Теперь, когда у Аманды не было работы, занимавшей раньше все ее мысли, она обнаружила, что не знает, куда девать свободное время. И, что гораздо хуже, ей некуда было спрятаться от мучивших ее мыслей. Следующие два дня она металась по дому как тигр по своей клетке, одолеваемая самыми неприятными воспоминаниями.
Аманда знала, что единственный способ справиться с трудностями – это подняться, ощутить себя выше. Гнев придавал ей силы преодолевать препятствия, но он также менял ее внутреннюю сущность. Ту часть ее существа, которая еще сохраняла способность радоваться жизни, надеяться на лучшее. Которая умела мечтать и пыталась воплотить свои мечты в реальность.
Мысли о прошлом ведут только к тому, что она по-прежнему остается озлобленной на жизнь. Значит, надо остановиться, подавить в себе это и двигаться по жизни дальше.
Аманда закрыла глаза и тут же увидела перед собой лицо Пирса.
Ее продолжали терзать сомнения. Кем был для нее этот мужчина, какое место занимал в ее жизни? Пытался использовать ее? Или ей так только кажется в результате серии дурацких совпадений. Но даже если все это были совпадения, если Пирс не был на самом деле источником ее проблем, было ли будущее у их сегодняшних отношений? Было ли у них вообще общее будущее?
От подобных мыслей у Аманды заболела голова.
Необходимо выйти куда-нибудь из дому, прежде чем у нее случится нервный срыв. Предупредив Карлу и поцеловав Криса, она отправилась к Уитни.
Аманда внимательно следила за событиями и знала, что за него внесли залог. Генри Фостер организовал это так быстро, что Уитни не пришлось провести за решеткой ни дня. Что ж, ее отец хорошо знал свое дело.
Нет, она не будет больше злиться на жизнь, напомнила себе Аманда, прогоняя воспоминания об отце. Если посмотреть на это дело с другой стороны, Генри Фостер был таким же узником собственной личности, как и она сама. И он точно так же не мог наладить контакт с дочерью, как она не могла наладить контакт с ним. Это ясно доказывала история с матерью Аманды. Она безмерно любила своего мужа. Он дал ей в ответ свое имя, свои деньги, своего ребенка, но не свою любовь.
Человек не может дать того, чего у него нет. Впервые в жизни Аманде стало вдруг жалко отца. Как это ужасно – прожить всю жизнь, не испытав ни разу волнующих ощущений, которые дарит человеку любовь. Аманда испытала это, когда влюбилась без памяти в Джеффа. Это было страстное, волшебное чувство, от которого кровь быстрее текла по жилам.
Конечно, это было сумасшествие, но очень приятное сумасшествие.
Аманда невольно улыбнулась и подумала о Пирсе. Это тоже было сумасшествие. Влюбиться в этого человека было все равно что пытаться привязать воздушного змея к ветру. Невозможно. Но так прекрасно.
Может быть, со временем Аманда научится ценить маленькие радости, потому что это все, что может предложить ей жизнь. Маленькие радости.
Показав удостоверение личности охраннику у въезда в поместье Уитни, Аманда подождала, пока откроются ворота, и проехала внутрь. Подъезжая к дому, она заметила припаркованный у подъезда черный «мерседес-560», за рулем которого читал газету шофер в серой форме.
Аманда сразу поняла, что Уитни находится сейчас в обществе ее отца, и у нее мелькнуло желание развернуть машину и отправиться домой. Но это означало бы побег, а Аманда давно уже ни от кого и ни от чего не бегала. К тому же когда-нибудь ей все равно придется увидеться с отцом. Так почему бы и не сегодня?
Она припарковала свой «мустанг» рядом с «мерседесом» и, улыбнувшись внимательно разглядывающему ее водителю, направилась к дому.
Аманде открыл дверь Гастингс – старый дворецкий Уитни. Узнав Аманду, он приветливо улыбнулся.
– Гастингс, ты вернулся! – Аманда удивленно смотрела на старика.
