Лианна озабоченно подалась вперед.
- Неужели ничего нельзя было сделать, дядя?
Он резко махнул рукой, так что заколыхался широкий отделанный горностаем рукав его платья.
- "Арманьяки" воспользовались моим поражением, - холодно произнес Жан Бесстрашный. - Компьень, Суассон, Лан, Сен-Кантен и Перонн пали, Артуа близок к этому. - В его лице появилась жестокость. - Они загнали меня в угол, заставили подписать договор, прогнали меня из Парижа, наказали преданных мне людей.
Лианна сочувственно спросила:
- А что же дофин Луи?
Герцог Бургундский закрыл глаза, шумно втянув в себя ноздрями воздух.
- Мой зять вынудил меня отказаться от союза с Англией, пригрозив лишить всех моих земель.
Ранд и Лианна быстро переглянулись.
- Тогда есть какая-то надежда, - пробормотала она.
Но вот герцог снова открыл глаза, и Лианна увидела в них грозный огонь.
- "Арманьяки" - глупцы, - твердо сказал он. - Им следовало бы знать, что лев, загнанный в угол, сражается еще яростнее, чем тот, который на свободе.
- Вы - загнанный в угол? - с иронией спросил Ранд. - Я бы предпочел не видеть этого.
Герцог Бургундский отставил в сторону кубок и распахнул свой роскошный плащ, показывая вышитую на его тунике эмблему - крапиву и хмель, которая означала: "Я обожгу всех, кто будет перечить мне".
Лианна бессознательно схватила руку Ранда и сжала ее.
- Расскажите нам о тех обещаниях, что вы дали, - попросил Ранд.
- Я дал обещания, которые никогда не исполню, - герцог подался вперед, взял кубок с подогретым вином и залпом осушил его! - Если бы они обошлись со мной благородно, я, возможно, и пересмотрел бы свои планы относительно английского короля. Но Арманьяк не оставил мне выбора.
- Кроме поддержки короля Генриха? - спросил Ранд.
- Да.
Лианна отдернула свою руку от Ранда, словно это был раскаленный уголек. Месяцами отгоняла она от себя мысли об угрозе английского вторжения, надеясь, что сила их любви, а не король Генрих будет определять преданность Ранда.
У Лианны было такое ощущение, что она участвует в перетягивании каната: ее любовь состязалась с силой герцога Бургундского и короля Англии, а Ранд уравновешивает эти противодействия.
Герцог Бургундский, казалось, не замечал беспокойства своей племянницы, нервозности, которая теснила ее грудь, не давая дышать. Он расслабился и, скрестив ноги, откинулся на спинку кресла.
- Хорошо, что ты не стал дожидаться моего возвращения и сам взял Буа-Лонг, - похвалил Жан Бесстрашный Ранда. - Очень остроумная проделка! Ты согнал людей Гокура, как скот на ярмарку.
- Я сделал то, что было необходимо.
- Ты совершил то, что многие, включая и меня, считали невозможным, герцог Бургундский удовлетворенно хлопнул себя по коленям. - Представь, каких-то тридцать лучников против семидесяти вооруженных до зубов рыцарей! Хотел бы я посмотреть на унижение Гокура.
- Зачем? Это... действительно, очень болезненно, - сказал Ранд.
- В таком случае, твое сердце мягче моего.
Лианна кивнула.
- Да, немногие имеют такое же каменное сердце, как у тебя.
- А осада? - продолжал герцог, возвращаясь к своей теме. - Барды уже слагают песни о свинье Буа-Лонга.
- Французские барды? - поднял брови Ранд.
Жан Бесстрашный пожал плечами и улыбнулся.
- Все любят хорошие истории. Кроме того, как только дофин Луи повысил налоги, он стал непопулярен во многих кругах. Поэтому то, что его свиней сейчас едят в английском замке, многим кажется правильным и вполне устраивает всех.
- Во французском замке! - выпалила Лианна; ее поясницу тут же пронизала острая боль, затем отпустила и вернулась с новой силой. Потирая спину, она с обидой сказала: - Дядя, ты говоришь о моем замке как об английском острове во французских морях.
- А разве это не так? - последовал невозмутимый ответ герцога.
Лианна не могла вымолвить ни слова: боль когтями вцепилась ей в спину. Она чувствовала, что Буа-Лонг уходит у нее из-под контроля. Превозмогая боль, Лианна поднялась с кресла и, нахмуренная и расстроенная, заходила по комнате.
- Английская и французская кровь скоро объединятся, - заметил герцог Бургундский, поглядывая на огромный живот племянницы.
Лианна осторожно массировала поясницу и вдруг почувствовала, словно внутри у нее что-то оборвалось. Она вскрикнула, широко открыв глаза. Ранд тотчас сорвался со своего места и бросился к жене.
В замешательстве глядя на лужицу у своих ног, Лианна тихо сказала:
- С-скорее, чем ты думаешь, дядя.
***
- День и ночь! - взревел Ранд, ударив кулаком по стене. - И все женщины в один голос твердят мне, что роды проходят тяжело.
- Это все, что они могут сказать, мой господин, - ответил Джек. - За ней хорошо ухаживают, ей тепло и удобно. Что эти женщины еще могут сделать?
Ранд с тревогой посмотрел на закрытую дверь комнаты Лианны. Изнуренный бессонницей и волнением, он чувствовал себя так, как будто его разжевало и выплюнуло какое-то клыкастое чудовище.
Ранд напряженно вслушивался в гнетущую тишину, безвольно опустив руки вдоль туловища, бессильный что-либо сделать, изменить.
- Крики я еще могу переносить, - прерывающимся голосом сказал он, потому что знаю, что она борется. Но это тягостное, жуткое молчание... Эта невыносимая тишина... - Ранд прислонился к стене и потер заросший щетиной подбородок.
- Может быть, она спит, мой господин?
- Может быть, она... - Ранд покачал головой. Нет. Он даже не будет думать об этом. - Я... я больше не могу ждать.
- Мой господин, это женская доля...