Зубы на резинке, тянут трусики вниз, пальцы ласкают там, где слаще всего, ноги едва меня держат, упираюсь руками в холодное зеркало, которое было здесь, за ширмой, глаз послушно не открываю. Меня так смело, уверенно и нахально ласкали, что мне также нахально хотелось требовать:
“Еще! Хочу еще!”
Чего именно “еще” не понятно, но точно хочу.
Трусики медленно, но верно покидали свой оплот, их ассиметрично тянули вниз чьи-то зубы. Открывающуюся попку покрыли легкие, нежные поцелуи и теплые, немного шершавые ладони любовно по кругу оглаживали мои нижние девяносто один. Кажется, я умею мурлыкать. Переступила ногами и трусики окончательно потерялись для меня, захваченной двумя предприимчивыми субъектами.
Ура, меня захватили, они мне нравятся, я им, кажется, тоже и скоро меня сделают настоящей женщиной, пусть даже и здесь, главное также нежно и поскорее. Мне не терпелось почувствовать ту самую “наполненность” и эти “древние движения”, “туда-сюда”, хи-хи, именно такие эпитеты чаще всего встречались в книгах и разговорах.
Пальцы скользнули по набухшим складочкам и я снова погружаюсь в эти почти приторные ощущения, что нарастают, создают невероятную бурю в животе, и это точно не бабочки, это скорее пчелки разлили мед и разлетелись по цветочкам. Горячий язык взорвал чувства, сзади пальчик провел вдоль задней дырочки, это тоже был взрыв, яркий, запретный, но безумно возбуждающий. Я уже не знала, что делали мужские пальцы и губы, но для меня это было так дерзко, нежно-сладко, безумно возбуждающе. Кажется сейчас взорвусь, я захлебнулась мыслями и дыханием. Еще несколько движений между лепестков, пальцы немного проникли в меня, чей-то рот ласкал и будто пил. Я слышала возбужденный стон мужчин и чувствовала пальчик сзади ласкающий запретное, он нежно гладил дрожащую дырочку. Мед в животе переполнил меня и взорвался ощущением невероятной неги, волной захватившей все тело.
Меня потряхивало, тело дрожало, живот сокращался и даже та самая запретная дырочка, сладкими спазмами, поразила меня. Разве так бывает? По всему телу волнами растекалось удовольствие, и бедные ножки совсем перестали держать. Да что ножки? У меня даже ручки тряслись, вот с чего интересно? Пока я сползала на пол и удивлялась слабости отдельных частей тела, улыбалась во весь рот, наслаждаясь легкостью и каким-то бархатным послевкусием, что поселилось в животе, вместе с остатками ароматного меда. Мальчики усадили меня на пуфик, скинув с него горку белья, что я накидала на него. Их руки еще бродили по телу вместе с искорками удовольствия, которые вспыхивали то там, то тут. Сейчас мне гладили ножки, и говорили комплименты. Я в раю.
— Какая ты вкусная, ягодка — ага, значит в этот раз языком меня ласкал Арлеонт. — Сейчас мы тебя оденем и ты еще раз пройдешься, так же сексуально, как в первом комплекте. Глазки пока не открывай.
— А как же я? — внутри нарастало возмущение наравне с желанием сделать им тоже хорошо. Отомстить за то, что мне было так сладко, а теперь неловко и стыдно, и опять же приятно и до сих пор немного стыдно. Ррр. Но это чувство гнать. Как и чувство вины, что я-то свое получила, а мужчины нет.
Хотелось показать, что и я могу сделать им сладко, но сомневаюсь, что братьям будет стыдно. И вообще во мне разгоралась та самая ненормальная безуминка, которая заставляла делать безумные вещи.
— Вы меня попробовали, а я вас нет.
Открыла глаза и наткнулась на то, что как раз хотела попробовать. Быстрым движением расстегнула магнитные застежки и бриджи упали на пол. Передо мной, прямо напротив лица был член, настоящий мужской, большой и покачивающийся. Пока он не исчез и не спрятался одной рукой поймала за основание (книжку о таком читала и несколько статей в интернете, так что теория смутно знакома), пальчиками другой осторожно провела по головке. Тонкая и бархатная кожа удивила, такая гладкая и пахнет так завлекающе, будто я та пчелка, что летит на мед. Я лизнула, вкусно, погладила языком, как мороженое из вафельного рожка, кто-то застонал. Мы вместе издали этот звук удовольствия. Я продолжила изучать этот невероятный орган дальше, целовала, облизывала и гладила рукой, вошла во вкус, а мужчина сжимал мои пальцы, показывая, что держать нужно крепче, теснее, а он вдруг раз и накормил меня пульсируя и хрипло вздыхая. Интересно, вкусно. Подняла глаза, передо мной стоял, тяжело дышащий с закрытыми глазами, Арлеонт.
