Доброго времени суток! И приятного чтения! (Боюсь, опечаток и ошибок много, исправлять все буду после окончания книги, а пока, надеюсь, это не очень огорчит Вас).
***
— У нас для тебя сюрприз, малышка. — На глаза легла мягкая темная ткань.
Через щель снизу видела только низ платья и ботинки одного из братьев. Мягко меня направили вперед. Сделала шаг и уловила ветер, свежий, с ароматами летнего жара, но прохладный с нотками душистых трав и леса.
— Подожди еще минутку. — меня отпустили, был только ветер и свобода, а из под повязки виден гладкий камень.
Слышались шорохи. Спустя пару минут, голос Арлеонта, обнявшего меня сзади, спросил:
— Готова?
Я кивнула.
Он сделал несколько шагов вместе со мной и снял повязку с глаз. Я задохнулась от восторга! Мы стояли у обрыва, высоко- высоко. Вот оно небе, только руку протяни. Держащие меня руки, обнимали крепко, спасибо им за это. Высоты я не боюсь, но так все равно спокойнее и теплее, а еще счастливее. Внизу раскинулся город, редкие крыши домиков тонули в зелени непривычных оттенков, только одно здание выделялось и возвышалось, а еще сверкало на солнце, словно большой драгоценный камень, давным-давно упавший и затерявшийся в этой зелени. Небо, которое было впереди огромное и бездонное, манило покататься на больших пушистых облаках. Слева и справа далекие горы и выглядывающие из зеленого моря тут и там лысые серые скалы. Застыла на несколько минут с восторгом впитывая прекрасные просторы и вольный ветер.
— Тебе нравится?
— Очень! — выдохнула и повернув голову, поцеловала Арли в уголок губ. — Сюрприз удался!
— Значит остаемся здесь. Но это не весь сюрприз. — довольно улыбаясь во все белые ровные зубы сказал он.
— Ммм? — промычала прося дальнейших пояснений.
— У нас пикник, поздний обед или ранний ужин, как тебе больше нравится. — он развернул меня на сто восемьдесят градусов и я увидела накрытую поляну. На огромном одеяле, расстеленном там где растет трава, на одном углу были большая тарелка с чем-то, что я назвала бы вторым блюдом, еще на одной фрукты и разные ягоды (мальчики просекли мою слабость к различным фруктам и ягодам), кувшин с чем-то сиреневым, рядом огромная глиняная кружка, тарелка со сладостями и неизменный букетик полевых цветочков. Все красиво обложено салфетками и ни одного прибора.
— Полюбовалась? А теперь давай завяжем глазки и пойдем кушать. Только платьице можем испачкать. Придется его снять.
— Эй, но ведь у меня даже белья под ним нет. А тут прохладно. — запротестовала я, пытаясь отбиваться от завязывания глаз и раздевания меня в четыре руки.
— Ничего, у нас все продумано. Завернем тебя в простыню и напоим чаем с согревающими травами.
И не успела я и слова сказать, как руки стали свободны, платье расстегнулось и упало к ногам. Айверин, был спереди и увидел подарок Велрины и то, во что превратились их с братом камни. Высоко поднял брови, но почему-то промолчал. Руки снова быстро, но надежно опутаны мягкой тканью, но теперь спереди. И я вся свободно завернута в большую синюю простыню, которая даже кончики пальцев на ногах скрыла.
“Хорошо, хоть не мое полотенце” — вдруг подумалось мне и я улыбнулась, все еще смотря на братьев расширенными от изумления глазами. Спокойно и даже с интересом наблюдая за манипуляциями надо мной. Сейчас они совсем не походят на принцев, хотя одежду не сменили, только верхний камзол сняли, да рубашки у обоих не на все пуговицы застегнуты. Но выражение лиц и поз сменилось на знакомое тепло, озорство и расслабленность.
— Здесь очень красиво! — восхищенно выпалила я, увидев знакомую повязку, недавно снятую с глаз.
Хватит мне и рук.
— Да, пожалуй обойдемся без нее. — И Айверин кинул черную полоску в сторону обрыва, где ветер подхватил ткань и закинул на ближайшее дерево. А Арлеонт удобно устроил меня на мягком одеяле и даже подушечку подложил под попу.
