К концу октября в Озерный край пришли холода.
Ни теплый ветерок, ни жаркое солнце не напоминали о проведенном вместе головокружительно бурном лете. Дни стали слишком короткими и серыми. Впрочем, улыбок, радости и разговоров от этого не стало меньше.
Два из многочисленных разговоров оказались особенно важными.
Один произошел между мистером Берном Уортом и лордом Джейсоном Каммингсом, маркизом Весси, в те минуты, когда и тот и другой томились возле церковного алтаря в ожидании невесты первого и сестры второго.
Брат Берна Маркус присутствовал здесь же в качестве шафера — стоял между означенными джентльменами и во многом способствовал началу беседы. Вот как она проходила.
— Хочу сделать вам предложение, Уорт, — произнес маркиз театральным шепотом и наклонился, чтобы высокая фигура Маркуса не заслоняла собеседника.
— О? — откликнулся Берн. — Интересно.
— Я со школьных лет дружен с сыном канцлера герцогства Ланкастерского, — с серьезным видом поведал Джейсон. — Того самого, который ведает назначением мировых судей в нашем графстве.
Берн посмотрел на сэра Уилтона, который гордо восседал в первом ряду между супругой и младшей дочерью (рука Виктории утонула в ладони доктора Берриджа). Почтенный джентльмен, конечно, слышал разговор, но вместо того чтобы рассердиться или смутиться, кивнул в знак согласия и поддержки.
— Роль канцлера мне знакома; Джейсон, — ответил Берн, также наклоняясь. — Но не считаю правильным…
— Почему нет? — нетерпеливо перебил маркиз.
— Может быть, поменяемся местами? — не выдержал Маркус. — С удовольствием подвинусь, чтобы не мешать.
— Не стоит, — ответил Берн.
— Конечно, не стоит, — поддержал Джейсон. — Просто согласитесь стать новым мировым судьей Рестона, и дело с концом.
Берн улыбнулся и покачал головой:
— Согласиться не могу, но все равно спасибо.
— Почему же? — повторил маркиз.
— Действительно, почему? — поддержал Маркус.
— Во-первых, мировой судья в Рестоне уже есть, — ответил Берн.
— Сэр Уилтон собирается в отставку и будет рад передать бразды правления, — небрежно отмел аргумент Джейсон.
Мистер Уорт посмотрел на старшего брата, ожидая поддержки, однако тот лишь иронично наморщил лоб и усмехнулся. Берн перевел взгляд на сэра Уилтона: тот внимательно следил за разговором, хотя и делал вид, что слушает доктора Берриджа (справедливости ради надо отметить, что доктор молчал).
— Мировой судья должен владеть недвижимостью. Сомневаюсь, что мой небольшой домик соответствует требованиям.
— Конечно, нет. Но зато коттедж подходит в полной мере, — возразил Джейсон с многозначительной улыбкой. — Особняк переходит в вашу собственность в качестве приданого Джейн. — Он щелкнул пальцами, подражая фокуснику. — Сюрприз.
— Сюрприз, — произнес Маркус и повторил жест.
— Но я не хочу, чтобы Коттедж стал моим, — нахмурился Берн.
— Почему?
— Да, почему? — эхом отозвался Маркус.
— Может быть, перестанешь, как попугай, повторять каждое слово? — не выдержал Берн.
— Прости, но мне действительно интересно знать. Берн прищурился.
— Не хочу принимать Коттедж, потому что женюсь на вашей сестре вовсе не из-за вашего дома. Уверен, что Джейн думает точно так же.
Вообще-то Берн вовсе не был уверен в поддержке Джейн, а, напротив, смутно подозревал, что любимая рассчитывает и дальше жить в привычном комфорте… но гордость диктовала свои условия.
— Что ж, отлично.
Джейсон выпрямился, спрятавшись за Маркусом.
Все трое сосредоточились на двери в дальнем конце церкви, откуда должна была появиться невеста.
