- Почему же вы защищали это чудовище?
- Боялась за брата. Убей он Дарвина, его за это повесили бы. Брат избил его до полусмерти и пригрозил прикончить, если тот когда-нибудь снова посмеет ударить меня.
- И он посмел?
- Да. Но случалось это уже не так часто. Я... я никогда не говорила Эрику. Когда наконец я перестала сражаться с Дарвином, он, очевидно, утратил ко мне интерес и занялся другими женщинами. Эрик знал только, что Дарвин мне изменяет.
Он бил ее. Унижал. Изменял ей, этой прекрасной благородной женщине, которую Страттон полюбил с первого взгляда, когда оба они были совсем еще юными.
- Почему вы не оставили его?
- Я сбежала через месяц после свадьбы. Он нашел меня в трактире в пятидесяти милях от Корнуолла и сказал, что, если я снова убегу, он убьет моего брата. Я... я не хотела говорить вам об этом, сама не знаю, зачем сказала.
Когда он представил себе Маргарет, избитую, всю в слезах, ему захотелось вырыть этого мерзавца Дарвина из могилы и убить. Как же это ее брат не удавил его голыми руками?
И тут он все понял. Граф Уэсли направил свою ярость в другое русло и, рискуя жизнью, спасал девушек с такой же судьбой, как у Маргарет.
- Появись у вас возможность бежать, но при этом никогда больше не вернуться домой, к семье, воспользовались бы вы ею, чтобы не вступать в брак с ненавистным вам человеком?
Она не раздумывая ответила:
- Да.
Это единственное слово, произнесенное почти шепотом, буквально потрясло Адама. Вот уже пять лет он ищет Похитителя Невест. Преступник, который разрушает семьи и губит браки. А Маргарет приняла бы его помощь, чтобы избежать брака с Дарвином, и ей не пришлось бы так страдать.
Адам был в смятении. Он гордился своей честностью и прямотой. За похищение полагается виселица. И он не может преступить закон.
- Вы пожалели, что сказали мне об этом. Но почему?
Она опустила голову.
- Мне не хотелось, чтобы вы обо мне дурно думали.
Сердце его болезненно сжалось. Дрожащей рукой он приподнял за подбородок ее лицо.
- Я не смог бы думать о вас дурно. - Господи, да для него она самая лучшая. - Мне очень жаль, что вы столько страдали.
- Благодарю вас. Но теперь я свободна. И вернулась в дом, который люблю, к своему брату.
Он почувствовал укол совести. Ведь через час ее брат окажется за решеткой.
Ее губы тронула улыбка.
- А сегодня я обрела сестру, и у меня появился шанс стать счастливой. Она осторожно высвободила руку. - Пойду поздравлю новобрачных. Не хотите ли пойти со мной?
Не успел он ответить, как услышал позади себя кашель.
- Прошу прощения, мистер Стратон, мне нужно с вами поговорить.
Адам узнал голос Фарнсворта и весь напрягся. Поклонившись леди Дарвин, он сказал:
- Я вернусь через несколько секунд.
Она склонила голову и направилась к толпе поздравляющих.
- Итак? - повернулся судья к своему помощнику.
Тот вынул из кармана кусок черной ткани и протянул Адаму:
- Это я нашел в спальне лорда Уэсли, сэр. За скрытой панелью под письменным столом. Нет сомнений, что это маска Похитителя Невест.
***
Не успели Самми с Эриком появиться перед гостями, как на них налетела миссис Бриггем.
- Вот ты где! - Она так сжала дочь в объятиях, что едва не сломала ей ребра. Но Самми не пыталась высвободиться - ведь неизвестно, когда они снова увидятся. - Я так счастлива за вас, - сказала Корделия, шмыгая носом. Затем прошептала дочери на ухо: - Жаль, что у нас нет времени обсудить, сама понимаешь что, но я уверена, граф знает, что нужно делать.
Отступив, она вытерла глаза кружевным платочком и застрекотала. Потом огляделась в поисках скамьи, чтобы упасть в обморок, но не нашла и глубоко вздохнула. Когда же к ним подошли Лидия Нордфилд с дочерью, обе надутые, Корделия просияла.
- Лидия! - воскликнула она и обняла свою соперницу с таким восторгом, что у той лицо вытянулось. - Не волнуйтесь, Лидия. Я уверена, Дафна найдет славного джентльмена. Когда-нибудь.
Миссис Нордфилд издала какой-то странный звук и одарила собеседницу ледяной улыбкой. Миссис Нордфилд и Дафна с чопорным видом пожелали Самми счастья. Миссис Нордфилд, прищурившись, перевела взгляд с Дафны на Самми и обратно. Видимо, хотела сказать: "Если Саманта Бриггем сумела стать графиней, моя Дафна, разумеется, станет маркизой или герцогиней". Так, по крайней, мере думала Самми.
- Дафна, милочка, - сказала миссис Нордфилд, уводя с собой дочь, - если бы ты носила очки... В них действительно есть какой-то шарм...
Потом подошли Гермиона, Люсиль и Эмили. Саманта обнялась с каждой, запечатлев в памяти их сияющие лица. Ей было и грустно, и радостно. Жаль расставаться с прежней жизнью, но будущее сулит столько счастья.
Папочка расцеловал ее в обе щеки.
- Всегда знал, что тебя, Самми, найдет какой-нибудь удачливый малый. Я и твоей матушке это говорил. - Он ласково погладил ее по голове.
С Хьюбертом они простились еще утром, и сейчас она улыбнулась брату сквозь слезы. Взъерошила его непокорные волосы.
В глазах юноши была грусть, но на губах играла улыбка. Он неловко обнял ее, и их очки стукнулись друг о друга.
- Прекрасное зрелище, Самми, - сказал он, поправляя очки. - Ты самая красивая из всех виденных мною графинь.
Она тоже засмеялась:
- Никаких графинь ты не видел. Я первая.
- Зато я видел очень много графинь, - вмешался в разговор Эрик, - и должен согласиться с Хьюбертом. Ты самая красивая. - Он поднес ее руку к губам.
Казалось, поздравлениям не будет конца. Наконец к ним подошла Маргарет.
- Теперь мы официально сестры, - сказала молодая женщина со слезами на глазах. - А вы - официально графиня.