— Хочешь пить? — вдруг спросил мужчина, голубые волосы, которого трепал ветер.
Голос его при этом был полон надежды, улыбка с хитринкой и глаза смотрят в одеяло. В чем подвох?
— Хочу. — я и правда очень хотела и пить, и есть.
Не отравят же они меня? Значит подвох не так страшен.
Я сделала небольшой глоток из подставленной к губам большой кружки. Арли быстро облизал губы.
— Попей. — быстро предложила я взглядом указывая на свой стакан, другого же все-равно нет.
Мне было интересно на что рассчитан подвох. На меня? Или не только.
Напиток вкусный пряный, освежающий, с остринкой, как у имбирного с лимоном, и в меру сладкий.
— Ты угощаешь?
— Конечно, не стесняйся.
Он вложил кружку в мои связанные руки, поверх держа свои и не стесняясь, глядя мне в глаза с неподдельным вожделением, сделал несколько больших глотков и посмотрел на Рина. А Рин смотрел на меня и мне вдруг стало неловко. Чего они от меня ждут?
— Рин, угощайся и ты. — тот с готовностью обхватил мои руки с кружкой и тоже попил, а потом поднес к моим губам и не отпуская моего взгляда поил, будто целовал. А когда напиток закончился и вправду поцеловал, жарко, нежно. Его губы были вкуснее напитка, они пьянили и согревали и разжигали пожар внутри меня. Хотелось освободить руки и притянуть его ближе, взять лицо в ладони, как он держал мое и не останавливать этот поцелуй никогда. Мы задохнулись и горячие губы сменились на прохладные, которые впрочем скоро тоже стали обжигающими.
— Так, сначала нужно покушать. И расскажи-ка нам вот об этом. — красноволосый вытянул две цепочки из-под простыни.
— О, что это у нас такое интересное. — проявил тот самый интерес Арлеонт.
— Это мне дала привидение ведьмы Велрины, хранительница магии Лир. Она живет в зачарованной избушке за домом. Она дала мне это украшение, — я приподняла два сердечка пронзенных стрелой — Сказала, что украшение перешло ей как хранительнице магии Лир. Ваши лирионы при соприкосновении с ним засветились и слились, приняв такую же форму.
— Как все странно. Я такого не видел и даже не слышал.
— Надо посмотреть в древних книгах, в хранилище отца. А теперь кушать. И, в следующий раз, не надевай чужие подарки без нас, а еще лучше не принимай их вообще. Мы тебе сами все, что нужно подарим. Кушать. — настойчиво повторил он.
Я приподняла брови: “Все, что нужно?” Но говорить ничего не стала.
Да-да, я ужасно голодна. И не только желудок требует еды. Я вся хочу еще поцелуев, ласк и всего остального десерта. Мы сидели тесным кружком, я все еще спеленутая и жующая очередную вкусность попавшую в рот. Кормили меня так чувственно, что мне становилось все жарче и я постепенно стягивала с плеч простыню. Еду подавали с рук и с губ. Я тоже делилась кусочками, ухитряясь делать это без рук.
Это была какая-то неимоверно вкусная пироженка с орешками, и нежным кремом, ее мне подавал Айверин. Осторожно держал пальцами и ждал, когда откушу, но я постаралась забрать ее и не разгрызть по дороге. А потом предлагала попробовать откусывать кусочки без рук, как я, сначала одному, потом другому.
Арлеонт оказался прав, если бы я осталась в платье, то оно было бы безнадежно испорчено. К тому времени когда мы добрались до фруктов, простынь, в которую я была небрежно укутана, упала на ноги. И мальчики, по-моему, специально не успевали донести до моих губ ягодки, сок которых они слизывали с ключиц, груди, живота. Поцелуи стали ягодными, а дыхание тяжелым, мы уже почти не смеялись, все больше отдаваясь страсти.
И вот я лежу на спине, в голове у меня сидит Арлеонт и держит поднятые руки. Айверин целовал мне животик, щекотно проводил языком по пупку и остро прикусывал кожу, безумно медленно спускался вниз. Я извивалась и смеялась, когда было особенно щекотно. Он капал на кожу белый сок суйи, который из-за цвета зовется молочком.
