- Сусанна сказала, что ты собираешься в Чикаго, - безразличным тоном произнес Джосс.
Калеб кивнул, весь обратившись во внимание, стараясь возродить надежду на то, что между ними еще может возникнуть взаимопонимание.
- Это правда. Мы уедем через неделю или две - как только я смогу избавиться от этой чертовой повязки.
- Ты знаешь, что пришлось пережить тем, кто угодил в эти ваши проклятые лагеря для пленных? - с трудом выдавливая из себя слова, Джосс словно от бессилия оперся рукой о верх ограды и наклонился вперед.
- Нет, я не посмею утверждать, что знаю это, - покачал головой Калеб.
- Там были крысы величиной с кошку. И под конец нам пришлось жрать их, чтобы не подохнуть с голоду.
- Я не жалею о том, что сохранил тебе жизнь, - после минутного молчания отвечал Калеб.
- Стало быть, ты готов был бы отправить меня снова в этот ад? - взревел Джосс, гневно уставившись на брата. - Будь же ты проклят вовеки!
- За то, что оставил тебя жить? Я готов был бы отправить тебя в этот ад еще тысячу раз, если бы знал, что только так смогу спасти тебе жизнь. Калеб запнулся, с трудом переводя дыхание. - Джосс, хоть на минуту представь себя на моем месте. Вспомни те жуткие вопли, и грохот канонады, и свист пуль, летевших вокруг нас. Только на этот раз ты будешь живым и невредимым, а я буду лежать на земле с оторванной рукой. И я прошу тебя... дьявол, я умоляю тебя пристрелить меня. Что бы ты сделал?!
У Джосса резко дернулся кадык. Он задумался, и на его лице отразилась целая буря чувств.
- Я бы выстрелил в тебя, - выпалил он наконец.
- Ты врешь, - отрезал Калеб.
- Черт тебя побери, Калеб... - Брат, которого Калеб обожал с первых дней своей жизни, пронзил его гневным взглядом.
- Ты не смог бы выстрелить в меня, потому что я - твой родной брат. Потому что ты учил меня ездить верхом и стрелять. Потому что в твоих жилах течет та же кровь, что и в моих. Ты бы поступил точно так же, как поступил я, Джосс, и в глубине души ты знаешь это.
Джосс тряхнул головой, отгоняя смутившее его видение.
- А ну, послушай мена, - вскричал он, грозя Калебу пальцем. - Я тебя ненавижу. Слышишь, ты? И я ненавижу всех твоих янки и буду ненавидеть их до того часа, пока они наконец не заколотят меня в гроб и не закопают в землю!!!
- Чудесно, - отвечал Калеб, утирая рукавом пот, выступивший на этом солнцепеке.
- Я выкуплю твою долю земли.
- Пошел к черту, - отрезал Калеб. - Эта земля моя, и я не расстанусь с ней. И я еще вернусь сюда, Джосс. Ты видишь меня не в последний раз.
Массивные плечи Джосса содрогнулись от внезапного рыдания, и он, понурив голову, вцепился в камни ограды.
Калеб подошел ближе и смело положил руку брату на плечо.
- Я бы сам отправился в лагеря для пленных вместо тебя, если бы мне позволили это сделать, - сказал он, и оба знали, что это чистейшая правда. Он твердил себе это тысячу раз на протяжении всех пятнадцати лет, переживая гнев и боль Джосса как свои.
Джосс отбросил руку Калеба. Было ясно, что он не скоро одолеет сжигавшую так долго его душу ненависть, но первый приступ гнева уже миновал. Джосс глухо рыдал, и каждый звук отдавался болью в сердце Калеба.
Наконец Джосс овладел собой, отер слезы рукавом и сказал:
- Твоя Лили очень милая малютка, но, похоже, она такая же строптивая, как моя Сусанна.
- Да, мне приходится все время не спускать с нее глаз и держать в ежовых рукавицах, - с улыбкой признался Калеб.
- Ну что ж, идем в дом, потолкуем, - невольно рассмеявшись, предложил Джосс и зашагал впереди.
Калеб перепрыгнул через ограду и пошел нога в ногу с братом. Никто из них не произнес ни слова, пока они не переступили порога дома, который был когда-то родным для них обоих.
Младшая дочка Джосса, очаровательная малышка с такими же кудрявыми, как у отца, волосами, выбежала им навстречу:
- Папа, это правда, что дядя Калеб - проклятый янки?
- Да, Элен, - мягко отвечал Джосс, не рискуя посмотреть на Калеба. - Он самый проклятущий из всех янки, которых я видел в жизни.
- У тебя не было бы ни Сусанны, ни всех твоих чудесных малышей, если бы я послушался тебя в тот день, - с улыбкой напомнил Калеб. - Ты бы давно превратился в кучу закопанных где-нибудь на свалке костей.
- Наверное, так оно и было бы, - согласился Джосс, недобро глянув на брата. - Но только не воображай, что между нами мир, младший брат, ибо это не так. Я по-прежнему намерен вышибить из тебя дух, как только ты избавишься от своей проклятой повязки.
А вот это уже сказал прежний Джосс, тот Джосс, которого Калеб помнил с детства.
- Не будь так самоуверен, старший брат, - поддразнил он. - Учти, что я вырос, если ты этого еще не заметил.
***
Лили с Калебом жили в Фоке Чейпле уже две недели, когда в одну из душных августовских ночей Лили проснулась и увидела, что ее муж стоит у окна.
- Что случилось? - всполошилась она.
- Здесь все по-другому. - Он медленно обернулся к ней, но его черты были неразличимы в ночных тенях.
- Вернись в постель, Калеб, и объясни мне, о чем ты толкуешь. - Лили откинула одеяло и похлопала по тюфяку.
Неохотно Калеб уселся на край кровати, отвернувшись от Лили.
- Это все теперь Джосса. - Его рука привычным жестом погрузилась в шевелюру на затылке. - Он создал из этой фермы то, что она сейчас собою представляет, а не я.
- Ты ведь родился здесь, Калеб. - Лили принялась массировать ему плечи, избегая прикасаться к раненому месту. - И эта земля - или, по крайней мере, ее половина - твое достояние.
- Я хочу вернуться, хочу создать что-то своими руками, что-то только мое и твое. И наша земля для этого подходит как нельзя лучше.
- Ох, как же я тебя люблю, майор Холидей, - воскликнула Лили, подскочив на месте от счастья и обнимая мужа за шею.
- Черт возьми, женщина, ты же меня придушишь, - рассмеялся Калеб.
- Ну и пусть! - Лили игриво покусывала его шею.
Калеб развернулся, опрокинув ее на кровать.
- Ах, вот как? - лукаво возмутился он и принялся щекотать ее, заставляя вырываться и хохотать.