— Я недостаточно платил? — спросил Берн. — Причина в этом?
— В некотором роде и в этом тоже, — обреченно ответил Доббс. — Был период, когда вы принимали столько лекарства, что забывали обо всем: платить мне, мяснику, кузнецу…
Берн с трудом сглотнул, невольно признавая собственную вину.
— Но ведь началось не с этого, так ведь?
— Нет. Объяснить нелегко. — Доббс покачал головой. — Началось уже давно.
Берн терпеливо ждал, пока слуга соберется с духом и поведает свою историю, а тем временем привычно крутил в руке трость. Доббс лучше всех понимал, что может сделать этим оружием господин.
— Дело было зимой. В тот вечер я поздно вернулся из Манчестера, и вам пришлось самому ехать в деревню за дровами. Войдя в дом, я обнаружил вас в спальне на полу, рядом с ящиком украденного лекарства.
Берн пунцово покраснел от смутного, но постыдного воспоминания.
— Я понял, что скоро за вами придут, а потому решил запутать следы, — продолжил Доббс. — Вернулся в Рестон, бросил камень в витрину, разворошил магазин и постарался, чтобы конь оставил на снегу побольше следов, как будто грабитель приехал верхом. Вы тогда еще с трудом поднимались в седло. — Доббс стащил с головы шляпу и принялся суетливо мять ее в руках. — Возможно, за компанию досталось и еще паре магазинов.
Напряженную тишину нарушал лишь едва заметный стук лошадиных копыт.
— Кончилось дело тем… — Доббс откашлялся, — что Большой Джим, кузнец, меня поймал. Но почему-то не выдал, хотя и мог бы.
— Значит, Большой Джим — соучастник преступления?
Сразу вспомнилась крупная, внушающая почтение фигура привыкшего к тяжелому труду мужчины. История принимала более серьезный оборот, чем казалось поначалу.
— Он сказал, что не прочь слегка развлечься, — пояснил Доббс. — Устал копить деньги и ждать того, чего давно хочет. Тогда-то мы и решили попробовать забаву с экипажами. Только в январе в экипажах никто не ездил, а потому пришлось остановить почтовую карету… Честно говоря, получилось очень нехорошо. Сам не знаю, как мы вернулись в город. Начали разгружать добычу в кузне, и тут вдруг вошел мистер Катлер и все увидел.
— Катлер? — недоверчиво переспросил Берн. — Местный адвокат?
— Он самый. — Доббс сердито кивнул. — Злой как черт. Сказал, что шел по нашим следам с места преступления. Мы с Большим Джимом стали умолять о пощаде, а Катлер просто посмотрел на нас и сказал, что надо работать осторожнее, чтобы не попадаться.
— Чтобы не попадаться? — Берн не верил собственным ушам. — Ничего не понимаю. Он хотел получить свою долю?
— В том-то и дело, что нет! — Доббс заговорил торопливо, отчаянно жестикулируя шляпой, которую все еще сжимал в руке. — Он не хотел денег, а хотел стать мировым судьей. Понимаете, недавно обзавелся недвижимостью и решил, что сэр Уилтон не справляется с обязанностями. А раз он юрист, у него вроде как должно получиться лучше. Но он знал, что по доброй воле сэр Уилтон никогда не уйдет, и хотел выставить того в дурном свете. Преступление подоспело как раз вовремя.
Поток информации оказался чрезмерным, и потребовалось некоторое время, чтобы переварить запутанную историю; Но кое-каких составляющих пока не хватало, да и у Доббса возникли вопросы.
— Когда вы узнали? — прямо осведомился он.
Берн нахмурился.
— Примерно неделю назад решил сопоставить даты нападений с возможным отсутствием кого-нибудь из жителей Рестона. Начал с воспоминаний о собственных делах и понял, что каждое из ограблений произошло тогда, когда ты куда-нибудь уезжал. Без единого исключения. Совпадение показалось подозрительным, и я решил тебя проверить.
— И попросили вместе покараулить на восточном берегу? — уточнил Доббс.
Берн кивнул.
— Ты так испугался, что совершил ошибку. Напал на экипаж и подставил меня.