— Этот фрукт считают идеальным для интимных игр — капая сок мне на губы, объяснял Арлеонт.
Пока облизывала губы, они с братом ласкали сбрызнутые соком соски.
А теперь прохладный сок капал прямо туда, где горячо, влажно и уже болезненно тянет, просит большего. Горячий язык прошелся по прохладным следам и углубился, вернулся обратно принялся вновь слизывать свежие капли сока с чувствительного бугорка.
Я подавалась вперед к языку, который дарил безумное удовольствие, играл на нежной плоти. Еще чуть-чуть, еще немного. Да! В этот раз оргазм был мягким и тягучим как карамель, его сладость теплыми волнами охватывала все большие участки тела. Айверин бесконечно долго, снова и снова топил меня в безумии сладких минут. Пока они не пошли на спад.
Но когда он вошел в меня твердо и уверенно, я не смогла сдержать нового крика удовольствия. Сразу подхватила его неспешный, глубокий ритм. Каждый толчок был бесконечно сладок и я тянулась ему навстречу. Он положил мои ноги себе на плечи, целовал щиколотки, вбиваясь в меня то неспешно, то сильно с рыком. Наклонялся и не останавливаясь сладко целовал губы, шею, а потом возвращался к губам, будто накидывался голодный. Он опустил одну мою ногу и переступил коленом через нее и я оказалась на боку, ловя звезды, ощущения стали немного другими, но не менее яркими и восхитительными, заставляя тело выгибаться и жадно ловить каждое движение. Он поставил меня на колени, почти не прекращая движений. Я прогнулась в пояснице, чувствительные соски касались поверхности одеяла, добавляя ощущений. Поцелуи позвоночника и укус. Бешеный ритм и я рычу не хуже красноволосого, а он резко снижает скорость и переворачивает меня на другой бок, чуть не плачу:
— Хочу еще, пожалуйста!
Он шлепает меня по попе звонко, и я вдруг слышу как эхо вторит звукам хлопка, а потом и моим возобновившимся стонам. Вижу Арлеонта, он сидит в паре шагов и смотрит на нас. В одних брюках, сексуальный, растрепанный с горящим взглядом. Мышцы напряжены, но лицо спокойно. Он смотрит прямо в глаза и я показываю ему свое желание, что хочу и его, безмолвно умоляю. Но Арли словно статуя, застыл. А снова на спине и ноги мои на плечах Айверина. Подумала, что меня прокрутили на все триста шестьдесят градусов. Тело не выдержало и снова взорвалось искрами восторга.
Однако отдохнуть мне сегодня было не суждено. Айверина сменяет Арлеонт и я вновь проваливаюсь в омут страсти, поцелуев и новых поз. В то время как Рин, наблюдает расслабленный и довольный. Уже позже перебирая воспоминания, я поняла, что братья ни разу не повторили поз друг друга, кроме первой и самой традиционно.
— А зачем было связывать мне руки? — лениво пробормотала я, лежа между мужчинами и глядя на звезды, руки мне освободили задолго до конца этого марафона, но я не уловила когда.
Мы остались там на ночь. После долгого, восхитительного и очень страстного “ужина”, меня отнесли к ручью с ледяной водой. Там-то я и взбодрилась, и омылась, и быстро пришла в чувства. Я обрызгала братьев, а потом пугала всю окрестную живность диким визгом, потому что мне отомстили. Вот же… подростки.
Но когда вернулись к одеялу и улеглись втроем, укрылись вторым теплым одеялом (честно, не знаю откуда оно), усталость взяла свое и даже говорить было тяжело.
— Но так ведь гораздо интересней, правда. — меня накрыли волной красных волос и чмокнули в носик.
Ну, да спорить не буду. Пикантненько.
Так я и уснула. Кажется, я люблю спать в обнимашках.
