- Но я именно это и собираюсь сделать, - ответил виконт. - Если только ты не подскажешь, куда мне ее девать. - Он помедлил, насмешливо глядя на грума. - Но ты не сможешь, не так ли?
- Вам вообще не стоило брать ее в Лондон! - пробормотал Стеббинс.
- Очень на то похоже, но я не вижу смысла терять время на эти рассуждения! Я привез ее и теперь обязан действовать соответственно. Даже ты должен признать, что оставить ее сейчас на улице было бы настоящей низостью, и я на это не пойду - каким бы сумасбродом ты меня ни считал.
Видя, как глубоко озабочен Стеббинс, виконт улыбнулся и потрепал его по плечу:
- Ну, приободрись, старый мошенник! К кому еще могу я обратиться в трудную минуту, кроме мисс Хетты? Господи благослови ее, она никогда меня не подводила! Уж ты-то должен знать, как часто мы с ней приходили друг другу на выручку!
- Когда были детьми! - заметил Стеббинс. - Это совсем другое дело, милорд!
- Ничего подобного! А теперь займись лошадьми и скажи на конюшне, что упряжка потребуется мне для поездки в Инглхерст через час. Я беру свой выезд, но лошадей придется сменить: пусть Окли подберет сам, но предупреди его, что я вернусь только к ночи. Вот и все!
И, не давая Стеббинсу возможности возразить, виконт крутанулся на каблуках и быстро вошел в дом. Груму пришлось обрушить невысказанные упреки на усталых серых, ожидавших возвращения в стойло.
Глава 6
Было уже больше семи, когда резвая упряжка виконта подъехала к Инглхерсту; хотя само путешествие заняло не больше трех часов, ему не удалось выехать с Арлингтон-стрит до четырех. Мисс Стин, ожившая благодаря добродушным хлопотам миссис Олдэм (еще одной уроженки обширных владений лорда Рокстона) и отличному чаю, теперь находилась в настроении достаточно бодром для застенчивой юной девушки, слишком поздно осознавшей свою ошибку и обнаружившей, что для нее не осталось другого выхода, кроме как довериться своему покровителю и позволить отправить себя под опеку абсолютно незнакомых почтенной вдовы и ее дочери. Ей оставалось только наделяться, что такое вторжение не обременит их и они не составят мнения о ней как об особе, ведущей себя неподобающим образом, как ей самой теперь казалось. А имей она возможность поразмыслить над любой альтернативой предложенному виконтом плану, будь то хоть должность стряпухи при господской кухне, она приняла бы ее с горячей благодарностью, но мысль о том, чтобы остаться в Лондоне, этом устрашающем городе, с парой шиллингов в кошельке и без всяких знакомств, лишала ее воли.
Виконт понимал, что творится у нее на душе, и хотя Лондон не будил в нем страхов и карман его всегда был полон, он готов был посочувствовать человеку, оказавшемуся в более стесненных обстоятельствах. Друзья - а друзей у него было много - находили Десфорда славным малым, и даже самые суровые критики не могли сказать ничего худого, разве что ему пора бросить свои безрассудства, и остепениться. Лорд Рокстон часто наделял его весьма нелестными эпитетами, но всякий, кто вздумал бы в присутствии милорда подвергнуть самой мягкой критике его отпрыска, рисковал встретить суровый отпор. Виконт отлично знал об этом; но, не сомневаясь в привязанности отца, он был слишком хорошо осведомлен о его предрассудках, чтобы пытаться представить мисс Стин своим домашним. Такой ужасный ретроград, как граф, не мог проникнуться сочувствием к молодой даме, ведущей себя совершенно компрометирующим образом. У милорда были абсолютно ясные представления о благопристойности: мужские шалости простительны, но для женщины малейшее отклонение от общепринятых правил недопустимо. Он ни разу не пытался приструнить своих сыновей и даже, если только не страдал от очередного приступа подагры, забавлялся их любовными похождениями. Но дочери до самой свадьбы запрещалось сделать шаг за пределы сада без сопровождения лакея; а навещая друзей, она выезжала в карете его светлости, сопровождаемая не только лакеем и горничной, но и парой верховых.
