- Теперь номер пятый, герцог Саксонский...
Из всех венценосцев мира проще было перечислить тех, кто не попал в этот список!
***
Нашлись и доморощенные женихи, почувствовавшие возможность и поспешившие ею воспользоваться. О первом таком претенденте я узнала однажды во время аудиенции, когда граф Арундел вошел в зеленой мантии из тафты и желтых чулках, сияющий, как Нарцисс.
- Не сомневайтесь, госпожа, он влюблен! - хихикнула Мария Сидни, сестра Робина, которую я взяла фрейлиной по его рекомендации.
Я вытянула шею, разглядывая его.
- Влюблен, Сидни? В кого же, скажите на милость?
Но едва старый козел приблизился к трону с коровьей улыбкой, бычьей грацией и ослиной почтительностью, меня замутило - я угадала ответ.
- Ваше Светлейшее Величество?
- Рада вас видеть, милорд Арундел.
- В желтых чулках является к Оливии влюбленный Мальволио. В. Шекспир, "Двенадцатая ночь".
Рада видеть?
Рада видеть, как сырой день святого Свизина: пятидесятилетний, папист до кончиков ногтей, лысый, пучеглазый, колченогий, с одышкой, трусливый и безмозглый, как видно из его разглагольствований в совете!
Полная противоположность другому.., другому, которого я.., довольно! Хватит!
- Мадам, отнеситесь к нему благосклонно! - Это вмешалась миловидная и стройная Екатерина Кэри. - Ведь он потратил на нас и горничных около шести сотен фунтов...
- Чтобы мы нашептывали Вашему Величеству его имя, внушали приятные пустяки о нем, когда вы спите! - давясь от смеха, закончила Филадельфия, сестра Екатерины.
- Что он вам дал? - зашипела я. - Любые подарки по праву принадлежат мне! - И заставила их отдать все - и деньги, и драгоценности - больше чем на две тысячи крон! - золотой, инкрустированный перламутром аграф, розу из рубинов, агатовое ожерелье и десяток прелестных колечек. Вещицы мне очень понравились в отличие от их дарителя. - При всем его богатстве и связях, Кэт, - шепнула я Екатерине Кэри, пока граф расхаживал по залу, - он уж, наверно, лет сто не пробуждал трепета в девичьем сердце!
Нет таких денег, за которые бы я согласилась взять в мужья римского католика, пусть даже затаившегося на время!
Однако на меня поглядывали и другие; моя зоркая защитница Кэт примечала их всех. Примечала? Да она читала будущее, как римская Сивилла.
- Посол вашего покойного брата во Франции шлет свои поклоны, беспечно заметила она как-то утром. (Девушки готовили меня к парадному выходу и уже застегивали манжеты.) - Он прибыл вчера поздно вечером и умоляет принять его как можно скорее.
Вернулся из Франции.
- По-прежнему добрый протестант, - бросила Кэт как бы невзначай, прибирая мои книги, - приятный человек, отлично воспитанный, неизменно верный вашей семье.
"Если уж говорить о женихах, - читалось между строк ее реплики, - то на этого стоит взглянуть серьезно".
Я затаила дыхание.
- Пусть войдет.
Кэт кивнула одному из кавалеров свиты:
- Попросите сэра Вильяма Пикеринга.
- Сэр Вильям Пикеринг к услугам Вашего Величества!
Пикеринг! Паж, моего отца, придворный моего брата, он сохранил верность Марии, когда другие переметнулись к Джейн, однако позже ужаснулся ее жестокости и примкнул к мятежу своего друга Уайета. Но прежде всего он был ближайшим другом того, кто был мне тогда ближе всех - моего незабвенного лорда Серрея.
Помнит ли он тот вечер на Темзе, когда я в последний раз видела моего лорда?..
- Искренно рада вас приветствовать, сэр... мы пообедаем вместе и поговорим о.., о многом...
- Ваше Величество слишком добры...
- Нет, нет, Пикеринг, встаньте, будьте как дома...
Я могла бы полюбить Пикеринга только за это, за ту десятилетней давности любовь. Его приход разбередил старую рану, разбудил в сердце былую боль и даже желание, чтобы он эту боль утолил.
И он был высок, и красив той красотой, которую я всегда предпочитала, - светлолицый, поджарый, ладный, пусть и не первой молодости.
И моему парламенту он нравился, нравилась мысль об английском принце. И еще больше нравилась мысль о моем сыне с такими же длинными руками и ногами, с такими же русыми волосами, с тем же хладнокровным, беспечным, величавым обликом.
Но орлица вьет гнездо с орлом, львица находит пару в своей стае. Я, принцесса по крови, могу сочетаться лишь с принцем, мне не пристало ложиться с простым смертным.
И к тому же...
О, Господи, к тому же...
Тес, послушайте...
***
Посещение Пикеринга странным образом вывело меня из равновесия. Я вновь и вновь прокручивала в мозгу всю головоломку. Разумеется, я должна выйти замуж. И, разумеется, где-то в мире есть человек, которого я смогу полюбить.
Однако часто ли в королевских семьях женятся по любви? Сколько себя помню, всегда считала, что в праве выбора мне отказано. При всех своих богатствах, титулах и привилегиях я была менее свободна, чем беднейшая молочница с подойником в руках. Ведь я должна выбирать не для себя - для Англии!
Но ведь и в династических браках случается любовь, разве не так? Сестра Мария любила Филиппа, любила до самозабвения. А он ее - нет.
- Бывают ли счастливыми королевские браки? - со слезами вопрошала я Кэт. - Есть ли у королей и королев надежда на любовь?
Она бросила уборку и удивленно вытаращилась на меня:
- А как же, миледи! Ваш отец влюбился двенадцати лет от роду, хотя свадьбы ему пришлось дожидаться еще шесть!
По приказу отца, после смерти старшего брата и отцовского решения помолвить младшего с бывшей невесткой, у Вестминстерского алтаря, перед толпой епископов и архиепископов в синем и белом, в золоте и пурпуре, принося клятву жениться на незнакомой испанке, ставшей женщиной в то время, когда он еще оставался ребенком?
Члены парламента были в восторге. Они любили Екатерину за ее приданое, за то, как долго она, словно бедная терпеливая Гризельда, сносила все тяготы ради желанного мужа.