Айверин стоял сбоку, уже без излюбленных бриджей и с распущенными красными волосами. Он смотрел на меня как дикий зверь, его мужское достоинство угрожающе дыбилось, перевитое венами. Мне захотелось его успокоить, “все хорошо”, я погладила пальчиками вершинку и на ней тут же выступила прозрачная очень вкусная капелька, подобрала ее губами и язычком. Мужчина внимательно на меня смотрел, наблюдал, это несколько смутило, но я не отступила, а стала гладить его свободной рукой, бедра, крепкие, напряженные ягодицы и твердый живот. Я повторяла все, что делала с другим мужчиной, а вернее с его твердой, но нежной плотью в произвольном порядке, как мне нравилось и хотелось. Во мне была какая-то страстная одержимость и уже ни капли стеснения. Его сдержанные стоны словно зажигали во мне желание сделать еще приятнее. Крепко держа за основание такого достойного достоинства, я вобрала его в рот, головкой касаясь нёба, быстро гладила языком и почти выпускала наружу. Чувствовала нетерпение мужчины. Он положил ладонь мне на затылок, задавая ускоряющийся темп. Ну, что ж знакомое чувство, мне тоже хотелось этого “еще”. Я ускорялась и вот, так же неожиданно меня накормили второй раз. Вкус был немного другой, но тоже пряный и приятный. Вот уж не думала, что это так возбуждает, что это так бесконечно вкусно ласкать мужчину, который тебе очень-очень нравится. Дарить ему то, что он дарил тебе. Себя и свою нежность. То, что копилось долгие годы для НЕГО, я теперь умножу на двое, даря сразу двум.
Мужчины устроились на полу, рядом с пуфиком, на котором я сидела и лениво гладили ножки. Мои пальцы перебирали голубые прядки, они каким-то образом оказались под руками, а те сами собой зарылись в шелковистых волосах. Я постепенно отходила от происшедшего и гордилась собой. Теперь не только они любили меня нежно и ласково, но и я, хоть и столь специфично, но зато от всего сердца. Прогресс. Только оставили меня снова недоженщиной. Ладно, пусть будет все постепенно, Москва не сразу строилась, вот и я, ласка за лаской и стану женщиной. Это даже правильней, наверное. Мои странные, расслабленные мысли улыбали меня. Кажется, я счастлива.
Айверин встрепенулся первым и поднялся.
— Спасибо — он чмокнул меня в носик и широко, открыто улыбнулся. — Давно мечтал увидеть твои пухленькие губки на своем члене, незабываемые ощущения. — теперь был быстрый, но проникновенный поцелуй в губы. — Вообще, мы ничего подобного не планировали, просто хотели одеть тебя в нечто очень соблазнительное. Но ты такая аппетитная, что мы не удержались. Но пора продолжить нашу примерку. — он улыбнулся мне хитро. — Ты нас сильно отвлекла, но отклонить от плана не удастся. Вопреки всем трудностям мы оденем тебя, а ты виляя своими шикарными бедрами пройдешься так, чтобы мы снова захотели тебя немного по надкусывать. Только не надейся на продолжение. — я прищурила глаза, а он подмигнул и закончил. — Времени у нас не так много.
Мне, честно говоря, уже толком ничего не хотелось, кроме как растянуться на чем-нибудь мягком и сладко поспать. Но решила позволить мальчикам поиграть в куклы и нарядить меня. Послушно встала и зевнула. Но поспать мне не дали.
— Ножку, сейчас наденем чулок. — прохладная черная шелковая ткань скользила от стоп вверх, там поправляя красное кружево пальцы успевали погладить беззащитную кожу. Второй чулок вскоре тоже занял свое место с помощью Арлеонта. Айверин в это время, стоя сзади, разместил на бедрах черно-красные невесомые трусики и пояс к чулкам. И пока его брат состыковывал застежки и чулки, руки чувственно ласкали грудь и вновь жар разливался по телу, будоража пчелок, которые постоянно разливают мед. От чего-то от ласки груди сладко и влажно становилось между складочек моей женственности.
