Стрелка спидометра колебалась возле отметки «семьдесят». Аманда все давила и давила на газ. Ею владели любопытство и нетерпение, в голове крутились сотни вопросов.
Почему слова Уитни были такими таинственными, голос его – таким несчастным? Почему он позвонил ей именно сейчас, после того как они не общались столько времени? Что происходит? И почему Уитни не мог сказать, что случилось или хотя бы намекнуть ей по телефону? С ним явно творилось что-то нехорошее. И ей вовсе не требовалось опыта работы в журналистике, чтобы это понять.
Но как могло приключиться что-нибудь плохое с Уитни Грейнджером? Уитни родился и жил под счастливой звездой. Все, к чему прикасалась его рука, было обречено на успех. Он был наследником Мидаса, только все, чего он касался, превращалось в машины, а не в золото.
Погруженная в свои мысли, Аманда едва не проскочила поворот, ведущий к дому Уитни. Она показала охраннику удостоверение личности, и он пропустил ее во владения Уитни. На стоянке грелся на солнышке похожий на огромного кита серебристый лимузин Уитни.
Аманда вылезла из машины. Кругом было как-то странно тихо и пусто, словно все вдруг исчезли, растворились в ночных сумерках. Она взялась за латунный дверной молоток, висевший на резной двери, и тихонько постучалась.
Дверь открылась почти в ту же секунду. У Аманды даже возникло впечатление, что Уитни стоял за дверью в ожидании ее приезда.
Он был таким же высоким, каким она его помнила, но стал болезненно худым, однако худоба только подчеркивала его мужественную красоту. Он немного напоминал поэта-романтика с горящими глазами. Все те же волосы – не слишком длинные, не слишком короткие. Однако теперь в них мелькали седые пряди. Несмотря на то, что Уитни был дома, на нем был строгий деловой костюм.
Уитни улыбался, но глаза его были грустными и тревожными. Он взял Аманду за руку, стараясь вести себя как ни в чем не бывало.
– Здравствуй, Аманда. Как хорошо, что ты смогла приехать.
– Было бы непростительно с моей стороны не откликнуться на твою просьбу, – сказала она, переступая через порог. Шаги ее эхом разнеслись по пустому холлу.
Где же семья Уитни? Где слуги? Где вообще кто-нибудь?
Аманда растерянно огляделась.
– А что случилось с Гастингсом?
Гастингс был дворецким Уитни.
Взяв Аманду под локоть, Уитни повел ее в гостиную.
– Он покинул меня, – ответил он на вопрос о Гастингсе.
– И Гастингс тоже? – удивилась Аманда. – Похоже, этот дом постигло что-то вроде библейской чумы, которая унесла всех верных и преданных слуг.
Уитни знаком указал ей на белый диван, подождал, пока сядет Аманда, потом уселся сам.
– Чума эта не обошла также жен и детей.
Аманда застыла, словно пораженная громом.
– Алисия оставила тебя? – еле выдавила она из себя.
– Сегодня утром.
Аманда машинально посмотрела на камин, над которым висел портрет Алисии в полный рост. Когда-то он висел в их доме в Лос-Анджелесе, и Аманда всегда думала, что ему место в камине, а не на самом видном месте.
Аманда положила руку на плечо Уитни. У него сейчас был вид человека, который потерял все.
– Уитни, что случилось? Все действительно так плохо?
Но Уитни молчал.
– О Господи, мне даже неловко спрашивать. Ведь обычно такие вопросы задавал мне ты.
На губах Уитни заиграло слабое подобие улыбки, а глаза стали еще более грустными.
– Думаю, эти слова вполне подходят к данному случаю. Все очень, очень плохо.
Он встал и подошел к инкрустированному золотыми пластинами передвижному бару, в котором стояли бутылки с самыми разнообразными напитками. Лучи заходящего солнца, преломляясь в гранях хрустального графина, отбрасывали радугу на оранжевый ковер.
– Могу я предложить тебе что-нибудь? – спросил он, глядя через плечо на Аманду, которая молча смотрела, как он наливает себе виски. Она никогда не видела, чтобы Уитни пил.
– Объяснения, – коротко сказала Аманда.
Уитни выпил виски одним глотком и удивленно посмотрел на пустой стакан, словно надеялся найти на дне ответы на все свои вопросы и очень удивился, когда их там не оказалось. Он начал наливать себе еще одну порцию, но вдруг застыл с бутылкой в руке. Сколько ни напивайся, это не решит всех его проблем. Уитни поставил стакан, подошел к дивану и сел рядом с Амандой.