Просыпаться было также волшебно, как и засыпать. Я еще не отрывала глаз, но слух уловил птичьи трели, кажется именно они и разбудили меня. Мне так мягко и тепло между жарких мужчин, тогда как лицо холодит весьма свежий утренний ветерок. Кто-то целовал плечико, а теперь и глазки, лобик, носик, подбородок. Я улыбаюсь, они специально обходят стороной губы. И губы начинают чесаться от желания целоваться. Ну я тоже целую, везде где попала: щеки, скулы, шею.
— Проснулась, крошка?
— Дааа. — медленно потянула я, потягиваясь всем телом. Мальчики тут же воспользовались моментом и быстро зацеловали соски. Но я стала от них отбиваться.
— Я конечно нимфоманка, но вчера вы меня так укатали, что кажется ни ходить, ни сидеть нормально сегодня не смогу.
Подумаешь, немного преувеличила, но явный дискомфорт между ножек уловила. Зато какие воспоминания.
— Сильно болит?
— Мы тебя покалечили? — в один голос обеспокоено вопрошали мужчины.
— Нет, все хорошо, скорее всего немного натерлось.
Братья уже не слушали моих оправданий, они откинули теплое одеяло и раздвинули ноги, согнув их в коленях.
— Холодно! — отбивалась я.
— Небольшая припухлость и покраснение — серьезным тоном и хмуря брови констатировал Айверин, второй брат был так же серьезен и озадачен.
Мне смешно стало. Это они мне между ног заглядывают с такими серьезными минами и выдала детское:
— Только юбочка помялась, пирожочек покраснел.
На меня посмотрели еще более озадаченно и я продекламировала все, что помнила:
- “В детском саде номер восемь раздаются голоса:
“Вань, не надо!”, “Надо, Свет!”
“Вот и все, а ты боялась, только юбочка помялась, пирожочек покраснел.”
Поскольку озадаченность с лиц не ушла, пояснила:
— Это шутливый детский стишок, я его впервые в школе услышала и кажется у него были еще версии, с растущими последствиями.
Потом они почти синхронно снова посмотрели на то что между ножек так, что я тут же прикрыла все покрасневшее руками.
— Понятно. Это кто же у вас позволяет детям такие стихи читать? — суровость Айверина заставила меня сесть и укрыться одеялом по самые ушки — Сейчас вы идете в домик — это принц командовал братом и тот серьезно кивнул в ответ. — Я возьму у лекаря мазь и к вам. — он посмотрел на меня с укором — Ну почему на тебя нормально магия не действует? Через десять минут у нас совещание в кабинете отца.
И он подал мне платье.
- Вот видишь, платье не испачкали, только помялось немного. — Арлеонт внимательно и чуть смущенно разглядывал платье (видимо припомнил мой стишок), вертя его в руках, пока я вставала на ноги. — Они смотрят на меня! — делано возмутился он глядя на мои сжавшиеся от порыва ветра соски, быстро чмокнул оба и стал помогать одевать платье.
— У меня тоже отличный вид. — это промурлыкал Айверин и погладил мои нижние девяносто, пока подол платья их не скрыл.
— Платье в следующий раз аккуратно повешаешь на дереве, а не будешь закидывать в неизвестном направлении. — я не расстроилась, дома переоденусь.
— О да, — пропел Арлеонт и принялся целовать мои губы, как же хорошо он целуется.
— Нам пора. — бесцеремонно оторвал от меня брата и сам чувственно, но слишком коротко поцеловал.
Они взяли меня за руки и мы переместились во дворцовые покои. Айверин сразу шагнул в другой портал, а мы пошли к зеркалу.
— Ура, мы дома! — я покружилась по кухне, когда пустились вниз.
Арлеонт уже доставал завтрак из портационного шкафчика.
— Тебе нравится этот домик?
— Да, здесь так хорошо, чувствую себя как дома.
— Но во дворце роскошнее и просторнее покои. Шикарная купальня с банями и бассейнами. — соблазнял, именно соблазнял, его голос принял такие нотки, как бы говоря: “Бери, это самое золотое золото, самые бриллиантовые бриллианты и все тебе, бесплатно.”
— А здесь теплее и уютнее. — припечатала я и примостилась на стуле за столом поближе к еде, помогая расставлять блюда на троих. — и чудесное озеро есть.
Через пару минут появился Айверин с внушительно баночкой в одной руке и огромным букетом в другой. Цветы были невероятные и со вкусом подобранные.