— Но это не я придумал вас подставить! — чуть не плача, воскликнул Доббс. — Даже когда вы думали только о лекарстве, все равно оставались хорошим хозяином: не били, отпускали на выходные, и я вам благодарен.
— Не надейся лестью прикрыть вину.
— Взять ваши вещи — плащ и трость — заставили Катлер и Большой Джим. Они испугались, что еще немного, и вы раскроете преступление, вот и решили остановить. Дело в том, что… — Доббс откашлялся и начал снова. — Дело в том, что Большой Джим почувствовал вкус денег.
— А ты нет? — саркастически вставил Берн.
Однако Доббс пропустил замечание мимо ушей.
— Большой Джим помещался на богатстве. А когда побывал в Коттедже, едва не сошел с ума от зависти. Все повторял, что там деньги висят на стенах. И никак не мог забыть бриллиантовые сережки, которые мисс Каммингс надела на ассамблею: почему-то ему казалось, что леди и в будние дни утопает в драгоценностях.
Берн долго молчал, неподвижно глядя в сторону.
— А теперь Джейн посадили в экипаж и отправили восвояси, — наконец мрачно сообщил он.
После скандала на балу не имело смысла что-то скрывать: вся деревня уже знала подробности.
Берн посмотрела на оседланного, готового в дороге коня. Молниеносным движением он сбросил тяжелые сумки с имуществом Доббса и прыгнул в седло.
— Долгое время ты был мне верным другом, — заметил он, крепко сжимая поводья, — и я тоже тебе благодарен, а потому сделаю одолжение.
— Не расскажете обо мне сэру Уилтону? — с облегчением подхватил слуга. — О, спасибо, сэр! Обещаю, не пожалеете!
— Нет, — перебил Берн. — Боюсь, что сказать все равно придется. Но я дам тебе время исчезнуть.
Не добавив больше ни слова, он пришпорил коня и исчез. Догнать Джейн — важнее этой задачи не было на свете.
Джейсон мерил шагами гостиную, а Чарлз и Невилл молча смотрели, как приятель упорно протирал дырку в дорогом ковре. Если бы маркиз чувствовал себя в своей тарелке, то ни за что не упустил бы случая напиться до потери сознания. Но в том-то и дело, что он не чувствовал себя в своей тарелке. Совсем не чувствовал.
Ему никак не удавалось забыть прощальный взгляд сестры. Когда он посадил ее в экипаж и приказал двум надежным слугам не сводить с госпожи глаз до тех пор, пока корабль не возьмет курс на Италию, она не возмутилась и не попыталась, как обычно, затеять спор. Просто посмотрела на него с глубоким разочарованием, словно брат снова не оправдал надежд.
— Все верно, так и надо было поступить, старик, — попытался успокоить Невилл. — Джейн проявила полное безрассудство. Угораздило же ее влюбиться в это ничтожество, Берна Уорта!
Влюбиться. Неужели она и вправду влюбилась? Он мог бы признать летний роман, подобный тому, который когда-то пережил сам. Но что она сказала? Возразила, что ее чувство глубже, что это не мимолетное увлечение.
— Но он вовсе не ничтожество! — горячо воскликнул Чарлз. — Я наконец-то вспомнил, откуда знаю это имя!
— И откуда же? — немедленно уточнил Невилл.
— Разумеется, из газет. Перед нашим отъездом из Лондона парня наградили рыцарским титулом. Да, так и было написано: за верную службу Короне во время войны Берн Уорт и Маркус Уорт возведены в рыцарское достоинство.
— Но от этого он не перестал быть ничтожеством, — упорствовал Невилл, вставая и подходя к окну. — Просто отныне его следует величать «сэр Ничтожество».
— И все же джентльмен заслужил почетный титул, — отстаивал свою точку зрения Чарлз. — Просто так рыцарем не назовут.
— Смотри-ка, Джейс, достойный рыцарь как раз мчится верхом по твоему саду! — воскликнул Невилл.
Джейсон очнулся от глубокой задумчивости, подбежал к окну и успел разглядеть молнией промелькнувшего всадника на черном коне.
— Куда, по-твоему, герой так спешит? — спросил Чарлз.
Он тоже подошел к окну и даже подпрыгнул, чтобы из-за спины брата рассмотреть, что происходит.