– Я позвонил тебе, потому что ты – единственный человек, который может передать это все, не приукрашивая и не редактируя.
Аманду поразили глаза Уитни. Всегда такие живые и веселые, сейчас они были пустыми, словно из него высосали жизнь.
– Передать что? – удивилась она.
Уитни достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
– Вот здесь пресс-релиз.
Аманда осторожно взяла у него конверт, словно он был живой и мог наброситься на нее и укусить, и положила его на диван между ними, по-прежнему не понимая, что, собственно, происходит.
– Почему ты не устроишь пресс-конференцию?
Уитни провел ладонью по глазам и, тяжело вздохнув, снова взглянул на Аманду.
– Мне кажется, что лучше опубликовать пресс-релиз. Я не в состоянии отвечать на вопросы. – Он встал и принялся нервно ходить по комнате.
Нервно. Аманда никогда бы не подумала, что когда-нибудь ей придется употребить это слово по отношению к Уитни Грейнджеру. Аманда никогда не видела его даже озабоченным. Даже в тот момент, когда он оставил престижный пост в «Дженерал моторс», чтобы основать собственную компанию.
Она посмотрела на конверт. На вид он казался толстым и тяжелым.
– Это связано с твоим бизнесом?
– Да.
Аманда взглянула на Уитни, пытаясь прочесть выражение его лица.
– Но я думала, что у тебя все идет замечательно.
– Так оно и есть, – печально улыбнулся Уитни.
– Тогда…
– Так оно и есть сейчас, – сказал Уитни. – Но так было не всегда. В Детройте не любят новых людей.
Когда Уитни затеял собственное дело, ему объявили негласный бойкот. Путь к процветанию стал для Уитни длинной дорогой одинокого человека, политой его кровью и потом. И вот теперь выясняется, что все это было зря.
– Уитни, но ты же был одним из них, – удивилась Аманда.
– Да, – кивнул он. – Но лишь до того момента, когда ушел из компании. С тех пор я был сам по себе. И мне пришлось столкнуться, – Уитни на секунду замялся, пытаясь подобрать нужное слово, – с трудностями. – На губах его играла загадочная улыбка. – Все дошло до того, что я находился на грани банкротства.
Так вот почему Алисия ушла от него! Алисия с ее дорогими прихотями и высокими требованиями! Но если у него возникли финансовые трудности, почему он не обратился к отцу Алисии?
– Я не знала… – начала было Аманда.
– Конечно, нет, – печально улыбнулся Уитни. – Никто не знал. Я был слишком горд, чтобы рассказать кому-то. Гордость – одна из причин всех поражений. Так вот, чтобы удержаться на плаву, – сам того не замечая, Уитни повысил голос, – чтобы не выкидывать на улицу людей, которые на меня работали, мне пришлось проделать… – Он снова замялся и лишь через несколько секунд нашел в себе силы продолжить: – Пришлось проделать кое-какие не совсем законные вещи.
Аманда смотрела на Уитни, словно пораженная громом. На сверкающих доспехах рыцаря ее мечты проступили вдруг ржавые пятна.
Аманда разом забыла о профессиональном интересе к этому делу. Сейчас она снова была юной девушкой, которой стало очень больно от постигшего ее разочарования.
– Ты шутишь, Уитни!
– Хотелось бы, чтобы это было так, – грустно ответил он. – Я выписал несколько необеспеченных чеков, подделал записи в бухгалтерских книгах и продал акции, которых на самом деле не существовало. В общем, я сделал все, что мог, чтобы сохранить свое предприятие. Потом тяжелые времена миновали, и я начал постепенно все выправлять. Со временем я обязательно вернул бы все деньги. – Время всегда было его врагом, теперь Уитни точно знал это. – Но как раз времени у меня теперь нет.
– Я не понимаю, Уитни…
«Я ничего не понимаю. Как ты мог, Уитни? Как ты мог?»
А Уитни думал о приглушенном голосе, который услышал на прошлой неделе в телефонной трубке, и по спине его стекал холодный пот. Все кончено – он разоблачен.
– Дело в том, что кто-то узнал о моих незаконных делах – не знаю как и не знаю когда, да это и не имеет значения. Главное, что на прошлой неделе мне позвонили и потребовали денег.
– Шантаж, – машинально произнесла Аманда.
– Да, именно так. – Уитни мрачно посмотрел на Аманду. Вся эта история уже стоила ему потери жены, семьи, а в скором времени грозила обойтись еще дороже. Уитни не собирался погружаться в этот кошмар еще глубже.
