Кардиган шарил рукой у нее на груди, когда она вытащила нож из ножен, которые были привязаны к ее ноге ниже колена. Она отпрыгнула от него и, прежде чем он смог прийти в себя, сунула нож прямо ему под нос. Он изумленно посмотрел на лезвие, а затем перевел взгляд на нее.
- Оставьте меня в покое, граф, или у вас появится возможность выяснить, насколько дикой я могу быть.
- Бог мой, ты действительно собираешься сделать это, - сказал он. Проклятье!
Это несправедливо, подумала она, глядя на него. Он не был рассержен; он был заинтригован. Она удивленно опустила нож, когда граф начал улыбаться. Он взял ее руку и склонился над ней.
- Я отступаю сейчас, - сказал он, а затем выпрямился и приподнял пальцами ее подбородок. - Я так люблю охоту. Любой скажет тебе, что я лучший охотник в Англии. Ты уже заставила меня сделать несколько неверных шагов, но я загоню тебя в угол и сделаю это с удовольствием.
Прежде чем она поняла, что он собирается сделать, Кардиган легко поцеловал ее в губы и исчез. Кейт посмотрела ему вслед, думая про себя, действительно ли у этого человека воспаление мозга, или он только делает вид. В конце концов она отнесла его к тому же классу непонятных людей, к которому она уже отнесла изголодавшихся по женщинам старателей, пьяных игроков и Алексиса де Гранвиля.
Все еще стоя посреди зала, она услыхала голоса Кардигана, Джулианы и своей матери. Она вложила нож обратно в ножны и, не желая снова встретиться с графом, на цыпочках пересекла зал, стараясь идти так, чтобы звук ее шагов не отдавался эхом в огромном пространстве, как это случилось в тот день, когда ее обнаружила здесь леди Джулиана. Ей пришлось идти вдоль длинного зала довольно долго, и казалось, что огромное помещение было обитаемым из-за огромного количества доспехов, которые стояли вдоль стен. В самом конце зала стояли парадные доспехи Алексиса Филипа де Гранвиля, который жил в шестнадцатом веке. Они были украшены насечкой из золота и серебра, рельефами и чеканкой, и, рассматривая их, Кейт совсем забыла о графе.
Она прикоснулась пальцами к рельефной фигуре мифического зверя, выполненной из золота и серебра, а затем принялась примеривать свою ладонь к одной из металлических перчаток, когда она услышала звук захлопывающейся двери. Обернувшись, она увидела, как к ней приближается Фальк, у которого был такой вид, как будто бы он застал кого-то в церкви за игрой в карты. Расположившись между ней и ближайшим выходом из зала, Фальк начал высказывать все, что думал о Кейт, без всяких предварительных замечаний.
- Мисс Грей, я не думал, что вы похожи на всех остальных жадных охотниц за титулами. Я настаиваю на том, что бы вы разорвали эту помолвку. Это не что иное, как грабеж и воровство.
- Но я...
- Меня ввели в заблуждение ваши американские манеры, я полагаю. Мне следовало бы помнить о том, насколько распущенными могут быть американские женщины. Именно ваши манеры женщины легкого поведения заставили Алексиса забить копытами, ваше хождение в юбке-брюках и неподобающей одежде.
Он поднял руку и с обличающим видом указал пальцем на Кейт. Он был таким высоким и кипел таким праведным гневом, что Кейт действительно почувствовала себя виноватой, сама не зная в чем.
- Вся греховность мира ничто перед греховностью женщины, - продолжал он. - Вы соблазнили Алексиса неприличным выставлением себя напоказ и своим блудливым языком.
Кейт непонимающе посмотрела на Фалька.
- Блудливым языком?
- Я повторяю: выпустите этого юношу из своих когтей.
В этот момент послышался быстрый звук шагов. Кто-то оттащил Фалька от Кейт, и она увидела мускулистое тело маркиза прежде, чем Валентин Бофорт бросился между Алексисом и его кузеном. Они обстреливали друг друга взглядами на расстоянии.
- Вы забылись, сэр, - сказал Алексис. - И вы позволяете себе слишком много, когда отваживаетесь говорить подобные вещи моей невесте.
- Мой долг-защитить тебя от греха, - сказал Фальк.
- Если вы еще раз рядом с именем Кейт упомянете слово "грех", я затолкаю вас в эти разукрашенные доспехи.
Фальк провел ладонью по своему седеющему затылку.
- Я не понимаю, Алексис. Ты никогда раньше не позволял своим желаниям увлекать за собой твою способность к рассуждению.
- Клянусь Богом, сэр, я научу вас уважать чувства моей дамы, даже если мне придется для этого взять в руки кнут.
Фальк, ничуть не обеспокоенный, покачал головой:
- Ты огорчен. Мы поговорим об этом позже, когда ты успокоишься.
- Фальк, вернись, - Алексис бросился было вслед своему кузену, но Вэл удержал его от погони.
- Пусть идет. Он никогда не мог ничего понять там, где дело касалось женщин. Damnant quod non intelligunt, друг мой.
Кейт рассмеялась и перевела:
- То, чего не понимают, проклинают. Суровое выражение на лице Алексиса сменилось улыбкой, и он взял Кейт за руку.
- Я и сам иногда с трудом понимаю эту маленькую дикарку. Кстати, о дикарях, я видел Кардигана. Такое впечатление, что он кого-то разыскивает. Не тебя ли?
- Да, но не беспокойся. Я приняла меры предосторожности.
- Я не могу удержаться от любопытства и не спросить, что это за меры, сказал Вэл.
- Ничего особенного, - ответила Кейт. - Всего лишь небольшой нож.
Оба мужчины посмотрели на ее платье.
- Вы не сможете его увидеть. Вэл прокашлялся и поклонился:
- Я вынужден просить позволения удалиться, прежде чем я скажу что-нибудь такое, в результате чего я окажусь втиснутым в эти разукрашенные доспехи.
ГЛАВА 12
Когда Вэл вышел из зала, Кейт снова повернулась к заинтересовавшим ее доспехам. Она взялась за металлический палец перчатки и принялась сгибать и разгибать его.
- Где нож, Кейт?
Она вздрогнула и обернулась к Алексису.
- Привязан к ноге, - ответила она, а затем снова обратила свое внимание на доспехи. Ее рука потянулась к шлему, передняя часть которого была вытянута вперед, как морда животного.
- Кэти Энн!
Она посмотрела на Алексиса. Он все еще был в одежде для верховой езды, но ни в его лице, ни в теле не было никаких признаков изнеможения, характерных для него после его смертельных скачек.
- Оставь доспехи в покое, - сказал он. - Меня охватывает дурное предчувствие при мысли о том, что ты намеревалась сделать этим ножом.
- Ничего особенного, - она сочла разумным не упоминать о последнем разговоре с графом.
Алексис с угрожающим видом сделал по направлению к ней два шага.
- Я только собиралась испугать его, если в этом будет необходимость, быстро сказала она.
- Нет.
- Но я думала, что тебе больше понравится, если я возьму нож, а не револьвер.