Подошла Инесса. Вид у нее был нахмуренный, а на лице читалась целая гамма эмоций. Ей тоже хотелось провести ночь, предаваясь звукам тантрической музыки и покуривая легкие сигаретки, но она боролась с собственной ответственностью. В конце концов Егор так умоляюще на нее уставился, что отказать ему, да и остальным, она не нашла в себе ни сил, ни желания.
Вечеринка выдалась куда более бурной, чем они рассчитывали. Но разве здесь, в этом удивительном, ярком, сверкающем и дышащем ароматами специй, трав и цветов месте, могло быть иначе?
Дашу вдруг покинуло напряжение, возникавшее в присутствии Степана, он это почувствовал и радовался как ребенок. Женя наблюдала за ними с улыбкой. В конце концов, почему сестренке не поразвлечься?
Они сидели на шелковых подушках резного диванчика черного дерева, что-то пили, что-то ели, что-то курили, и с каждой минутой решимость Даши больше никогда не возвращаться к бывшему любовнику куда-то улетала, как дымок от масляных светильников. Степан настойчиво положил руку ей на колено, слегка задрав полотняную тонкую юбку, и у нее не хватило сил его отстранить. Даша лишь рассеянным взором обвела присутствующих, отметив, что никто на них не обращает внимания. Все были заняты сами собой. Франческо полулежал, положив голову на колени к Рите, она медленно гладила его по жестким вьющимся волосам. Егор все внимание переключил на «свою королеву» и увлеченно, самозабвенно облизывал пальчики Инессы, измазанные в густом соусе, который подали к бириани, традиционному индийскому плову. Зоя и Вера играли друг с другом в странную игру, делая вид, что целуются, а потом отскакивали друг от друга с громким хохотом. Женя увлеченно что-то доказывала Грише, который наконец оставил свое авто и присоединился к компании. «Кстати, никакой он не шофер, а старший менеджер одной туристической фирмы, хороший знакомый Инессы, вот и согласился с нами немного помотаться по окрестностям», — доверительным шепотом сообщила сестре перед поездкой Женя, выдала информацию, которую все давно знали.
В общем, никому не было дела до Даши и Степана. Он повернул ее к себе и провел пальцем по ее губам.
— Ты испачкалась в сахарной пудре и, кажется, в корице, — заключил он, нагнувшись и слизнув следы десерта с ее рта.
Она ничего не ответила, лишь посмотрела на него широко открытыми глазами с расширенными зрачками. Образ Степана расплывался, ей хотелось погрузиться в легкую, нежную дрему, и чтобы весь мир вокруг перестал существовать. Играла тихая, протяжная музыка, которая тоже навевала сон, волшебный и сладкий, как засахаренные фрукты, которые им подали на десерт. Даша повернулась к Степану спиной и расслабилась, а он стал целовать ее обнаженную шею, отводя в сторону завитки мягких, ставших влажными от жары волос. Его поцелуи не были ни настойчивыми, ни грубыми, в них сейчас чувствовалась одна глубокая, бездонная нежность, которой Даше так давно не хватало. И почему это на него нашло тогда, когда ей их отношения представлялись уже пройденными и совершенно лишними. Там, на пляже, под полуденными лучами раскаленного солнца она оттолкнула его, и в море, во время купания, он тоже ей ничуть не был нужен. Но почему же теперь она таяла как льдинка? Ее лоб покрылся испариной, юбка прилипла к коже, и единственное, чего ей хотелось, так это оказаться где-нибудь в гостиничном номере, обнажиться полностью и подставить разгоряченное тело под прохладные потоки кондиционированного воздуха.
— Ну что, господа! — услышала она голос Инессы, как всегда бодрый и звонкий. — Я считаю, что мы уже достаточно времени отдали на наши развлечения. Все отдохнули, оттянулись. Пора и честь знать!
— Ну еще немножечко! — заныла Вера тоном маленькой девочки, которую позвали домой раньше времени, когда еще все друзья гуляют во дворе.
— Нет, — отрезала Инесса, — если я сказала хватит, значит, и в самом деле хватит. Нужно отоспаться. Поехали? — она обратилась к Григорию, со спокойным достоинством исполнявшему роль гида и шофера.