– Я не собираюсь давать шантажисту деньги. – Уитни выпрямился, и впервые за сегодняшний вечер Аманда увидела его таким, каким всегда знала и любила. – Я хотел бы, чтобы ты предала огласке эту историю. – Он похлопал ладонью по лежащему на диване конверту. – Здесь все детали.
– Уитни, – беспомощно произнесла Аманда, не зная, с чего лучше начать. Ей не хотелось даже прикасаться к лежащему рядом конверту. – Мой отец всегда говорил, что нельзя ни в чем признаваться, пока тебя не поймали с поличным. Думаю, тебе надо…
– Я хочу покончить с этим, – перебил ее Уитни. – Я слишком многих разочаровал, и сейчас по выражению твоих глаз вижу, что ты одна из них.
Аманда мысленно выругала себя за то, что позволила владеющим ею чувствам отразиться на лице. Но разочарование ее было слишком сильным, чтобы можно было его скрыть.
– Нет же, я…
Но Уитни остановил ее, положив руку ей на плечо. Аманда невольно напряглась, но тут же усилием воли заставила себя расслабиться. Ведь это был Уитни. Старый добрый друг Уитни.
– Вчера, когда Алисия паковала свои вещи, у нее было то же выражение лица.
– Что ж, такова плата за то, что ты всю жизнь был рыцарем в сверкающих доспехах, – печально улыбнулась Аманда.
Она не собирается быть такой, как Алисия, – холодной, самоуверенной и жестокой женщиной, которая оставила своего мужа в трудное для него время.
Аманда сжала рукой ладонь Уитни, лежащую на ее плече.
– Я всегда считала, что Алисия тебя недостойна, и теперь только лишний раз в этом убедилась. И ты тоже.
Аманде было больно за Уитни, но в то же время больно и за себя, ведь она только что потеряла свой единственной идеал и вместе с ним – последние остатки былой наивности.
Уитни ничего не ответил на ее слова. Они с Алисией давно были чужими людьми, живущими под одной крышей. Под одной очень большой крышей, под которой хватало места, чтобы жить своей отдельной жизнью и не очень страдать от недостатков друг друга.
Наверное, даже лучше, что Алисия ушла. Но ему будет очень не хватать детей.
– Ты займешься этой историей, Аманда? – спросил Уитни. – Я не хочу, чтобы настырные и безжалостные журналисты вцепились мне в горло. Пусть лучше это сделает друг.
– Да, конечно, – едва слышно произнесла Аманда. Она вдруг почувствовала, что теперь может разговаривать с Уитни как с равным, а ей вовсе этого не хотелось. Слишком велика была цена, которую пришлось за это уплатить. Аманде снова хотелось видеть перед собой рыцаря в сверкающих доспехах. – Я была бы плохим тележурналистом, если бы отказалась от такой возможности. И плохим другом. – Она посмотрела Уитни в глаза, затем со вздохом взяла в руки конверт и положила его в сумочку. – Я прочту это, как только вернусь домой. У меня наверняка появятся вопросы.
Уитни вздохнул. Он написал про эту историю все, что сумел вспомнить. Но вполне мог пропустить что-нибудь важное.
– Я постараюсь ответить на них абсолютно честно.
– Я никогда не ожидала от тебя ничего другого.
«Но ведь он смошенничал, обманул всех», – Аманда никак не могла отделаться от этой мысли. Уитни, вероятно, заметил по лицу Аманды, какие противоречивые эмоции владеют ею в эту минуту.
– Я не святой, Аманда, – сказал он. – И никогда им не был.
«Неправда! Ты был святым – по крайней мере, для меня!»
– Я всегда считала, что святые немного переигрывают, Уитни. К тому же быть святым скучно. – Аманда старалась говорить спокойно и не выдать охватившую ее панику.
«Но я ведь не хочу, не хочу заниматься этой историей, не хочу признаваться себе в том, что она действительно произошла».
– Спасибо, – улыбнулся ей Уитни, от души надеясь, что когда-нибудь Аманда найдет в себе силы простить его за то, что он так ее разочаровал. – Хорошо, что есть хоть один человек, на которого я могу рассчитывать.
– Я всегда буду с тобой, – пообещала Аманда.
Ей хотелось сказать Уитни больше, гораздо больше. Хотелось утешить его. Но ей нечем было утешить его сейчас, когда она сама нуждалась в утешении.
– Почему, Уитни? Почему? – шептала Аманда, медленно ведя машину к дому, и по щекам ее катились слезы.