Мужчины действительно вертели меня словно куклу и играли на моем возбуждении. Они больше ласкали, чем одевали. Последним штрихом был бюстгальтер в стиле комплекта и легкое касание между ножек, будто невзначай, но так неожиданно остро, словно молния и спать уже не хотелось, хотелось поддаться навстречу и… Но, мои шикарные и вновь возбужденные мужчины, сказали, что я готова и пора немного пройтись. Легкий шлепок по обоим полупопиям одновременно, и как у них так слаженно получается? И в ускоренном темпе выхожу из-за ширмы. Мужчины скоренько натянув бриджи оказываются на пуфиках.
А мне определенно не хватало туфлей, десяти сантиметровых шпилек, если быть точной. Но ничего, справилась, легко, на цыпочках, прошествовала туда и обратно. Снова остановилась у зеркала, на меня смотрела я.
Взгляд чумной, на голове тайфун прошелся, но это было так созвучно с бельем, в которое меня облачили довольные рожицы, развалившиеся поодаль, так дерзко-сексуально, что казалось, будто я только что вышла из спальни каким-то чудом оставшись одетой, если мой туалет можно назвать одеждой. Моя уверенная двоечка в этом комплекте смотрелась троечкой и мягкой округлостью выглядывала из красного кружева, которое окаймляло черный шелк чашечек. Талия, которой я и так была довольна, казалась тоньше, а попа… А попа отлично украшала и трусики, и пояс. Рост у меня небольшой, метр шестьдесят два, но сейчас ножки казалось росли от ушей, ну, и я старательно вытягивалась на цыпочках вверх. Черный с красным мне определенно идет, я казалась себе роскошной и элегантно-небрежной секси. Мужчины встали и тоже подошли к зеркалу, встав с двух сторон от меня и обняв за талию. Рядом с ними, я не была серой молью, как думала раньше, все-таки их цветные гривы выделяются в нашей немногочисленной толпе сильнее, чем моя светло-русая макушка, доходящая до плеч могучих мачо. Сейчас мы невероятным образом гармонировали. Даже их извечные светлые бриджи были к месту, прямые осанки, ширина плеч, а особенно взгляды, что смотрели на меня из зеркала. Это не вечные оболтусы, подтрунивающие надо мной два дня кряду, а зрелые личности, обнимающие стройную девушку, свою девушку. Сейчас я дала бы себе свои двадцать пять.
— Великолепно! — прошептал на ухо Арлеонт и потянул к ширме.
А там принялся расстегивать застежку бюстгальтера и быстро снимать остальное, при этом иногда так же быстро целуя, что попадало под губы. Айверин же встал неподалеку, плечом оперся в стену и легкой улыбкой смотрел нас с Арли. Под губы этому несносному попадалось и плечо, и сосок, и пупок, и клитор, и коленка, и бедро, и попка, даже пальчики на ногах. Потом так же поторапливаясь помог одеть следующий комплект белья, сиреневого. Потом беленькое с цветными бантиками, красивое и комфортное. После я выбрала разных любимых расцветок, всего семь комплектов, решила, что на первое время мне хватит. И если мой сон-бред-эротическое путешествие с магическими элементами не закончится в ближайшее время, то обзаведусь еще некоторым количеством белья, только более правильным способом. Как говорила моя бабушка трусов и носков много не бывает и этого добра у меня всегда было столько, что каждое утро с удовольствием рылась в ящике и выбирала белье под настроение и верхний наряд.
Однако перед выходом из этой, навсегда запомнившейся, комнаты, я прихватила еще одну вешалку со спортивного вида топом и короткими шортиками, моднючий комплект, поразившего меня фиагуального цвета. Вот обязательно схожу в нем к дереву фиагуале и полежу под ним. Эх, жаль телефона нет, сделала бы селфи. Надо спросить у мальчиков про фотоаппараты.
Сейчас на мне красовался красный комплект белья под рубашкой и я млела от ощущения прикрытости.
Мальчики привели меня комнату с платьями, ничего другого на вешалках я не видела. Усадили на мягкий пуфик, похоже других сидений здесь не водится, а сами отправились покорять вешалки. Сначала хотела возмутиться, а потом вспомнила как точно подобрали для меня комплект белья, идеально подошедший по размеру и форме и решила, что и здесь не подведут. К тому же сев на предложенное место, вдруг поняла, насколько устала и могла только наблюдать. Уже поздний вечер, а я испытала сильные эмоциональные и сексуальные нагрузки.
Подошел Айверин и вручил легкий белый сарафан. Я тут же переоделась, не выходя и не прячась. Рубашка откинула Айверину, а летний, на широких бретелях и длиной до колена сарафан неспешно надела. Белье поменять и будет идеально. Потом примерила элегантное красное платье с воротником стойкой, без рукавов, по фигуре, едва доходящее до колена. Мальчики выбрали еще пару платьев нежно-сливочного цвета и белое, но с зеленой вышивкой растительного орнамента по лифу, подолу.