Он оторвался от увлекательной беседы с Женей и кивнул:
— И в самом деле пора. Уже почти ночь. Здесь темнеет внезапно.
Все вышли на улицу. Кругом горели фонари, спорящие с полной луной, висевшей в кобальтовом небе бледным опаловым диском в окружении нестерпимо ярких созвездий.
…Съемки следующего дня проходили весело и бурно. Команда, по настоянию Инессы, отправилась в Ларго да Игрежа. Сопровождал их неизменный и очень подружившийся с Женей Гриша. Он с увлечением рассказывал историю создания этого знаменитого комплекса в Панаджи, где узкие улочки и небольшие площади напоминали о португальском владычестве и Средневековье, о том, что церковь Непорочного Зачатия служила своеобразным маяком для приплывающих из Старого Света судов, водил к часовне Святого Себастьяна. Рассказал Григорий и о том, что через день, в субботу, здесь состоится знаменитый карнавал Сабадо Гордо, во время которого проходит процессия с макетами самых красивых в истории кораблей, а само празднество открывает Король Момо, призывающий всех веселиться от души четыре дня и три ночи. На вопрос, как именно тут народ веселится, Гриша только закатил кверху глаза и промычал нечто невразумительное, но весьма красноречиво свидетельствующее о том, что это нечто фантастическое. Даша порадовалась, что им удастся закончить все съемки до карнавала, хотя твердо решила отснять и этот праздник. Иногда в «Стиле» публиковались статьи на туристические темы, мало ли что взбредет в голову Инессе? А она тут как тут — вот вам готовый иллюстративный материал!
Все удалось завершить до обеда, Даша настояла на том, чтобы провести фотосессию как можно раньше и из-за жары, и из-за утреннего света, который здесь был какой-то особенный. Она использовала и португальский стиль старого Гоа, и индийские детали, умело их совмещая. Это было не так уж и трудно, потому что их, восточный и европейский, слило воедино само время, создав уникальную атмосферу. Коллекция Франческо, даже с некоторой обидой за Степана признала Даша, выглядела здесь более эффектной. Может быть, просто потому, что итальянцу была присуща легкость и непринужденность, данная от рождения, и этой самой непринужденности и легкости всегда, с точки зрения Жени как стилиста, не хватало соотечественникам. Даша обратила внимание на то, что Свирин расстроен и попыталась его утешить несколькими ободряющими фразами, но они его, как и внимание подруги, не воодушевили.
— Знаешь, Даша, мне, когда я смотрю на вещи Доминико, кажется, что стоит все мои потуги бросить к чертовой матери, — сказал он.
— Даже не думай! — возмущенно откликнулась она.
— Ты просто меня утешаешь… Это делать вовсе не обязательно, я все вижу собственными глазами. Я слишком, наверное, претенциозен и слишком хочу выглядеть в своих работах европейцем. А этого нет и быть не может. Мы ведь родились не на берегах Средиземного моря, где все другое — даже краски. И ничем это не восполнить. Пожалуй, перейду я лучше на пастельные тона. Пусть у следующей коллекции будет сдержанная северная гамма.
— Почему бы нет? — Даша пожала плечами. — А насчет итальянцев ты прав. Они совсем иначе видят мир. И что тут удивительного? Я как-то даже слышала, что древние греки вообще видели другие краски. Взять хотя бы гомеровское «фиалковое море». Это как? А мы вечно смотрим на унылые, грустные, монотонные пейзажи. Даже летом у нас нет тех оттенков, которые дарит их солнце. Но и оно ничто по сравнению со здешним, если ты это заметил. Так вот, в нашем родном городе вообще мрачно, кругом все оттенки серого и черного. Брр… Поздняя осень просто меня угнетает, когда облетает даже та убогая, сохранившаяся листва. Откуда взяться у русских художников такому взгляду, как у итальянцев или испанцев? Исключено!
— Это точно. Знаешь, когда я был в Армении, то просто поразился цвету Арарата. Он оказался и в самом деле сиренево-лиловым, в розоватой дымке, как на полотнах Сарьяна, которые я считал чистой выдумкой.