— Виктория, что ты задумала? — изумленно воскликнула Джейн, поняв, что вместо горничной в углу экипажа притаилась закутанная в темный плащ мисс Уилтон.
Сейчас Виктория выглядела еще моложе — настоящий ребенок, — но и в выражении лица, и в твердом взгляде сквозила решимость человека, впервые столкнувшегося с настоящей жизнью и сумевшего занять твердую позицию.
— Родители глубоко заблуждаются, — убежденно заявила она. — Ты бы слышала, что они говорили! Вернее, я рада, что ты не слышала. Мама дошла до того, что начала обвинять тебя словно… падшую женщину!
Джейн не стала уточнять, что вообще-то она действительно низко пала, причем открыто, на глазах у всех.
— Но зачем ты спряталась в моем экипаже? — удивленно спросила она.
— Потому что я твоя подруга. — Виктории ответ казался очевидным. — А значит, не могу допустить, чтобы тебя осудили и выслали в одиночестве! Ты этого не заслужила. А еще…
— Что же?
Джейн вопросительно подняла бровь.
Виктория прикусила губу, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.
— А еще сегодня я поняла кое-что такое, отчего мне не захотелось оставаться в Рестоне.
Джейн крепко сжала ладонь подруги. Виктория храбро улыбнулась, а потом опустила глаза и принялась теребить рукав не по росту длинного плаща.
— Ты все время знала, что Джейсон никогда меня не полюбит, правда?
Джейн коротко, сочувственно кивнула. Она все понимала. Подобное открытие кого угодно заставило бы убежать и попытаться найти себя в новом месте, среди незнакомых людей. После смерти матери она и сама попыталась забыться в блестящем круговороте лондонской жизни. К сожалению, ничего не получилось.
— Дело в том, — тихо заговорила она, — что от разочарования и душевной боли не убежишь, как не убежишь и от себя.
— Знаю, — согласилась Виктория. — И поэтому чувствую себя ужасно глупой. Но в то же время понимаю, что встретить человека, который смотрел бы так, как смотрит на тебя мистер. Уорт, и отвечать таким же взглядом вовсе не стыдно. Мои родители вместе с остальными жителями Рестона хотят заставить тебя сгореть от стыда и раскаяться. — Виктория подняла полные слез глаза. — А я уверена, что стыдиться нечего.
Как-то само собой получилось, что Джейн села рядом с подругой и крепко обняла ее за плечи. Неожиданное проявление чувств показалось обеим вполне естественным.
— Спасибо, — поблагодарила она шепотом, потому что голос внезапно пропал. — Странно, но стой минуты, как она неосмотрительно объявила всему миру о близости с Берном, впервые удалось услышать слова поддержки. Оказалось, что встретить понимание приятно, а еще приятнее узнать, что кто-то готов остаться рядом, не думая о последствиях. Она и сама не осознавала, что нуждается в помощи. И все же…
— Но ведь я не имею права тебя похищать.
Джейн отстранилась и вытерла непрошеную слезу.
— Раз я пришла сама, значит, это никакое не похищение, — жалобно воспротивилась Виктория.
— Ты же понимаешь, о чем я, — грустно пояснила Джейн. — Родители с ума сойдут от тревоги.
Виктория пожала плечами, но после некоторого раздумья согласно кивнула и устало откинулась на спинку сиденья: импульсивное стремление уехать вместе с подругой отняло немало сил, а с трудом принятое решение вернуться домой окончательно истощило.
Посидев неподвижно несколько мгновений, она постучала в потолок, ожидая, что экипаж немедленно замедлит ход и остановится.
Однако этого не произошло.
Она постучала снова. Ответа снова не последовало. Джейн решительно выглянула в окно.
— Извините! — громко обратилась она к вознице и сидевшему рядом напарнику. — Придется ехать обратно!
Напарник, солидного телосложения лакей по имени Фредди, повернулся и осторожно, чтобы не свалиться на полном ходу, наклонился:
— Прошу прощения, мэм, — закричал он в ответ, — но нам строго-настрого приказано не останавливаться до тех пор, пока не посадим вас на корабль и не отправим в Италию!
