— Сядь на меня, — хрипло произнес Сашка, нащупывая в кармане пакетик.
Наташа словно ждала этих слов. Сашка радостно ощущал, что она голенькая и его движениям ничего не мешает и его проникновение в нее было каким-то особенно сладостным и полным. Наташа уткнулась лицом в его плечо и тихо, сдавленно стонала, двигаясь в такт его сильным, глубоким толчкам.
Теперь, когда они шли во двор школы Сашка испытывал какое-то неземное чувство. Ему казалось, что в нем дрожит какая-то особая струна от одного осознания, что на Наташе нет трусиков.
Вот, значит, как ей нравится их близость!
Она из-за этого даже трусы не одевает!
Но однажды идиллия прервалась.
Он привычно потянул ее к себе на колени, но Наташа резко уперлась.
— Что такое?
— Нам нельзя.
— Почему? — глупо спросил он.
И тут же понял.
— Прости дундучка. Ну, а на коленях у меня можешь-то посидеть?
— Только боком.
— Хорошо — боком.
— И ты меня там не трогай.
— А может, я хочу узнать, какие у тебя прокладочки.
— Кончай издеваться.
— Хорошо, не буду.
Они долго сидели молча, целуясь жарко, взасос.
Он расстегнул ей лифчик и осторожно ласкал ее грудь.
— Наташа.
— Что?
— У тебя такая грудь…
— Какая? Очень маленькая, да?
— Нет. Как раз по моей ладони.
— А я думала, тебе нравится большая.
— Твоя нравится.
— А мне нравишься ты.
— Наташа.
— Что?
— Ты знаешь, есть такие дни, когда можно не предохраняться.
— Знаю. Ну и что?
— Ты мне скажи, когда будет такой день.
— Зачем?
— Я не буду надевать эту резинку.
— Ты что! Нельзя!
— В том-то и дело, что можно.
— Но зачем тебе это?
— Не знаю. Но мне хочется…
— Что?
— Кончить в тебя.
— Зачем? Разве так — плохо?
Не мог же Сашка сказать, что, плохо. Иначе сразу возник бы вопрос, откуда он знает, что без презерватива лучше. Ведь он соврал Наташе, сказав ей, что она у него первая.
— Не знаю. Но мне хочется…
Он не мог подобрать подобающего выражения.
— Излиться в тебя, — сказал он наконец.
— А если без этого? Зачем тебе это?
— Мне кажется, только тогда у меня будет чувство полного обладания тобой.
Во, какую умную мысль он родил.