— Ну вот! Видишь, сам все понимаешь! Так используй действительно северную сдержанность и…
— А! — махнул рукой Степан. — Характер у меня другой. И темперамент. — Он покосился на Дашу, ожидая, что та продолжит тему, но она его надежд не оправдала.
— Интересно, — вдруг сказала она, — а этот Измайлов, художник, поселившийся на Гоа, с которым Инесса решила сделать интервью, он поменял свой взгляд?
— Тоже мне Гоген на Таити! — пожал плечами Степан. Он всегда ревниво относился к чужому творчеству и, если и признавал за человеком талант, как, например, в случае с Доминико, все равно находил в нем какие-нибудь изъяны.
— А мне интересно. Кстати, придется картины снимать, а это трудно. Не моя область. Может быть, у него найдутся готовые слайды?
— Может, и найдутся, но Инесса наверняка захочет эксклюзив, то, что еще нигде не публиковалось. Так что приготовься морально. Когда собираешься приступить?
— Завтра. Прямо с утра договорились. Вы будете на пляже греться, а я потеть на съемке.
— Хочешь, я с тобой поеду?
— Нет. Ты будешь меня отвлекать.
— Но мне самому интересно посмотреть его работы.
— Нет, — еще раз твердо повторила Даша, и Степан повернулся и ушел с оскорбленным видом.
Ну сколько еще он будет дуться? И сколько станет надеяться ее вернуть? И почему мужчины так устроены, что для них либо все, либо ничего? Вот этот самый Гриша, он явно подружился с Женей, не отходит от нее, они все время о чем-то весело болтают, смеются, делятся впечатлениями. Но при этом Даша не находила в поведении их гида ничего чувственного. Просто нравится девушка, и все. Хотя, с другой стороны, с Женей это не в первый раз. Она всегда имела удивительную особенность дружить с мужчинами, которые хоть чуточку были в нее влюблены, а иногда, как Саша, ее новоявленный бойфренд, и вовсе даже не чуточку. Женя проверяла мужчин долго, и никогда не позволила бы себе, как она, Даша, очертя голову ринуться в приключение с неизвестным и опасным «викингом» где-нибудь на курорте. Нет! Она бы сделала его своим приятелем, долго общалась бы с ним, не ложась в постель, а уж потом, может быть, и присмотрелась бы. Даша вдруг подумала, что во многом она пытается жить так, как считает правильным ее старшая сестра. Возможно, и ее испуг от начинавшегося романа, и стыд за свое «легкомысленное» поведение, и бегство — все это она сделала просто потому, что боялась мнения Жени? Но сестра никогда не бывала с ней строга. И никогда не навязывала своего мнения, иногда лишь деликатно могла намекнуть или поговорить по душам, но уж точно не стала бы осуждать! Наверное, это какое-то супертребование ее собственного супер-эго. Не иначе. Поступать не как хочется, а как должно и нужно. Получается, это самое «должно и нужно» ей невольно навязала правильная Женя? «Брось! — сказала себе Даша. — Никто тебе ничего не навязывал! Лучше на себя саму посмотри». Она вынула из плетеной сумки косметичку, достала пудреницу и посмотрела. Из зеркала на нее глядела эдакая пугливая лань, и образ такой Даше вовсе не понравился. Что это она сделала из себя типичную жертву, когда никто ее таковой быть не заставлял? Нет. Надо все-таки пересмотреть свои взгляды. А уж потом… Что именно потом она сделает, Даша решить не успела. Команда собралась и уже садилась в автобус, когда ее окликнул Франческо:
— Даша! Ты можешь меня сфотографировать с девочками? Вот тут, на фоне Святого Себастьяна? Не для журнала, для меня лично?
— Конечно могу, не проблема.
— Синьорины! Подождите! — кинулся к моделям Доминико, сопровождаемый презрительным взглядом Степана.
— Ну просто туристо итальяно… Облико аморале, — пробурчал он и скрылся в автобусе.