Идеализм брата удивлял: остановиться все равно пришлось бы — хотя бы для того, чтобы сменить лошадей.
— Обстоятельства изменились! — громко пояснила Джейн. — У нас обнаружился неучтенный пассажир!
— Что-что? — переспросил Фредди, безуспешно пытаясь расслышать сквозь шум ветра и стук копыт.
— Лишний человек!
Фредди посмотрел на госпожу с откровенным недоумением, а потом повернулся к вознице и, отчаянно жестикулируя, принялся что-то доказывать. Наконец тот сбавил ход, а потом и остановил лошадей. Едва стало тихо, Фредди снова посмотрел вниз.
— Слава Богу! — выдохнула Джейн.
— Виноват, миледи, но я так и не смог понять, что вы говорили, — извинился он. — Что у нас обнаружилось?
— У нас…
Но Фредди не успел услышать ответ на свой вопрос и не узнал, что в карете прячется мисс Виктория Уилтон. В этот момент с одного из небольших холмов у дороги послышался выстрел.
Джейн обернулась, но эхо не позволило понять, откуда именно донесся звук.
Зато сразу стало ясно, куда попала пуля.
На лице Фредди отразилось недоумение. Он поднял руку к груди; даже при свете луны нетрудно было рассмотреть расползающееся по рубашке темное пятно. А в следующий миг большой сильный человек покачнулся и упал с козел. Перепуганный возница стегнул лошадей, и те рванули с места в карьер.
Джейн спряталась, закрыла окно и плотно задернула шторы. Экипаж мчался, испытывая прочность рессор.
— Что случилось? — ничего не понимая, однако чувствуя неладное, спросила Виктория.
— Быстрее садись на пол! — скомандовала Джейн, и девушки поспешно нырнули вниз. — Одного из слуг только что застрелили. Кажется, на нас охотятся.
Раздался новый выстрел, а следом за ним еще и еще. Джейн постаралась прикрыть Викторию, да и сама опустила голову как можно ниже. Некоторое время обе неподвижно сидели на полу, не понимая, что происходит на дороге. Воображение разыгралось не на шутку.
Внезапно выстрел прозвучал совсем близко, экипаж затрещал и рухнул на бок.
— Что случилось? — в ужасе вскрикнула Виктория.
— Тсс, — шепотом остановила Джейн. — Молчи, не говори ни слова и не шевелись. Кажется, нам перебили ось или сломали колесо. Все, приехали.
Виктория замерла, и Джейн прислушалась. Лошадиный храп. Приглушенный голос возницы: слов не разобрать, но тон жалобный, неуверенный. Еще один выстрел, и возница умолк.
Теперь снаружи доносился лишь звук тяжелых шагов. Девушки перестали дышать.
— Леди Джейн! — насмешливо позвал грубый мужской голос. — Выходите! Где вы прячетесь?
Джейн застыла от страха. Значит, преступник знал, что это она — без оружия, без защиты. Сейчас ее убьют? Что делать? Что бы сделал в этой ситуации Берн?
— Не заставляйте меня лезть внутрь, двоим там слишком тесно.
Голос показался смутно знакомым, хотя определить, кому он принадлежит, пока не удавалось. Раздался щелчок: кажется, пистолет снова зарядили.
— Виктория, — едва слышно прошептала Джейн, — что бы ни случилось, не показывайся. Он не знает, что ты здесь. Не издавай ни звука.
— Не выходи! — попросила подруга.
— Придется.
Виктория поняла, что изменить ничего не сможет, коротко кивнула и свернулась на полу калачиком, прячась в складках плаща.
Джейн подняла щеколду на покосившейся двери и со всем возможным в критической ситуации достоинством покинула экипаж.
Ступила на землю и в тот же миг оказалась под дулом пистолета. Подняла голову, посмотрела в сияющее маниакальной улыбкой широкое лицо.
Лицо показалось знакомым.
— Джим? — спросила она, не успев опомниться.
— Так вы меня знаете? — ухмыльнулся Большой Джим. — Ничего, все равно бы скоро пришлось познакомиться. Добрый вечер, миледи. Прекрасно выглядите. — С нескрываемым удовольствием великан осмотрел пленницу с головы до ног. — Истинная правда, лучше не бывает.