- Тогда все это была ложь, да? - он яростно схватил жену за плечи. Твоя нежность, твоя привязанность? Ты хотела только использовать мою любовь, а потом обезглавить за измену?
- Нет, я не хочу твоей смерти.
- Признайся, Лианна, - Ранд приблизил к ней свое лицо. - Признайся, что ты только разыгрывала из себя любящую жену, чтобы заманить меня в сети измены.
- Я считала, что если ты, действительно, любишь меня так, как утверждаешь, то не причинишь мне боли, отдавая мой замок королю Генриху.
- Наш замок, - проревел он. - Или ты забыла об этом? Любовь - не оружие, которое ты можешь испытывать как одну из твоих пушек.
- А ты боишься испытаний, Ранд?
Ему показалось, что он задыхается.
- А что ты скажешь о себе, Лианна? Сможешь ли ты отказаться от преданности Франции ради любви?
На ее ресницах дрожали слезы.
- Я не звала тебя, Ранд. Я делала все возможное, чтобы не выходить за тебя замуж.
Эти слезы разрывали его сердце, но Ранд постарался придать твердость своему голосу.
- Я ведь любил тебя, Лианна. Я любил тебя, когда считал простой девушкой, которой нравилось стрелять...
Она обеими руками закрыла себе уши и закричала:
- Ты просто боишься подвергать себя риску. Ты доказал мне, что твоя преданность королю Генриху выше любви ко мне.
- Так же, как и твоя преданность Франции выше любви ко мне.
Из ее глаз хлынули слезы.
- Я никогда не говорила, что люблю тебя.
В горле у Ранда застрял комок.
- Я предан королю Генриху еще и потому, что по-прежнему люблю тебя, хрипло настаивал он. - Ты видела, как он силен. Через несколько недель Генрих будет править Нормандией и Пикардией, если не всей Францией, - Ранд встал. Ему хотелось ходить, но теснота каюты не позволяла сделать лишнее движение. - Мне бы было не так больно, если бы ты оставалась честной до конца, Лианна, и продолжала бороться со мной. Твоя ложь заставляет меня глубоко страдать. Я любил иллюзию.
Лианна посмотрела на Ранда взглядом раненой птицы, которого он уже давно не замечал у нее. Желая ненавидеть ее, он быстро вышел из каюты.
***
Английские корабли вошли в широкое устье реки Лизард и бросили якоря к западу от укрепленного портового города Харфлер.
Флот подошел к берегам Франции без лишнего шума. Лишь в знак того, что объявлена война, на мачте "Тринити Ройял" развевалось королевское знамя. Король решил провести военный совет, на который собрались его братья, Томас Кларенский и Хамфри Глочестерский, кузен Эдвард Йоркский, два епископа, восемь вельмож, в том числе и Ранд.
- Мы будем стоять здесь на якоре до завтрашнего утра, - сообщил Генрих. - Пока не произведут разведку местности, все остаются на кораблях. И никакого разбоя, - напомнил он. - Никакого грабежа крестьян, никакого насилия над женщинами, - при этих словах Генрих выразительно посмотрел на развратного Эдварда Йоркского. - И никаких излишеств. Люди Хар-флера находятся под моим покровительством. Мы служим великим целям, а не своей корысти.
Ранд глубоко вздохнул и тут же поморщился: теплый ветер доносил с болот гнилостный запах. В его душе кровоточила нанесенная Лианной рана.
- А ты вместе со своей женой должен покинуть корабль в течение часа, обратился к Ранду король. - Ее присутствие вносит сумятицу.
Ранд молча кивнул. Слухи о красоте Лианны и ее смелом обращении с Генрихом облетели весь флот.
Но все, кто восхищался его женой, конечно же, не подозревали о жестокости и бессердечности Лианны, с горечью думал Ранд.
- Скачи что есть духу в Буа-Лонг и удержи для меня замок любой ценой, сказал Генрих. - От успеха этого предприятия зависит наша дальнейшая судьба, а может, и исход всей войны.
Рука короля так долго покоилась на плече Ранда, что он сумел в полной мере ощутить весь груз ответственности за данные когда-то обещания. Ранд твердо посмотрел в глаза Генриху, который в свое время мог бы умереть, не окажись он поблизости от заговорщиков со своей арфой. Длинные изящные пальцы короля напомнили Ранду о том, что когда-то именно эта рука посвящала его в рыцари, вручила ему шпагу.
Он вспомнил о Лианне и о ее невыполнимом требовании.
- Я удержу для вас замок, Ваше Величество.
- Да благословит тебя Бог, Ранд.
Они обменялись крепким рукопожатием.
***
Все сто миль от Харфлера до Буа-Лонга, которые им пришлось преодолеть верхом на лошадях, Лианна глубоко страдала. Ее душа разрывалась на части от любви к Ранду и необходимостью защищать интересы Франции.
В Фекане, в небольшой таверне, больше похожей на лачугу, они узнали, что к королю Карлу вернулся здравый смысл и он отдал приказ готовиться к войне.
А для Лианны стало открытием, что Ранд способен впасть в такое непробиваемое молчание, что порой ей казалось, что он спит в седле.
В Аркезе, на переправе через реку им сообщили, что Генриха ожидают в Булони, и поэтому Карл д'Алберт, главнокомандующий Франции, приказал стягивать туда войска.
А Ранд с удивлением обнаружил, что Лианна может длительное время скакать без передышки, совсем как заправский воин. За всю дорогу он не услышал от жены ни одной жалобы.
В Гамашезе, где они скрывались в монастыре, до них дошли слухи, что во много раз возросли налоги с населения в королевскую казну и что герцог Бургундский отказался присоединиться к Арманьяку и находится сейчас в своем дворце в Льеже.
Ранд убедился, что, несмотря на безумное требование Лианны предать английского короля, он все еще любит ее.
Лианна тоже поняла, что несмотря на настойчивое стремление Ранда передать Буа-Лонг в руки английского короля, она по-прежнему любит своего мужа.
Лианна украдкой взглянула на Ранда и увидела, что он также наблюдает за ней. Она догадывалась, что они думали все это время об одном и том же. Когда-нибудь войне придет конец. Как им жить друг с другом, что ожидает их в будущем?
- Вот мы и дома, - тихо сказала Лианна.
- Дома, - словно это повторил Ранд. - Однажды я подумал, что этот замок, действительно, стал моим домом.
Она почувствовала острую боль в груди, потому что в его словах была правда. Картины прошлого, одна за другой, проплыли перед ее мысленным взором: вот они вместе сидят за столом, предаются безудержной страсти в их спальне, играют со своим сыном. Буа-Лонг был для них настоящим домом, когда Лианна и Ранд радовались первому зубу Эймери, когда сажали вишневое дерево или засыпали в объятиях друг друга.
Теперь сын находился в Англии, а его родители хоть и оставались по-прежнему вместе, но сердца их были врозь.
- Буа-Лонг все еще мой дом, - тихо проговорила Лианна. - Это ты стремишься превратить его в английский бастион.