– Вернулся, конечно, вернулся, мисс Фостер, – сказал старик, впуская Аманду внутрь. – Разве могу я оставить мистера Грейнджера в тяжелые времена? Он пытался отослать меня, но, как только я узнал, в чем истинная причина, тут же вернулся, чтобы быть рядом с ним. Верность чего-нибудь да стоит даже в наши дни. – Гастингс закрыл за ней дверь. – Мне еле удалось его уговорить разрешить мне вернуться. А ведь мы все так нужны ему сейчас, правда? – Он заговорщически подмигнул Аманде и тут же выпрямился, вспомнив о своих обязанностях дворецкого. – Мистер Грейнджер в кабинете. С вашим отцом. Доложить о вашем приходе?
Аманда покачала головой.
– Нет. Хочу сделать им сюрприз.
Во всяком случае, для ее отца это точно будет сюрпризом.
– Очень хорошо, – кивнул Гастингс. – Проходите.
Легко повернувшись на каблуках, семидесятидвухлетний дворецкий подвел ее к двери кабинета.
Стоя на пороге, Аманда заглянула внутрь. «Годы не согнули его плеч», – подумала Аманда, глядя на прямую спину отца, внимательно изучавшего какую-то книгу. Уитни в кабинете не было. Сначала Аманда решила подождать, пока появится Уитни. Но если отец обернется и увидит ее, то получится, как будто она пряталась. Гордость не позволяла ей оказаться в подобном положении, и Аманда решительно вошла в кабинет Уитни.
– Здравствуй, отец.
Генри Фостер обернулся на звук ее голоса. Если он и удивился, увидев дочь, то ничем не выдал своего удивления.
– Аманда? – Холодные серые глаза внимательно изучали ее, словно разделяя на части. Он всегда не любил распущенные волосы и обтягивающие джинсы. Еще Генри заметил на щеках дочери лихорадочный румянец и подумал, что Аманда чем-то смущена.
– Учитывая все обстоятельства, ты выглядишь сравнительно неплохо.
Аманде так и хотелось спросить, какие именно обстоятельства он имел в виду. Но она здесь не для того, чтобы спорить с отцом, а для того, чтобы увидеть Уитни и поддержать его, насколько это возможно. И вряд ли добьется этого, завязав спор с его адвокатом.
– Ты тоже, – ровным голосом сказала она.
Они стояли, внимательно изучая друг друга, словно в жилах и не текла одна и та же кровь и они не прожили почти восемнадцать лет под одной крышей, прежде чем Аманда отправилась в колледж. Они жили в одном доме почти два десятилетия, а теперь им было почти нечего сказать друг другу. Ее расстраивала такая ситуация, хотя она прекрасно знала, что этого нельзя было сказать о ее отце.
Аманда физически чувствовала оценивающий взгляд отца. Она почувствовала, что надо хоть что-нибудь сказать до того, как он разразится потоком критики в ее адрес.
– Как движется дело?
Генри нахмурился. Теперь во взгляде его ясно читалось: он недоволен попыткой Аманды вторгнуться на его территорию.
– Хорошо, – односложно ответил он.
Всего одно слово – никаких подробностей, ничего, за что можно было бы уцепиться, чтобы продолжить разговор. С приятелями по клубу Генри Фостер был гораздо приветливее, чем с родной дочерью.
Ничего, придется пережить и это.
– А где Уитни?
– Здесь, – послышался знакомый приветливый голос.
С чувством облегчения Аманда обернулась к Уитни. Он держал в руке книгу, которую тут же передал ее отцу.
– Вот, Генри, как и обещал, – первое издание Фицджеральда. – Грейнджер взял Аманду за руки. – Какой приятный сюрприз! Приехала навестить тюремную пташку?
– Ты вовсе не тюремная пташка и никогда таким не будешь! Кроме всего прочего, у тебя лучший адвокат в стране! – Аманда поглядела на отца, который держался с таким видом, будто речь идет не о нем. – Я приехала просто навестить тебя, услыхав утренние новости.
– Средства массовой информации любят распинать известных людей, – прокомментировал Генри Фостер. Он даже не взглянул при этом на Аманду, просто продолжал листать страницы редкой книги. Редкие книги были его страстью. Он покупал их не чтобы читать, а чтобы владеть ими. – Но кому я это рассказываю – ты прекрасно знаешь, как падки журналисты на жареное.
От Уитни не укрылось, как потемнели при этих словах глаза Аманды.