— Как будто на тебя шили. Отлично! Идем, еще обувь нужна.
Но я еще прихватила легкое сиреневое платьице, что висело на манекене и все время мозолило глаза, привлекая к себе внимание красивым цветом и ярким пояском. В общем, манекен остался гол. Мерить не стала, если что верну.
Переоделась обратно в рубашку, так как чувствовала себя живой, потому что только мертвые не потеют, и слегка припыленной, несмотря на чистоту вокруг. Хотелось в душ.
Видно было, что братья действуют слаженно и быстро, а не лениво и неторопливо, как вначале, наверное, задержка вышла дольше, чем планировалось. Однако мне они ничего не говорили и не поторапливали и все же с туфельками я постаралась разобраться поскорее.
За обувью мы свернули в коридор справа, прошли несколько комнат, в которые заглядывали мальчики, только пятая по счету дверь вывела нас в нужное помещение. Здесь стиль помещения был совершенно другим, походило на стерильную и странную космическую каюту. Все какое-то белое, белый глянцевый пол, белые, но неровной текстуры стены и белый потолок. Из общей картины выделялись темно-синие пуфы, пять штук и огромное высокое и широкое зеркало в темно-синей раме. Больше в комнате я ничего не увидела. Растерянно посмотрела на мужчин. Арлеонт, подошел к стене у двери, что-то там по химичил над загадочного вида панелью, а стены начали бесшумно разъезжаться, как дверцы у шкафов-купе и взору моему предстали ряды полок с туфлями и туфельками, босоножками и балетками, ботинками и легкими сапожками. Вау! Пока я оглядывала и примеривалась, что первое примерить, мальчики-зайчики расположились на пуфиках и, судя по всему, приготовились терпеливо ждать.
Еще раз осмотрела зал с бесконечным числом обувки и всей одного размера, моего родного тридцать седьмого. Решила подойти к выбору рационально. У меня есть платья и сарафаны, вот к ним и нужно подобрать подходящие по фасону и цвету, например, очень красивые и удобные — это туфельки на каблуке, удобные, совсем-совсем удобные — это балетки почти без каблука, а вот тапочки не люблю, лучше по-старинке босиком по деревянному полу разгуливать. Ну и что-то вроде кроссовок нужно присмотреть, так на всякий случай. Быстро выудила все подходящее, примерила и осталась довольна. Только кроссовок здесь не нашлось.
И вот мы уже идем в обратный путь, а на мне красуются уютные, мягкие балетки. На всякие аксессуары в виде сумочек, шарфиков, ремней сил не осталось, хотя они тут были в отдельной зале, которую мы уже прошли.
Однако здесь, в самой первой комнате, мы еще ненадолго задержались из-за небольшого овального зеркала с удобной расписной ручкой и с резными завитушками на оправе. Оно единственное из множества других зеркал, оказалось переговорным, в которое мой пальчик проваливался. Моим мужчинам, кстати, это было совсем не интересно, только мне. Но и узнать с кем идет через него общение не вышло, так если мой кулак туда проходит, то голова нет и даже одним глазком не глянешь. А потом мои сонные лапочки утянули меня в сторону той гостиной, через которую сюда и прошли.
***
Проснулась я раньше обычного, потянулась сладко. В комнате посторонних не обнаружилось. Ура! Из зеркала доносилась благословенная тишина. Тройное Ура! Точно помню, как ночью меня разбудил заливистый собачий лай и пьяное хихиканье нескольких девичьих голосов.
Они что девичник устроить решили? Я же сплюююю!!! Может проснуться и присоединиться? Неее, в другой раз, уж больно спать хочется. Зазеркальные подруги устроились не в спальне, а в гостиной, но и до этого видно где-то хорошо посидели, так как разговоры были непереводимо-пьяные. И тогда, когда терпение кончилось и я собралась идти под бочок к кому-нибудь из мужчин, все стихло.
Я умылась и приоделась для мальчиков не очень скромно, но и не пошло, скорее мило. Простое сиреневое (в последнее время мой любимый цвет) платьице с фиолетовым поясом и длиной до середины бедра, для жаркого летнего дня самое то. Знали бы вы, с каким наслаждение я натягивала белье. Сиреневое, к платью.
Спустилась вприпрыжку вниз и прошла на кухню. А на кухне стоял папа. В смысле, папа моих мачо-мальчиков. В смысле, Асвидор Деор Аллимаверс, это я про себя долго зубрила, когда мальчики мне сказали имя своего папы. И в смысле, король этого магического и чудесатого с проблемами королевства.
