— Если, как ты говоришь, Сонечку не интересует никто, кроме нее самой, то как тогда объяснить ее внезапное внимание к Ваське? Это ведь не первый случай. Он рассказывал, что уже сталкивался с ней прошлым летом в санатории и никак не мог избавиться от ее компании.
— Забавно, — сказал Артур. — У меня есть только одна версия.
— Очень любопытно.
— По-видимому, твой друг настолько озадачил ее своим неожиданным нападением там, в парке, что она с тех пор никак не может его забыть. Сонечка, знаешь ли, не привыкла, чтобы с ней обращались подобным образом. Она слишком долго купалась в лучах всеобщего обожания и любви, чтобы не обратить внимания на нахального мальчика, который начал дерзить ей при первой же встрече.
Рита захихикала.
— Представляю, какой это был для нее удар. Вместо слов любви — сплошные оскорбления.
— Причем чем дальше, тем хуже, — согласился с ней парень. — Судя по твоим словам, она пустила в ход все свои чары, но ничего так и не добилась. Видимо, это ее задело, вот она теперь и не отстает от твоего Василия.
— К тебе же она не пристает, хотя ты тоже не обращаешь на нее внимания, — возразила девушка.
— Да, но я и не нападаю на нее. Я абсолютно нейтрален. А вот Нековбой не упускает случая сказать ей какую-нибудь дерзость. Возможно, она считает это пикантным. Кто знает? Других предположений у меня нет. Кстати, раз уж у нас сегодня такой откровенный разговор, может, ты ответишь на один мой вопрос?
Рита замерла.
— Может, и отвечу, — деланно безразличным голосом произнесла она, ожидая услышать от него все, что угодно. Но парень ее удивил.
— Меня страшно мучает любопытство — ну почему все-таки Нековбой? Ты как-то обещала мне рассказать, но так и не открыла мне сей страшной тайны.
Девушка расхохоталась.
— И всего-то? Хочешь сказать, что ты уже целых два года страдаешь от желания узнать секрет Васькиного прозвища? Почему же раньше не спросил?
— Не знаю. Все как-то…
— Случая не выдавалось? — закончила за него Рита.
— Ага. И нечего так смеяться. Между прочим, это ты виновата в моих мучениях.
— Как это?
— Когда ты пообещала мне рассказать эту давнюю историю о загадочном Нековбое, но так и не рассказала, я решил, что разглашение этой секретной информации сурово карается, и подумал, что не стоит подвергать тебя такому страшному испытанию. Вот и не стал больше допытываться.
— А чего у самого Нековбоя не спросишь? — шутливо полюбопытствовала девушка.
— Так он мне и ответил!
— Может, и ответил бы. Ты плохо о нем думаешь. Вообще-то, он у нас мальчик вежливый… Иногда…
— Только не в моем случае.
Она на секунду задумалась, а потом решительно встала.
— Хорошо. Пойдем. Я покажу тебе, в чем тут секрет.
— Покажешь? — удивился парень.
— Ну да. Как говорится, лучше один раз увидеть…
— Заинтриговала. Пошли.
Артур последовал за Ритой в ее комнату. Там она включила компьютер и, пока он загружался, начала объяснять.
— Раньше у нас была видеокамера, и мне очень нравилось снимать на нее все и всех. Я даже мечтала когда-то стать оператором. Некоторые старые записи я оцифровала, так что сейчас я покажу тебе кусочек своей истории.
Девушка села за компьютерный стол и, немного нервничая, защелкала мышкой. Прежде чем включить видеозапись, она повернулась к заинтересованному парню и сказала:
— Это очень старая запись. Здесь мы в первом классе, совсем еще малыши, так что не смейся.
— Хорошо, не буду, — серьезно пообещал Артур.
Рита глубоко вздохнула и нажала на воспроизведение. На мониторе появилось лицо пухлощекой девочки с большими серьезными глазами. Она заглянула в самый объектив камеры, отчего в кадре остались только ее круглые глазенки, и взволнованно спросила:
— Ну что, ты уже снимаешь?
— Угу, — ответил "оператор".
— Клево! — восхитилась девчушка. — Меня теперь можно будет по телевизору смотреть!
— Это Вика? — шепотом спросил Артур.
Девушка кивнула, не отрывая глаз от монитора. Давно уже она не пересматривала эту запись. На нее нахлынули воспоминания. Она прекрасно помнила этот день. Накануне она весь вечер упрашивала родителей разрешить ей взять камеру в школу. В конце концов договорились о том, что отец принесет ее на большую перемену, Рита немного поснимает, а потом папа унесет ее обратно. Узнав о том, что подруга будет снимать их на видео (камеру Огневы приобрели недавно, так что друзья еще не успели на нее посниматься), Вика, Лиля и Нековбой страшно воодушевились, а после съемки ходили гордые и очень довольные собой. До сих пор у каждого из них дома хранилась кассета с этой записью, и иногда они вместе ее пересматривали, вспоминая свое беззаботное детство.
— А можно мне тоже поснимать? — заканючила маленькая Вика, протягивая руки к камере.
— Потом, — отрезал детский голосок Риты. — Сначала я вас всех сниму. Эй, Лиля, выходи! Хватит прятаться, а то перемена скоро закончится.
За кадром послышалась какая-то возня, и наконец на мониторе возникла пунцовая от смущения полненькая девочка с двумя косичками, которую явно кто-то силком вытолкнул к объективу.
— Привет, — выдавила она, волнуясь.
Над головой Лили внезапно появились рожки, и камера резко метнулась влево, поймав на месте преступления мальчика, корчившегося от беззвучного хохота.
— Васька! — строго сказала ему Вика, грозя ему пальцем. — Что ты ведешь себя, как ребенок?
— А я и есть ребенок, — заявил тот, поправляя съехавшие на кончик носа очки. Он покосился на камеру и, не удержавшись, высунул язык.
— Очень красиво, — прокомментировала Рита. — Буду теперь всем показывать, какой ты дурак.
Нековбой скорчил страшную рожу и запрыгал на одной ноге. Судя по окружающей обстановке, сие действо происходило где-то на школьном дворе, скорее всего весной. Василек, напрыгавшись, залез на шведскую стенку и громко завопил, изображая из себя Тарзана.
— Дурак! — сказала ему Лиля.