– Твой отец думает, что мне удастся отделаться довольно легко – сотней часов общественных работ и большим штрафом.
Если кто-то и умел организовывать подобные дела, то это ее отец. Она была очень рада за Уитни.
– Тем более что ты уже начал выплачивать растраченные деньги. А я постараюсь организовать тебе общественную поддержку. – Обрадовавшись за Уитни, Аманда забыла, что, потеряв работу, не может больше ему помочь. – Надо организовать петицию в твою защиту. Я найду способ объявить об этом в эфире…
Отец Аманды перебил ее как раз в тот самый момент, когда она вспомнила, что ничего уже не сможет сказать с экрана телевизора, разве что кто-нибудь решит взять у нее интервью.
– Я был бы очень признателен тебе, Аманда, – сказал Генри Фостер, – если бы ты позволила все-таки вести это дело мне, а сама не вмешивалась бы в то, в чем ничего не смыслишь.
Все обиды, которые Аманда так старалась не вспоминать, вдруг всплыли разом на поверхность ее сознания. Аманда резко повернулась к Генри Фостеру.
– Зато я знаю, что такое дружба, отец. Знаю, что такое помогать человеку, который тебе небезразличен. А это как раз то, о чем не имеешь ни малейшего понятия ты.
Уитни ни разу не видел ее в таком состоянии. Он часто бывал свидетелем уничижительных взглядов и реплик, которые кидал дочери Генри. Аманда либо безропотно сносила их, либо старалась не обращать на них внимания. Но никогда, ни разу Уитни не видел, чтобы она так взорвалась в ответ. Он сжал руку Аманды в надежде немного успокоить ее.
– Пожалуйста, не надо так волноваться, Аманда.
Действительно – ее отец не стоит того, чтобы снова выходить из себя.
– Может быть, мне лучше уйти? – Аманда посмотрела в глаза Уитни. – Я хотела только…
Уитни кивнул. Им не требовалось слов, чтобы понять друг друга.
– Я знаю. Позволь проводить тебя до двери. – Он посмотрел на своего адвоката. – Я скоро вернусь, Генри.
Обняв Аманду за плечи, Уитни повел ее к выходу.
– Не надо позволять отцу выводить тебя из себя, Аманда, – сказал он. – Генри никогда не изменится. И никогда не сделает шаг к сближению. – Уитни улыбнулся Аманде. – И по-моему, это его большая ошибка.
– Он, видимо, так не считает.
– Зато я в этом абсолютно уверен. – Открыв дверь, Уитни вышел вслед за Амандой на крыльцо. – Спасибо за то, что пытаешься меня поддержать. Тем более что у тебя самой хватает сейчас неприятностей.
Аманда остановилась и удивленно взглянула на Уитни.
– Откуда ты..?
– Я еще умею читать. Эту историю напечатали во всех газетах.
– Газеты? Давно уже не читаю всей этой ерунды.
Но Уитни не обманула ее показная беззаботность. Он знал, что значила для Аманды ее карьера.
– Я могу чем-нибудь помочь тебе? – спросил он.
Аманду очень тронуло его предложение.
– Да, – сказала она. – Ты должен выиграть свое дело. – Она поцеловала Уитни в щеку. – А со мной все будет в порядке.
– Я очень горжусь тобой, Аманда.
Уитни проводил Аманду до машины. Шофер, сидевший в машине Генри, тактично отвернулся, чтобы дать им побыть наедине.
– Ты замечательная женщина, Аманда, – сказал Уитни. – И когда-нибудь найдется человек, который оценит по достоинству все твои качества, и тогда не так больно будет вспоминать об унижениях, пережитых рядом с отцом. – Он открыл для Аманды дверцу. – Ведь он тоже несчастный человек, Аманда.
Она снова вспомнила обо всех неудавшихся попытках сблизиться с отцом.
– Но он мог бы быть счастливым.
Уитни только покачал в ответ головой.
– Он даже не знает, что это такое. Обязательно дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.
– Конечно, – кивнула в ответ Аманда.
Перед ней снова был прежний Уитни. И она скорее умрет, чем станет обременять его своими проблемами. И все же приятно было сознавать, что он по-прежнему готов ей помочь. Помахав ему на прощанье рукой, Аманда нажала на газ.