— Пришлось к отцу зайти. — сердито выговаривал Айверин — Арлеонт, нужно закончить уже с защитой и взломать ее скорее. А то он посмеивается над нами. Это тебе, крошка. — без перехода обратился красноволосый ко мне, ставя букет в вазе перед моим носом.
Ммм, как вкусно пахнет.
— Я сам ее лечу. — Арлеон забирал у брата баночку, а то не отдавал. — Тогда давай вместе. На этом столе, на свободной половине.
Меня подхватили на руки и усадили на столешницу, потом Арлеонт надавил на плечи, заставляя лечь, приговаривая.
— Ложись, малышка, сейчас мы будем тебя лечить. — он говорил с предвкушением и даже проглотил набежавшую слюну. — Так, ножки сгибай в коленках, так. Еще пошире. Замечательно. Какая ты красивая, маленькая и аккуратная. Сколько мазать нужно? Побольше? — кажется, Арли не мог замолчать и говорил немного нервно.
— Лекарь сказал осторожно втирать в поврежденные места. Но внутрь-то наверняка нельзя. Аккуратнее, только снаружи, а то микрофлору повредим.
Я прикрыла лицо руками. Было стыдно и безумно смешно слушать как они переругиваются и “лечат”, то что и лечить-то не нужно.
— Теперь у нас две минуты на еду и на совещание.
Мне помогли спуститься с сесть на стул. Теперь платье точно испачкается. Мужчины действительно управились за пару минут, выпив чай с булочками. А я оставшись одна спокойно и вкусно позавтракала. И решила сбегать на озеро поплавать и поваляться на песочке. У меня же каникулы. Эротические!
Такой довольной, нанырявшейся и теперь греющейся на горячем песочке и нашли меня деловые собранные братья.
— Как отец такое допустил? — эмоционально негодовал Арлеонт. — Мы должны были его казнить, принародно. Он убил нашу мать и отца! Как можно верить его сыновьям! Близнецы отпустят его и сделают вид, что сбежал.
— Брат, с нашей стороны тоже будут присутствовать на казни. Успокойся, зато мирный договор на наших условиях подписали. И пакт о ненападении. И о свободном проезде по их территории наших людей к морю. И о запрете вывоза наших женщин на их территорию и много чего еще.
Я во все глаза смотрела на непривычно злых братьев. Завернулась в свое синее полотенце. Сейчас мужчины казались мне бесконечно серьезными, взрослыми с острыми бритвами в глазах.
— Ааа, — испуганно проблеяла я — А где мои милые, шалящие, озабоченные подростки? Вы кто?
Они так глянули на меня, что я поспешила извиниться за неуместную шутку.
— Простите. Что случилось?
— Что случилось? А то случилось, что отец отпустил убийцу домой с сыновьями. — кричал Арлеонт.
— Близнецы, старшие сыновья Повелителя ворлов, бывшего повелителя, — поправился он. — Теперь там два равноправных Повелителя, его сыновья. Они обязались наказать отца по их законам и его ждет позорная ритуальная казнь на Родине. Сыновья в отличии от папаши адекватные. Я почти уверен, что они сдержат слово и казнят отца по своим законам.
— А почему они не дождались казни здесь? — я подхватила под руки братьев и повела домой, нужно заварить успокаивающего чая и покормить нервных братьев.
— Им по вере важно, чтобы воин, пусть и сошедший с ума, умер на родной земле. Отца предадут ритуальной казни. Тогда его дух очистится и сможет возродиться снова среди своих, но более сильный и мудрый.
— А мы опять пролетаем, почему нам никуда нельзя? Вечно сидим здесь взаперти, прячемся. — Арли рвался в бой, гневно пыхтя.
Я вопросительно посмотрела на Айверина, как более адекватного и способного хоть что-то объяснить.
— Мы не входим в делегацию наблюдателей. Казнь будет на закате, сегодня. От нашей страны будет отец, наш маг и глас отца Везирион, наш старший брат Анридар. Аршаон остается с беременной женой. Мы тоже “обязаны сохранить свои жизни”. - процитировал голосом отца — Цаца, — при этом имени Айверин скривился — тоже изъявила желание присутствовать на казни со своим женоподобным магом Сержилонио. Им еще младшую сестрицу отыскать нужно.
