Значит, она - пленница, птичка в клетке, потому что он залетел в небесные выси и не хочет обременять свой полет грудастой сизаркой-женой?
Почему я думала о ней? Ведь ее существование оставалось для меня нематериальным. Мало того, она оказывала мне услугу: никто не мог заподозрить Робина в том, что он из корыстных целей добивается моей руки. Он женат, я думаю о замужестве, больше и говорить не о чем.
Однако образ Эми по-прежнему преследовал меня. Я видела ее ясно, как днем, ее маленькое тело и полуоткрытый рот, этот враждебный взгляд исподлобья, пухлые смуглые груди и облако рыжих волос.
Почему он никогда о ней не говорит?
И еще хуже: почему я сама не решаюсь вызвать ее призрак?
Потому что она не уйдет. Она будет жить, она будет нас преследовать. Ибо она жива, она не призрак, она - реальная женщина, а значит, и реальная угроза моему спокойствию.
И все же я не заговаривала о ней.
А жизнь шла своим чередом. Чем щедрее я одаривала Робина, тем больше совет настаивал на моем замужестве. Что мне отвечать?
Пока я медлила, кое-кому надоело ждать.
Однажды в присутствии новый посол, епископ Квадра де Авила, толстый, гладкий князь испанской церкви, разодетый в алое и черное, вручил свои верительные грамоты и попросил разрешения обратиться.
- Говорите, ваше преосвященство.
У него был приятный, ласкающий слух выговор.
- Его Священное Католическое Величество король Испанский приветствует свою возлюбленную сестру. Ее Светлейшее Императорское Величество королеву Англии, и просит пожелать ему счастья по случаю помолвки.
- Помолвки?
- С французской принцессой.
С сестрой короля и золовкой Марии! Значит, теперь и Филипп обернулся против меня?
Я затрепетала:
- Хороша же была любовь вашего хозяина ко мне, если он не утерпел подцепить принцессу, хотя мог заполучить королеву!
Де Квадра развел руками и зашевелил пухлыми смуглыми пальчиками, каждый из которых красноречиво выражал всю глубину его сожалений.
- И все же увы. Дражайшее Величество! - Он скорбно отклячил губу. Королю нужен сын... Испании нужен наследник.., а время не ждет.
***
Время не ждет...
- Габсбург! - вторили друг другу Шрусбери, Сесил и Дерби.
- Англичанин! - возглашали Бедфорд, протестанты и народ.
- Я! - канючил Арундел.
- Я? - вопрошал Пикеринг.
Лишь мой избранник молчал - и я знала почему.
Глава 7
Наконец я поняла, что не в силах больше копить горе в себе - надо выплеснуть его наружу, иначе оно разъест меня изнутри. Однажды, входя в присутствие, я увидела Робина - он, как всегда, стоял в дверях, чтобы первым приветствовать королеву. По обыкновению, все повернулись ко мне кузен Ноллис, высокий белоголовый Гарри Хансдон, наш родственник лорд Говард, прямой, как шомпол, старик Бедфорд - он спорил о военном искусстве с только что вернувшимся из Франции графом Сассексом. Однако Робин весь ушел в разговор с моей нелюбимой кузиной Екатериной Грей и графом Гертфордом, сыном покойного лорда-протектора, рослым, хорошо сложенным, однако туповатым юношей, которого я никогда не жаловала.
Что-то в том, как Екатерина повернула бледное, словно примула, лицо к моему лорду - это мой лорд, слышишь, Екатерина! - ив том, как он с улыбкой внимает ее словам, задело меня за. живое.
- Ее Величество королева!
При выкрике герольдов он резко выпрямился и очутился рядом со мной.
- Ваша Светлейшая милость!
Я не утерпела, яд так и брызгал из меня:
- None vien ingannato, se поп che si fida!
За спиной у меня Мария Сидни, сестра Робина, и Джейн Сеймур деликатно отступили на несколько шагов. Глаза у Робина расширились, словно от сильной боли. Он медленно повторил:
- "Кто слишком доверяет, бывает обманут"?
Вы слишком мне доверяли? Доверяли? И обмануты - мною? Миледи, чем я заслужил подобный упрек?
Я злилась на него и еще больше на себя.
- Ничем! Прикажите музыкантам, пусть играют! Пусть все танцуют!
Он покачал головой, все еще недоумевая.
- Конечно, Ваше Величество... - Оглянулся на Екатерину - она ластилась к графу Гертфорду еще нежнее, чем за минуту до того к Робину. Лицо его потемнело. - На вашу пословицу, мадам, я отвечу другой! Chi ama, crede кто любит, верит!
- Chi ama... - Я взорвалась:
- Это ложь!
Chi ama, tene! Кто любит, страшится! Всегда!
Всегда, всегда! - И, к своей ярости, разразилась слезами.
Он стремительно шагнул вперед и схватил меня за руку.
- Освободите зал! - крикнул он лорду-гофмейстеру. - Ее Величество удаляется!
Стража ринулась вперед и расчистила мне путь сквозь толпу.