Его кустистые брови и строгий взгляд из-под них напомнил мне давнего знакомого моей бабушки. Выросла я в деревне. У любимой бабули под крылышком. Дедушки я никогда не видела и не знала о его существовании ничего. Мама моя тоже воспитывала меня одна, пока не попала в автомобильную аварию, мне было три и я мало ее помню. Так что, единственным родным человеком была моя бабушка. Так вот был у нас примечательный сосед, близкий по возрасту к моей обожаемой бабуле. Имел он точно такие брови и взгляд. Маленькой девчонкой жутко его страшилась. Так как к вечно сердитому взгляду прилагался, громовой голос, крупная фигура и руки — ковши. Только когда подросла, перестала его бояться, увидев как легко он общается с соседским Антошкой, с которым они часто пропадали в столярной мастерской. А ведь все годы он постоянно у нас околачивался и на моей памяти раза три предлагал бабуле выйти за него. Но та предпочитала жить одна, однако это не мешало регулярно пользовалась услугами могучего соседа — руки-ковши на все хороши. Большой, почти добрый сосед и крышу, и забор починит, и гвоздь забьет, и все пирожки со щами съест.
Даже когда я поступила в университет и мы с бабулей переехали в город, продав наш дом и используя накопившиеся за всю жизнь сбережения бабушки, купили дом с огородом в городе, так, чтобы было удобно ездить на учебу. Деда Никола, именно так все его называли, тоже переехал в голод и купил дом в нашем частном секторе, буквально в десяти минутах ходьбы. И продолжал частенько навещать нас. Бабушка оставила меня, когда я уже работать вышла. И домик остался мне, так как при его покупке моя дальновидная бабушка оформляла все на только-только ставшую совершеннолетней меня. Сосед прожил еще полгода, но теперь не он приходил в наш дом, а я навещала его, приносила еду, убирала… По завещанию и его дом остался мне. Как там теперь мой дом и работа? Хорошо дома ни дворовой собаки, ни кота нет. А нелюбимая работа младшим бухгалтером, хотя мои обязанности к бухгалтерии мало относились. Я работала с клиентами и заведовала складом в маленькой фирме по производству детских кашек. А наши кладовщики вечно что-то путали и пересорт случался почти ежедневно. А я тут, в неизвестности и о реальном мире думать пока точно не хочу и не могу, а то переживать стану, а у меня эротико-магический отпуск с двумя принцами и планами лишиться невинности. Хотя кто тут невинный? Я что ли?
Монаршей особе решила не выказывать, что знаю кто передо мной, поэтому мило улыбаемся, но не машем, а то не правильно поймут:
— Доброе утро! — я ждала ответа, но он молчал и буравил тяжелым взглядом из-под кустистых бровей.
— Будете кофе? — он снова промолчал, а я принялась варить кофе, радуясь, что у меня появилась одежда и белье, так я чувствую себя спокойней и уверенней.
Странно, что мальчики еще не спустились. Я думала, они рано встают, вчера вон какие бодрые в комнату ко мне ввалились. Может они уже встали и где-то на улице, на озере, например, я бы не отказалась поплавать с утра пораньше. Точно, завтра так и сделаю.
— Ты кто такая? — грозно спросил густым басом правитель.
— У вас не принято соблюдать вежливость? Позвольте представиться, Авсеева Ангелина Александровна.
На лице монарха проскользнуло удивление, потом брови съехались к переносице.
— Откуда Вы, вира? У нас нет таких родОв.
— Я надеялась, что Вы представитесь в ответ. — хитро улыбнулась, удивляясь, что он перешел на “Вы”.- Я не знаю откуда я, но, кажется, что даже не с этой планеты.
— Зовите меня Асвидор. Как это, Вы не знаете откуда?
— Ну, Айверин и Арлеонт, сказали, что такого государства, как Россия на Вашей карте нет. — и перевела тему, захотелось сбежать. — Что-то долго они сегодня спят. Пойду проверю, а Вы пока кофе попейте. Я поставила перед монархом кофе и блинчики с красным вареньем в стазисе.
— Из стазиса, пожалуйста, сами распакуйте, у меня не получается.
Сама пошла из кухни поверить спальни мужчин, а по пути решила проверить пленников, вчера перед тем как идти за одеждой, маги их усыпили и сказали, что до утра. Уже утро.
Открываю дверь многофункциональной кладовки, и мои глаза начинают сильно увеличиваться. Перед глазами не вчерашние ниндзи в черном лежат бревнышками, а сидят обнаженные, привязанные спинами друг к другу, с кляпами во рту мои принцы.