Но герцог отклонил ее предложение, жестом указав на неприметный выход в углу зала.
- Я бы хотел поговорить с тобой наедине, племянница, - произнес он тоном, не обещавшим ничего хорошего.
Лианна провела его в уединенную комнату, подождала, пока он сядет, затем, немного нервничая, тоже опустилась на край скамьи.
Несколько минут герцог пристально смотрел девушке в лицо, глаза его пылали мрачным огнем. Лианне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он, шумно вздохнув, вкрадчиво произнес:
- Твое неповиновение не причинило бы мне такую боль, не люби я тебя так сильно, Беллиан.
От этих слов у Лианны словно комок застрял в горле, но она быстро взяла себя в руки и твердо сказала:
- У меня не было выбора. Король Генрих собирался превратить Буа-Лонг в английский бастион.
- Лучше английский бастион, чем французские руины. Кстати, где твой новоиспеченный супруг?
- Объезжает окрестности.
- Я знаю Лазаря Мондрагона, - презрительно усмехнулся герцог. Несколько лет назад он пытался добиться для себя привилегий, но я отослал его прочь, - дядя Жан помолчал, поглаживая длинными пальцами беличий воротник, потом осторожно добавил: - Говорят, Мондрагон безумно любил свою первую жену. После ее кончины он сам чуть не умер от горя. Думаешь, и к тебе он будет испытывать столь же сильные чувства?
- Мне не нужны его чувства. Я хочу лишь носить его имя и состоять в браке, - Лианна не собиралась скрывать своих намерений.
Герцог тяжело вздохнул.
- Ты могла бы лучше устроить свою судьбу, моя дорогая.
Лианна удивленно подняла брови.
- Мне казалось, что ты вообще не хотел, чтобы я когда-нибудь стала замужней женщиной.
- Речь не об этом. Выйдя замуж за Мондрагона, ты лишила себя возможности сделать блестящую партию, - его лицо омрачилось.
От неожиданности Лианна даже рассмеялась.
- Дядя, что ты имеешь в виду?
- Я разговариваю с тобой вполне серьезно, - резко оборвал он. - Я берег тебя для английского дворянина, Беллиан.
Девушка сначала застыла от изумления, затем начала медленно соображать. Так вот почему король Генрих вмешался в ее жизнь...
Оказывается, она была всего лишь средством для достижения цели своего дядюшки, пешкой в большой политической игре. Союз с Англией принесет герцогу Бургундскому неограниченную власть, он сможет тогда одолеть своего ненавистного врага, графа Бернара де Арманьяка, который сейчас имеет большое влияние на сумасшедшего французского короля.
Эта мысль ужаснула Лианну и повергла в уныние; судорожно сглотнув, она тихо, но твердо произнесла:
- Моя преданность начинается и заканчивается Буа-Лонгом и Францией. Перспектива получить важный титул никогда не прельщала меня.
- Ты не должна была действовать без моего согласия, - сурово сказал герцог.
Девушка сидела перед ним, не поднимая глаз, опасаясь, что он прочитает в них недоверие. Неужели пристрастие герцога к интригам сильнее его любви к ней?
- Дядя, не забывай, что твоя опека надо мной закончилась еще в декабре, когда я достигла совершеннолетия. Я свободна по своему усмотрению выходить замуж и могу пренебречь указаниями короля Генриха.
- Ты говоришь как изменница!
- Но я не его подданная!
- Тем не менее он считает себя твоим королем и требует назад земли, завоеванные его предком, Эдуардом III. Можешь не сомневаться, Генрих силой возьмет их. Самое благоразумное решение в данной ситуации - это союз с ним.
На лице герцога появилось выражение, способное повергнуть в ужас любого из его приближенных, но только не Биллиан. Ее серебристо-серые глаза твердо смотрели на него, подбородок упрямо выдавался вперед.
Несколько секунд продолжалось это безмолвное единоборство, потом герцог усмехнулся и тоном, в котором чувствовалась смесь недовольства и восхищения, произнес:
- Если бы большинство французов рассуждали как ты, мы никогда бы не оказались под пятой Генриха.
Жан Бесстрашный подошел к камину и задумчиво уставился в огонь. Пламя освещало его впалые щеки, сурово сдвинутые брови. Лианна почувствовала к нему внезапную нежность. Без сомнения, ее дядя оказался в трудном положении. В изнурительной борьбе за власть он нажил многочисленных врагов при французском дворе и среди французской знати во главе с Ар-маньяком, ему пришлось связать свою судьбу с англичанами.
- Молодой Генрих собирается завоевать трон Франции, - возобновил разговор герцог. - Он из числа тех людей, которые полагаются только на себя и обладают удивительным чутьем и способностью предугадывать ход событий. Его честолюбие не знает границ. Поверь, Генрих не из тех, кому можно необдуманно бросить вызов.
- Возможно, это и так, Ваша Светлость. Но я не отдам ему Буа-Лонга. Я окажу плохую услугу своему королю и своим соотечественникам, если позволю армии Генриха обосноваться здесь.
- Твои соотечественники! - презрительно воскликнул Жан Бургундский. Кто они?! Вечно ссорящиеся между собой дети, меняющие свои привязанности и симпатии с такой же быстротой, с какой ветра над проливом меняют свое направление? А король Карл - будь проклята его безумная душа - всего лишь тряпичная кукла в руках арманьяков! Франции необходима сильная правящая рука. Генрих...
- Еще один английский притворщик! - перебила его Лианна.
Герцог тяжело вздохнул.
- Ты можешь, конечно, считать, что разрушила планы Генриха. Возможно, тебе это и удалось на какое-то время, - он сделал ударение на последнем слове. - Однако Генрих во многом похож на тебя. Он волевой, умный, энергичный и никогда не останавливается на полпути.
Дядя вернулся к своему креслу и сел, погрузившись в молчание, потом спросил:
- А что тебе известно о бароне Лонгвуде?
- Немногое, только то, что я смогла прочитать между строк его напыщенного послания. Этот Лонгвуд - незаконнорожденный и не принадлежит к английской знати, а титул барона получил всего лишь месяц назад. Он такой же изменник, как и его отец, Марк де Бомануар.
- Бомануар не изменник, Лианна, - возразил герцог. - Просто он оказался не в состоянии заплатить за свое освобождение из Арандела.
- Изменник он или нет, его незаконнорожденному сыну никогда не достанется Буа-Лонг.
Жан Бургундский сокрушенно покачал головой.
- Позволь тебе заметить, что ты ведешь себя как избалованный ребенок: постоянно вмешиваешься в мужские дела.
- Только тогда, когда дело касается меня и моего народа, дядя, запальчиво возразила девушка, но заметив, как снова помрачнело его лицо, подошла к нему и нежно погладила по руке. - Что ты теперь будешь делать?
- Я сделаю то, что сочту нужным, - коротко ответил он, По спине Лианны пробежал холодок. В той игре, что ведет герцог Бургундский, ставка - ни много ни мало - власть над Францией. Кроме того, дядя ясно дал ей понять, что радоваться пока рано: последнее слово останется за королем Генрихом.
Лианна была так поглощена своими мыслями, что почти не следила за приготовлениями к праздничному ужину. Обычно она сурово отчитывала слугу, приносившему оленину на плохо отполированном блюде, или со своей извечной дотошностью и придирчивостью указывала на то, что какое-то кушанье стоит не там, где положено, или замечала, что пирожные, украшенные нежными лилиями из крема, немного подгорели. В общем, Лианна успевала повсюду.