— Почему аморале? — захохотал Франческо. — Ничего подобного! У меня, во-первых, нормальная ориентация, что в нашей среде не часто встречается, а во-вторых, я примерный семьянин! И жена у меня красавица.
Даша не стала вдаваться в подробности семейной жизни синьора Доминико и в тонкости сексуальной ориентации большинства его коллег. Она потратила еще не менее получаса, пока он удовлетворил свое желание запечатлеться у достопримечательности с тремя красотками, которые хотя и не возражали, но были явно утомлены и совсем не жаждали продолжения работы. Но куда деваться? К тому же веселый и щедрый Франческо подарил каждой по паре выбранных ими платьев, а это дорогого стоило!
На следующий день Даша поднялась рано, и едва успела позавтракать, как за ней заехал Григорий. На сей раз он был не на своем комфортабельном автобусе, а на новеньком сверкающем красном «джипе». Видимо, туристический бизнес приносил ему неплохой доход, или, может быть, «джипы» тут не так уж дорого стоили? Впрочем, Даша в машинах не разбиралась и о последнем судить не могла. Она оделась так, чтобы было удобно: светло-голубые, дающие свободу движениям джинсы с множеством кармашков, тонкий белый трикотажный топик, больше напоминающий мужскую майку, простоту которого скрадывало купленное в перерывах между работой в Панаджи довольно громоздкое коралловое ожерелье с латунными, традиционными здесь, коваными бусинами. На ногах у нее были сандалии, плетенные из ремешков, купить которые ее просто заставил однажды Степан, считающий, что для нее это идеальная обувь. Она ворчала, что эта обувь мало что непрактичная, но еще и неоправданно дорогая, а он просто взял и заплатил. Он тогда еще сказал: «Ты будешь как настоящая жрица». Она же в ответ фыркнула и ответила, что будет не как жрица, а как гетера. Степан возразил: «Не вижу особенной разницы. А тебе немного взять от гетеры не помешало бы. А то ты вечно ведешь себя, как загнанная домохозяйка с больной головой!» И для кого она теперь надела эти сандалии? Да еще ногти на ногах покрасила в коралловый цвет. Под бусы. Женя наряд одобрила. Ну и ладно!
Они подъехали к небольшой вилле, скрывавшейся за буйной растительностью. Колыхались на ветру пальмы, вились цветущие алыми и ярко-розовыми соцветиями лианы, вдоль подъездной дорожки благоухали низкорослые травы, как сказал Даше Григорий, это были традиционные специи, из которых Даша смогла признать лишь одну — гигантскую монстеру, потому что ее «родственница» жила у них с Женей в доме, в огромном глиняном необожженном горшке. Но местная монстера оказалась усеяна плодами. Вот, оказывается, почему в книжке ее называли «деликатесная». Глянцевая темная зелень и воздушные корни обвивали ствол эвкалипта, потрясающе гармонируя с его белой плотью. В этом было что-то необыкновенно чувственное, даже сладострастное. Дашу до такой степени поразило зрелище подобного симбиоза и полнейшего слияния, что она даже зажмурилась и не заметила, как навстречу ей идет молодой мужчина.
— Даша? — В его голосе послышалось крайнее удивление, и когда он подошел поближе, она не могла вымолвить ни слова, хотя эту мощную, дышащую первозданной силой загорелую фигуру узнала сразу.
— Да… Игорь!
— Вот уже тридцать лет как Игорь.
— Как ты здесь оказался?!
— А как ты оказалась? — ответил он вопросом на вопрос.
— Меня просили снять Алексея Даниловича Измайлова. При чем тут ты?
— При том, что это мой отец, вот так все просто.
— Но у тебя другая фамилия! — не нашла ничего лучшего, как не поверить ему Даша. — Этого просто не может быть, чтобы вот такое совпадение.
— Совпадений и случайностей не бывает, — улыбнулся он, и она тут же вспомнила незнакомца, подошедшего к ней на московском бульваре. Как он сказал? Да так же! Случайностей не бывает! Надо просто довериться судьбе. Она и доверилась. И судьба привела ее снова к «викингу». И все-таки, почему у него другая фамилия?