Поэтому виконт, не дольше нескольких секунд обдумывавший возможность устроить свою протеже в Вулвершеме, решил поручить Черри заботам мисс Силвердейл, пока не найдется и не исполнит свой долг ее дед. Его план имел единственный изъян: мать мисс Силвердейл могла воспротивиться этому, но Десфорд всегда верил в способность мисс Силвердейл обвести свою подверженную ипохондрии родительницу вокруг пальца, так что в Инглхерст он ехал, полный надежд.
Конечно, он нашел нужным предупредить Черри, что леди Силвердейл обладает слабым здоровьем и довольно своеобразным чувством юмора, находящим выражение в злоупотреблении своей болезненностью, и имеет привычку наказывать домашних представлениями, которые он окрестил "Челтнемскими трагедиями".
Черри выслушала виконта внимательно и, к его удивлению, даже приободрилась, познакомившись с довольно унылым описанием своей будущей хозяйки. Она сказала с большим знанием дела:
- Тогда, возможно, я окажусь им полезна! Даже тетя Багл признает, что я отлично присматриваю за больными, и хотя я не люблю хвастаться, по-моему, это верно. Действительно, мне следует попросить, чтобы мне доверили ухаживать за этой сварливой старой дамой; вы, конечно, понимаете, что я имею в виду, сэр!
Живо представив себе испытания, которым подвергалось семейство Багл под тиранией дряхлой прародительницы, виконт довольно мрачно произнес:
- Могу только надеяться, что вам не захочется искать какого-то другого места!
- Ну, - серьезно ответила она, - конечно, приятного мало, когда тебя все время шпыняют, но нужно всегда помнить, до чего скверно быть старой и не иметь возможности ничего сделать самой. К тому же, - задумчиво добавила она, - если такая старая леди привяжется к тому, кто за ней ухаживает, его ценит вся семья. Моя тетушка и кузины никогда не были так добры ко мне, как перед смертью старой леди Багл. Да, тетушка даже сказала, они не знали бы, что им делать, если б не я!
Она казалась настолько тронутой этим признанием, что Десфорд удержал ядовитую реплику, едва не сорвавшуюся с языка, и сказал только, что леди Силвердейл трудно назвать больной беспомощной старушкой, и хотя, даже по собственному мнению, она не обладает терпением святой, назвать ее сварливой было бы несправедливо.
В Инглхерсте их встретил Гримшоу, не проявивший большой радости при виде старого знакомца, частенько навещавшего поместье с тех пор, как впервые сумел влезть на пони. Он сокрушенно объяснил, что если б миледи знала о предстоящем визите его светлости, она бы велела отложить обед до его приезда. Но, к сожалению, миледи и мисс Генриетта уже пообедали и перешли в гостиную отдыхать.
Хорошо знакомый со способностью дворецкого переходить мгновенно от удивления к обиде, виконт с улыбкой сказал:
- Да, я думаю, так бы оно и было, но, полагаю, миледи меня простит. Будьте славным малым, Гримшоу, шепните на ушко мисс Генриетте, что я хотел бы переброситься с ней парой слов наедине. Я подожду в библиотеке.
Хотя Гримшоу мог бы устоять против подкупающей улыбки виконта, блеск золотой монеты, скользнувшей в его руку, оказался неотразим. Он не стал унижать себя даже взглядом на нежданный дар, но опытные пальцы сразу же установили, что это гинея, так что дворецкий степенно поклонился и отправился выполнять поручение, не выразив неодобрения присутствию мисс Стин ни единым взглядом.
Тем временем виконт отвел мисс Стин в маленький "греческий" салон и приказал сесть, как подобает хорошей девочке, и подождать, пока он приведет к ней мисс Силвердейл. После этого он прошел через весь холл в библиотеку, и через несколько минут к нему присоединилась мисс Силвердейл, шутливым тоном спросившая:
- Ну, что это все означает, Дес? Что заставило тебя появиться так неожиданно? Что стряслось?