— Но, — продолжил Берн, — пожалуй, соглашусь купить его у вас.
— Купить коттедж? — изумленно переспросил Джейсон и снова наклонился.
— Разумеется, на условиях родственной скидки, — ухмыльнулся Берн. — Как, по-вашему, это возможно?
Маркиз недоуменно посмотрел на братьев. Старший молча улыбнулся, а младший пожал плечами.
— Не могу взять в толк, что надо делать на войне, чтобы заработать такую кучу денег, — вздохнул Джейсон и, к счастью для себя, пропустил быстрый взгляд, которым обменялись братья.
— Когда же наконец? — проворчал он и вытащил карманные часы.
Всем присутствующим, начиная с леди Уилтон и заканчивая миссис Морган, не терпелось увидеть свадебный наряд дочери герцога Рейна и стать свидетелями события чрезвычайной важности: женитьбы странного, но, несомненно, героического мистера Уорта на столичной аристократке.
— Может быть, Джейн передумала? — поддразнил маркиз. — Испугалась и убежала?
Берн выразительно взглянул на будущего шурина.
— Плохо вы знаете собственную сестру, сэр.
Второй разговор произошел в церковном приделе.
По давнему обычаю, пока собравшиеся (а больше всех, конечно, жених) ожидают появления невесты, отец в последний раз беседует с дочерью. Так было и на этот раз.
Герцог Рейн, нарядный, чисто выбритый и аккуратно причесанный, сидел рядом с дочерью на каменной скамейке и смотрел в окно, на яркие листья старинных дубов.
Джейн понимала, что суета последних дней утомила отца, хотя и она сама, и Нэнси, и Берн старались, чтобы подготовка к торжеству как можно меньше отразилась на привычном распорядке жизни. И все же хорошие дни случались у больного все реже и реже.
— Дорогая, — герцог взял дочь за руку и снова повернулся к окну, — поверить не могу, как быстро в этом году промелькнуло лето.
— Очень быстро, — с улыбкой согласилась Джейн.
— А мы все еще на озере! Джейсон, должно быть, уже рвется в Лондон. — Герцог рассмеялся, довольный замечанием, и продолжил: — Ну по крайней мере мы знаем, что Джейн отлично проводит время. Она любит Озерный край. Почти так же, как ты, милая.
Джейн разочарованно вздохнула и посмотрела по сторонам. Нэнси сидела в церкви, так что на помощь рассчитывать не приходилось: они с отцом остались наедине. Но вместо того чтобы испугаться, она расправила плечи и крепко сжала пухлую мягкую руку отца.
— Папа, я и есть твоя дочь Джейн, — внятно произнесла она. — И сегодня должна выйти замуж.
— Правда? — удивленно спросил герцог и посмотрел так, словно пытался что-то понять.
— Да, — подтвердила Джейн. Герцог задумался:
— А я встречал твоего жениха?
— Да, — снова тихо ответила Джейн. — И он тебе очень понравился.
— А тебе? Тебе он нравится?
Вопрос застал врасплох.
— Да, — прошептала она, а потом уверенно добавила: — Папа, я его люблю.
— А он тебя любит?
Герцог приподнял лицо дочери за подбородок и заглянул в глаза, как в детстве, когда ждал серьезного и искреннего ответа.
— Да. Очень.
Они посидели молча. Джейн держала отца за руку, а он продолжал смотреть ей в глаза. И вдруг в окно заглянул солнечный луч, согрел обоих и озарил сумрачные своды.
— Значит, я должен отдать тебя этому человеку? — спросил герцог с прежней уверенностью и прежним грубоватым юмором.
— Да, папа.
Джейн проглотила подступившие слезы и энергично кивнула.
Герцог улыбнулся:
— Что ж, — с чувством заключил он. — Счастливая минута.
Отец и дочь встали и торжественно направились к алтарю.