селина?
Ее требовательный тон застал его врасплох.
— Не знаю. Просто Мойра была добра к ней, полагаю. Ведь это она настояла на том, чтобы Селина получила здесь работу.
— Для нее совсем неподходящую, — не унималась Вэл. — Ты портишь эту девочку, чтобы потом использовать ее для чего-то еще, ты и Морри. Как ты полагаешь, она так и будет довольствоваться работой няни или компаньонки, или кем там она устроится, когда уедет отсюда?
Макс посмотрел на Вэл с нескрываемым удивлением:
— По-моему, наша беседа касается только нас. И насколько мне известно, Селина не собирается менять работу.
— Ой, кажется, мы ссоримся, — заметила Вэл, попытавшись засмеяться. — Лучше я пойду в дом.
Он, внезапно почувствовав, как устал, последовал за ней, глядя на ее напряженную спину. Едва показался дом, Макс остановил ее, взял за плечи и мягко развернул к себе:
— Вэл, если мы хотим, чтобы у нас все было хорошо, мы должны постараться понять друг друга. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не строй на нашем пути ненужных барьеров.
Вэл подставила ему холодную щеку.
— Прости, Макс, — покаянно произнесла она. — Просто у меня нервы пошаливают.
Макс поцеловал ее, но, когда она пошла через лужайку к дому, смотрел ей вслед озадаченно.
Было еще довольно рано, идти в гостиницу не хотелось, так что Макс развернулся и направился через лес к холму. Спустившись с него, он остановился, с удовольствием ощущая, как ветер треплет его волосы, и, глядя на море, подумал, что этот день очень хорош, чтобы выйти на яхте. В проливе виднелось несколько лодок. Он уже собрался отправиться на «Дельфин», как на тропинке, ведущей с холма, увидел знакомую фигуру в брюках цвета ржавчины и в яркой рубашке.
— Привет! — крикнул он Банни Ван Ройдону, как только тот подошел ближе. — Собираешься выйти на своей безобразной лодке?
— О, привет, Макс! — отозвался Банни. — Я как раз ищу тебя. Моторной лодки нет уже три часа, и вообще ее нигде не видно. Надеюсь, с ними все в порядке.
— С кем, с Селиной? Она часто не возвращается и дольше.
— Да, но она сказала, что покатается всего часок. Она взяла с собой малыша Пола, и я ждал, чтобы проводить его обратно.
Макс почувствовал беспокойство. Вряд ли Селина просто так задержала бы мальчика, кроме того, тот страдал морской болезнью.
— Что-то их пока не видно. Давай пойдем на пристань посмотрим.
Они стояли на причале, пристально вглядываясь в пролив. Тревога Макса росла.
— Мне это не нравится, — наконец заявил он. — День сегодня довольно ветреный, море не совсем спокойно…
— Наверное, они просто забыли о времени, — предположил Банни.
К ним, шаркая ногами, подошел старый моряк, который катал Селину на лодке.
— Неподходящий сегодня день, чтобы выходить из пролива, — покачал головой он. — Маленькая мисс хорошо справляется с лодкой, но в такую бурную погоду на такой лодочке выходить не стоит.
— Но ведь всего-навсего небольшое волнение, никакой бури, — возразил Банни.
— Бывают внезапные сильные порывы ветра, — заметил старик и, повернувшись, позвал кого-то на берегу. — Это молодой Бен, может, он что-нибудь слыхал.
Но новости Бена утешительными назвать было нельзя. Лодку видели час назад за мысом, в открытом море. Она перевернулась. Спасателям сообщили только что.
— Пошли, — внезапно побелев, скомандовал Макс. — Банни, мы возьмем твою лодку — она быстрее.
Банни мгновенно завел мотор, и через несколько минут они вышли в пролив.