— Помню.
— А как ты врезала мне, помнишь?
— Помню.
— А зачем ты так поступила?
— Потому что ты плохо вел себя.
— Но сейчас я тоже веду себя плохо, а ты не дерешься.
— Всему свое время.
— И ты больше не будешь драться?
— Не буду.
— Даже, если я?…
— Даже, если ты…
— А если мы вместе?
— Тем более, если вместе.
— Наташа…
— Саша, что ты делаешь…
— Наверстываю то, чего ты лишила меня тогда. Тут, у вешалки.
— Ну, Саш…
— Наташенька, любимая.
— Саша, ты с ума сошел. Что ты делаешь? Мы сейчас упадем.
— Девочка моя, пойдем ко мне. Пойдем. Пойдем. Пойдем.
— Саша, мы с ума сошли.
— Сошли, сошли. Иди сюда. Помнишь, сколько раз мы сидели на этом диване?
— Еще бы.
— Наташенька. Какая ты…
— Какая?
— Не могу на тебя спокойно смотреть. Давай ляжем.
— Давай…
— Какие у тебя пуговки.
— Пусти, я сама.
— Нет. Я хочу тебя раздеть.
— Сашенька…
— Ты без лифчика?
— Зачем он мне?
— Но ведь ты его носишь?
— Летом могу и не носить.
— Конечно, когда сиси так торчат.
— Не смущай меня. Бессовестный.
— А что? Когда висят, тогда нужен лифчик, а когда, как у тебя, то не нужен.
— Много ты знаешь… Грамотей.
— Платье снимать через голову?
— Да. Ну-ка, дай, я сама.
— Хорошо. Я помогу тебе.
— Не надо. Тоже мне — помощничек.
— Наточка!
— Что?
— Это тоже нужно снять.
— Но я же тогда буду совсем голой.
— Никогда не видел тебя голенькой.
— А на пляже?