Он взял ее руки и задержал в своих.
- Хетта, я попал в переделку!
Она расхохоталась:
- Мне следовало догадаться!.. И тебе нужна моя помощь?
- И мне нужна твоя помощь, - отозвался он, в его глазах плясали веселые огоньки.
- Ах ты, плут! - Она отдернула руки и устроилась на диванчике. - Пока я не представляю, какой помощи ты ждешь от меня, так что садись и рассказывай.
Он так и поступил, изложив всю историю с самого начала. Ее глаза немного расширились от удивления, но она молчала, пока виконт не сказал:
- Я мог бы привезти ее в Вулвершем, Хетта, но ты ведь знаешь моего отца! Так что мне не оставалось ничего другого, как привезти ее сюда...
Только теперь она заговорила, сразу разрушив его уверенность в успехе:
- По-моему, я не смогу это сделать, Эшли!
Десфорд недоверчиво уставился на нее.
- Но Хетта!..
- Ты мог бы это предположить, - перебила она. - Если я должна знать, каков твой отец, тебе следовало бы помнить, какова моя матушка. Их мнение о похождениях твоей Черри не будет разниться и на волос!
- Ох! Я так и знал! - воскликнул виконт. - Да я и не собираюсь говорить ей правду! Я могу сказать, что леди Эмборо поручила мне доставить мисс Стин к деду, лорду Неттлкумбу, но так как она перепутала время - или не получила письма о его отъезде, - я просто не знал, что мне делать с этой малышкой.
- А что ты ответишь, - поинтересовалась она насмешливо, - когда она спросит, отчего ты не отвез ее к своей матушке?
Он растерялся, но ненадолго и тут же с большим апломбом произнес:
- Когда я совсем недавно покидал Вулвершем, отец только что пережил тяжелый приступ подагры, и мама так тревожилась о его здоровье, что было бы бессовестно обременить ее гостьей.
- Ты не только мошенник, Дес, ты еще и сладкоречивый лжец!
Он рассмеялся:
- Ну, нет, как ты можешь так говорить? Большая часть этой истории соответствует действительности, и едва ли ты захочешь объяснять своей матушке, что если я появлюсь в Вулвершеме с Черри, мой бедный бестолковый отец моментально вообразит, что я не только без памяти влюбился, но и привез свою нареченную в надежде, что ее трогательная невинность умилостивит его и заставит благословить нежелательный союз. Не стоит и говорить, что Черри могла бы умилостивить кого угодно - это такая трогательная малышка, - но это ни к чему!
- Она очень хорошенькая? - спросила мисс Силвердейл, не спуская глаз с его лица.
- Да, по-моему, очень - несмотря на платье с чужого плеча и спутанные волосы. Огромные глаза на личике сердечком, губки, созданные для поцелуев, и прорва очарования невинности. Совсем не в твоем стиле, но, думаю, ты все поймешь, когда взглянешь на нее. Когда я впервые увидел ее, она выглядела до смерти перепуганной - да так оно и было большую часть времени, благодаря восточному обращению со стороны домашних, но когда Черри не напугана, она ведет себя самым подкупающим образом, и у нее так чудесно блестят глаза. Я думаю, она понравится тебе, Хетта, и абсолютно уверен, что она понравится твоей матери. К этому могу добавить, что она - настоящий гений в ублажении... э... пожилых больных. - Виконт помолчал, изучая ее лицо. Оно было непроницаемо, поэтому он добавил умоляюще: - Ну же, Хетта! Не подводи меня! Господи, всю жизнь я мог положиться на тебя! А я - я тебя подводил когда-нибудь?
В ее глазах мелькнули веселые огоньки.
- Ты выручал меня, когда мы были детьми, - напомнила она. - Прошли годы с тех пор, как мне последний раз требовалась твоя помощь!