Мы вошли в дом, я усадила пышущих гневом мальчиков за стол. Айверин хоть и объяснял все вроде спокойно, но из глаз метал молнии и был не сильно спокойнее брата. Сбегала в необъятный подвал, разыскала на полках с чаями успокоительный, там кроме надписей схематично нарисован спящий человек. Будем надеяться, что это то, что нужно.
Заварила чай и поставила перед братьями вместе с остальной едой. Нам обеденная порция пришла портальной почтой, а еще с завтрака осталось на столе, прикрытое салфеточкой (так моя бабушка делала, накрывала недоеденные пирожки и блинчики чистым льняным вышитым полотенцем). Я кушать не стала и даже чай не пила, вдруг усну. Предпочла сок. А Айверин все продолжал.
— Маги в один голос твердят, что она у ворлов укрылась. Вот глупая… — кажется это что-то ругательное и на непонятном мне языке. — Они же женщин насилуют как дышат, не смотря на статус и обещания. А в таких случаях как вечно кокетничающий и говорящий тонким голоском Сержилонио, ворлам не важно, что он вроде как мужчина.
— Она позарилась на мамин гребень, так ей и надо. Шавки Повелителя сказали, что она им помогала с магией. Своих же подставляла ради артефакта красоты.
— Просто ради гипотетической красоты подставляла свой народ и родную сестру, развязывала войну?
— Не совсем так. Мы не уверены, что она знала все планы ворлов. Ее приближенная говорит, что была договоренность обмена накопителей их магии и какие-то манипуляции типа наложения иллюзий и прочее на гребень королевы Амайи. Ночью эту девушку чудом спасли от нападения ворлов. Ей Цалцанелия устроила допрос в гостинной, а в спальню в это время влезли ворлы с приказом убить. Но взломщики признались, что убивать, как было велено не планировали, а вот увезти к себе в гарем синекожую прехорошенькую девушку было их целью. Но их каким-то образом заметила охрана, повязала и допросила. Но те не считали похищение девы преступлением и выложили все без зазрения совести. Заказ приняли от женщины, она была с охраной и очень хорошо одета.
Запал обоих братьев пошел на спад. Я с энтузиазмом ученого-исследователя наблюдала за поведением мужчин. Надо же знать правильно ли я интерпретировала картинку с упаковки.
Вот одни из братье зевнул, подхватил и второй, а за ними, так сладко зевающими, зевнула и я.
Они посмотрели на меня с подозрением и удивлением.
— Что? — не собиралась сразу сдаваться я.
— А почему мы все зеваем? — вкрадчиво спросил Айверин и засунул нос в заварочный чайник, потом посмотрел на мой бокал.
Кивнул брату.
— Да, чай со снотворным, но она его не пила.
— Со снотворным? — удивилась в свою очередь я. — я думала просто успокаивающий нервы чай. — показала упаковку.
— Ясно. Будем учить читать. Но ты же его не пила?
— Нет, только сок.
Арлеонт залез носом в мой пустой стакан и недолго что-то вынюхивал.
— Без примесей.
— Значит просто заразилась от нас зевотой? — весело, но вяло спросил Айверин. — Ты ведь спать не хочешь?
— Нет, не хочу. А вы хотите спать?
— Да, очень. — хором сказали братья.
И действительно, движения чуть замедленны, моргают вообще как-то не быстро.
— Значит идем в кроватку, вам же сейчас срочных дел делать не нужно?
— Надо! — хотел вскочить Арлеонт, но присел на пол, рядом со стулом и растягивая слова проговорил. — Защиту взломать.
— Идемте. — вздохнула я.
Помогла встать с пола Арлеонту, подала руку Айверину и мы пошли. Мужчины держались молодцами, зевали постоянно, иногда то одного, то другого пошатывало, но на меня старались не наваливаться своим весом. Однако, уложив их на свою большую кровать вздохнула с облегчением, а принцы уже во всю сопели.
— Какие вы… принцы! — хихикнула я и пошла гулять.