Но Солейс решительно отстранила его руку.
— Он о чем-нибудь спрашивал тебя? Может, ему было что-то нужно?
Прокаженный напрягся, припоминая.
— Сдается мне, он кого-то искал. Я слышал, как он звал… все повторял какое-то имя…
— Какое? — встрепенулась Солейс. Старик сокрушенно покачал головой.
— Не припомню…
— Неужели не можешь вспомнить, как он выглядел? Ну хоть что-нибудь…
— Ох! Ваша милость, да какой с меня спрос? Я и не разглядел его вовсе. Вот разве что… Вот разве что здоровый он был, этот парень… или нет…
— Толстый? — подсказала Солейс.
— Нет-нет. Сильный, вот что. И высоченный. Здоровый, значит.
Стражник поднял вверх руку над головой Солейс.
— Такого вот роста?
Старик решительно покачал головой.
— Нет. Куда там!
Стражник поднял руку на уровень своей головы.
— Значит, примерно с меня?
— Вроде этого, — кивнул старик.
Солейс обернулась к воину, и глаза их встретились. Он вздохнул и безнадежно пожал плечами.
— Спасибо тебе, Эд, — ласково сказала Солейс прокаженному. — Если вдруг припомнишь еще что-то… пусть хоть самую малость, позови стражника, а он тут же даст мне знать. И не волнуйся, Эд. Как только закончится осада, я сама прослежу, чтобы о тебе заботились как следует.
— Благослови вас Бог, госпожа, — прошептал несчастный. Сопровождаемая своим телохранителем, Солейс вышла из донжона.
Ее спутник хранил мрачное молчание. Только когда они поравнялись с кладовыми, он наконец заговорил:
— Ты ведь не собираешься принимать его слова всерьез, не так ли?
— Почему бы и нет? Мы ведь опросили всех в замке. И кроме него, бедняги, никто ничего не видел и не слышал. Только старик видел убийцу.
— Но, Солейс, он — вор и обманщик! Именно поэтому старик и сидит за решеткой уже семь лет! Разве можно доверять тому, что он мелет?!
— У него проказа! И потом, он уже очень стар. Зачем ему обманывать нас? Я ведь пообещала позаботиться о нем, даже если он ничего не расскажет! Так что какой ему прок лгать?
— И все же я не верю ему. И предупреждаю, Солейс, это может оказаться опасно!
— Знаю. И клянусь, я буду очень осторожна!
— Боюсь, этого недостаточно. Не забывай, мы имеем дело с убийцей! Он уже прикончил одного. Вспомни стражника в донжоне! Так что с таким же успехом он может перерезать горло и тебе, если ты встанешь у него на пути! И думаю, рука у него не дрогнет!
— Но ведь пока он на свободе, всем нам грозит опасность!
— Дьявольщина, с тобой бесполезно спорить! Но прошу, если выяснишь, кто этот ублюдок, тут же дай мне знать. Ладно?
Солейс ласково улыбнулась.
— Обещаю. Я позволю тебе делать что угодно ради моей безопасности!
Мужчина наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.
— Господи, только не заставляй меня волноваться из-за тебя! А в последнее время, дорогая, ты делаешь это довольно часто!
— Ты ворчишь точь-в-точь как отец!
— Если бы он был здесь, тебе бы и в голову не пришло сунуть нос в это дело!
— Если бы он был здесь, мне бы и не пришлось совать в него нос! — насмешливо парировала девушка.
Воин грустно усмехнулся.
— На этот раз его нет слишком долго.
Солейс кивнула, и сердце ее заныло. Она скучала по отцу. В памяти девушки вдруг всплыла улыбка отца — как она любила ее! Солейс всегда забавляло, как причудливо двигались длинные усы, когда отец улыбался. Когда он уезжал, в его волосах только-только начинала пробиваться седина. А вдруг отец вернется совсем седым? Он прислал два письма, где пересказывал последние придворные сплетни. В них не было ничего от человека, которого помнила и любила Солейс. «Да, — подумала она, — его слишком долго нет».
— А мне, пожалуй, пора вернуться на мой пост, — сказал ее спутник. — Будь осторожна, Солейс.
— Спасибо, Питер, — кивнула она, провожая его взглядом.
Девушка задумалась, вспомнив, как старый Эд описал таинственного убийцу. Сильный мужчина. Высокий. Ростом с Питера. Невесело усмехнувшись, она вновь посмотрела вслед удалявшемуся воину. В замке почти не было таких высоких мужчин, как он. А уж о силе и говорить не приходилось. К тому же ни у одного, насколько знала Солейс, не было дубинки.
Нахмурившись, девушка перебирала в памяти то одно, то другое. И вдруг воспоминание о том, как сильные, горячие мужские ладони легли ей на плечи, заставило Солейс забыть обо всем. С губ ее слетел печальный стон. Весь день взгляд этих серо-стальных глаз преследовал ее, и весь день девушка с мужеством отчаяния старалась думать о своих бесчисленных обязанностях, о чем угодно, только не об этом человеке.
Но что-то тревожило ее, не давая покоя… что-то бесследно ускользавшее всякий раз, когда она возвращалась к тому, что произошло накануне. И вдруг перед глазами Солейс возник герб… тот, что она видела на мече сокольничего! Мысли вихрем закружились у нее в голове. Рукоять меча в виде креста… это так долго не давало ей покоя, что Солейс даже нарисовала — два меча крест-накрест на фоне полной луны. Где-то она уже видела их, девушка не сомневалась в этом. Но где? Ах, если бы здесь была Гвен! Вот с кем она поговорила бы по душам!
Остановившись у двери своей комнаты, Солейс вдруг замешкалась и вздохнула. Столько еще надо сделать! Заглянуть к раненым, успокоить крестьян, выяснить, у кого из них стрелами перебили скот, узнать у слуг, сколько осталось воды и пищи. Вероятно, очень скоро им придется ограничивать себя и в том, и в другом. Отыскать убийцу. Только успевай поворачиваться. Тогда почему же ее так неудержимо тянет к деревянным домикам, служившим пристанищем множеству охотничьих птиц?
Круто повернувшись, Солейс направилась к узкой винтовой лестнице в самом конце коридора. Ах, как много нужно успеть! Люди привыкли во всем полагаться на нее. Девушка поднималась по ступенькам. Ей надо все хорошенько обдумать. Немного побыть одной… хотя бы до тех пор, пока она не справится наконец со странными чувствами, одолевавшими ее.
Длинный подол ее платья поднял с пола облако пыли, и сейчас Солейс плыла в ней, как в тумане, почти ничего не видя вокруг. Здесь явно давным-давно никто не бывал. Серая паутина свешивалась с потолка, висела по углам. Коридор походил на пристанище нечистой силы. Да и слуги, считая, что это так, не решались заглянуть за массивные деревянные двери, ибо за ними, по слухам, водились привидения. Но только не Солейс. Привидения, какая чушь! Девушка любила приходить сюда, зная, что уж в эту-то комнату никто не последует за ней. Остановившись перед деревянной дверью, она залюбовалась изумительной резьбой — неизвестный художник много лет назад с потрясающим мастерством покрыл дерево узором из гербов и геральдических символов. Солейс толкнула дверь, и та протяжно заскрипела.
Перед ней был большой зал. Вдоль стен выстроились фигуры в доспехах. Молчаливые рыцари, закованные в кольчуги и латы, через прорези в шлемах наблюдали за девушкой.