Поезд тронулся, мы в самом деле поехали. И вскоре появился Вася. Несколько секунд -- и Вася оценил ситуацию.
-- Значит так... сколько вас?
Нас сидело семеро. Четыре места у нас были в этом купе, одно -- в соседнем, а у сына и Алеши билеты были в другой вагон. Наш шел до Будапешта, а им ехать только до границы, кассир решил, что вместе нам быть ни к чему, никакие уговоры не помогли.
-- На ночь -- туда, -- строго сказал Вася, медленно рассматривая наши билеты.
Да... журналистам бы, писателям, врачам-психологам, учителям и прочим инженерам человеческих душ васино понимание людской природы, знание, что человеку надо, кто на что клюнет.
Секунду-две сын и Вася смотрели друг на друга, затем Вася быстренько сложил билеты в свою сумку, похожую на кассу первоклассника, и молча вышел.
-- Надо бы поговорить с ним, -- сказала я.
-- Надо, -- согласился сын.
Он знал, как это важно для нас -- еще около полутора суток вместе. Ему и самому это было важно, хотя, наверное, он думал о другом -- чтоб мне было спокойнее. Но говорить с Васей не хотелось, это было тягостно, и он медлил.
Но тут открылась дверь, и вошел Вася. Он сел рядом со мной на полку и сказал горестно, очень сочувствуя нам.
-- Вещей многовато... Вдруг выгрузят на таможне.
-- Зачем?
-- Как -- зачем? Проверить.
Из слухов мы про таможню знали. Рассказывали, как вытряхивают все из чемоданов, попробуй потом -- сложи. Чемоданы полным-полны, набиты туго, дома все не раз перекладывалось, чтобы все было аккуратно и рационально. А как сделать это быстро и в чужом помещении? Выгрузят, ни за что не успеешь обратно на этот поезд, он уйдет, пишите письма, жди, когда придет следующий. Да еще будут ли в следующем места. И сына уже не будет рядом, чтобы помочь. И носильщиков -- где взять? И на чем добираться? На таможню отвезут, а к поезду -- как хочешь.
-- Вы же не хотите, чтобы вас проверяли на таможне? -- сочувственно спросил Вася.
Подразумевалось, что он понимает -- у нас есть недозволенный груз. Но мыто понимали, что он видит нас насквозь и знает, что такого груза у нас нет, что такие, как мы, ничего незаконного вывозить бы с собой не стали, но выгружаться на границе у нас нет ни сил, ни желания -- у кого может быть такое желание?
-- Да... -- потянул Вася, неожиданно поднялся и вышел.
Несколько минут в купе царило молчание. Потом я опять сказала, что надо поговорить с Васей.
-- Надо, -- опять согласился сын.
-- Положимся на судьбу, -- сказал муж.
Но как раз Вася и был послан нам судьбою. Он опять появился, приоткрыл дверь, сделал сыну знак: выйди.
-- Значит так, -- сказал ему Вася в коридоре, -- можно сделать, что вас не тронут на таможне. -- У него был вид заговорщика, озабоченного тем, чтобы мы провезли свой недозволенный груз.
-- Давай, -- сказал сын, -- делай.
Говорить, так обо всем сразу.
-- В соседнем купе есть два свободных места, -- сказал Васе сын.
-- Должны сесть в Киеве, -- сказал Вася.
-- Жаль.
-- Подумаю, -- бросил Вася и снова быстро ушел.
Сын вернулся в купе и попросил меня:
-- Собери чего-нибудь повкуснее. Пойду выпью с Васей.
Дома за бутылкой коньяка в дружеской беседе решались многие вопросы. Из всего, что было, я выбрала еду получше, сложила на тарелку и накрыла салфеткой. Сын взял бутылку водки, положил в пакет и вышел. Вернулся он через несколько минут -- без пакета. На мой немой вопрос он ответил жестом: все нормально. Наивный человек -- он хотел играть с Васей в кореши. Очень он ему нужен был -- в кореши! Презент Вася взял, но сына выпить не пригласил, кореши у него были свои, он пил со своими, а чтоб было, за что, -- надо, чтобы мы ехали.
Так даже лучше, хотя, конечно, немного не по себе. И главное -- что будет?
Вася явился через полчаса, к водке он явно уже приложился. Опять вызвал сына в коридор:
-- Перетаскивайтесь и рассчитывайся.
-- Сколько?
Вася сказал. Сын присвистнул. Вася развел руками -- дела сложные, того стоят.
Сын вернулся в купе, отец задал ему тот же вопрос, что и он Васе:
-- Сколько?
Сын сказал.
-- Что? -- не выдержала я.
-- Да, цены растут. Торговаться?
-- Бесполезно, -- махнул рукой муж.
-- Я тоже так думаю.
Вмешалась дочка:
-- Но он может взять деньги, а когда придут таможенники и станут нас потрошить, сделает вид, что не при чем.
-- Конечно, может, -- подтвердил муж.
-- А если плюнуть на этого Васю? -- предложил муж дочки. -- Ничего же у нас нет, чего мы боимся?
-- И Вася знает, что ничего у нас нет, -- сказал сын, -- но хочет заработать. А сорвется куш, обязательно приведет таможню.
-- Ну, не обязательно, -- умудренно произнес муж. -- Но может.