Кажется, нам всем можно облегченно вздохнуть.
-- Куда вы торопитесь? -- спросила А. -- У вас неотложные дела?
-- Нет.
-- Знаете что? Оставайтесь у нас на шаббат, -- вдруг предложила А. Когда они успели договориться? Или они понимают друг друга без слов? Не стала бы она предлагать, если бы Н-ка был против, понятно, не стала бы.
-- Конечно, оставайтесь, -- подключился Н.Н. -- В воскресенье утром по дороге на работу мы отведем вас на автобусную станцию.
Мы не очень ломаемся, мы даем себя уговорить. Нам хочется побыть с ними.
Мы заносим сумки и осваиваем выделенную нам территорию. Почти на двое суток.
Несколько месяцев тому, когда мы услышали в эфире: "Я Н.Н. Шалом", я рассказала нашему другу, тоже олиму, что, кажется, живут в Израиле наши старые друзья, и мы должны их разыскать.
-- А ты уверена, -- спросил он, -- что они захотят вас видеть?
Наш друг -- врач, ученый, есть у него своя методика, свои приборы. Но здесь ни методика его, ни приборы, ни он сам никому оказались ненужны. Профессор, у которого он проходил стажировку, на работу к себе его не взял и даже не удосужился взглянуть на прибор, который там, в той стране, не одному человеку облегчил страдания. А мог бы, наверное, и здесь -- облегчить.
-- Я не обращаюсь ни к кому из старых знакомых, -- сказал он нам, -- даже к бывшим вроде бы друзьям, которые здесь уже давно. Они так боятся, что мы будем просить помощи. Один близкий приятель, с которым мы вместе долго работали и который имеет вес в здешних медицинских кругах, запретил давать кому-либо номер своего телефона, мне об этом сказали. Я, конечно, к нему не звонил. И ни к кому не звонил. Если пробьюсь, то сам.
-- Но нам от Н.Н. ничего не нужно. Мы были друзьями, мы были больше, чем друзьями, мы просто хотим их видеть.
-- Но они же не будут знать, что -- просто.
Не знаю. Не знаю. Мы должны их найти, если это они. А там уж, как будет.
Мы разыскали номер их телефона, и муж позвонил.
-- Да! -- сказал женский голос на иврите, но с явным русским акцентом.
-- Это квартира Н-ского?
-- Да, -- ответил женский голос уже по-русски.
-- И это -- А.?
-- Да. А кто говорит?
-- Вы знаете?.. -- муж назвал себя.
-- Ну, еще бы!
О Господи! Это -- они! Я забрала у мужа трубку.
-- Вы давно здесь?
-- Пять лет.
-- Все?
-- А... Вы о нас ничего не знаете?.. Н-ка десять лет был в отказе, два с половиной года сидел. А дети здесь уже почти пятнадцать лет. Но... Мишеньки у нас уже нет, он погиб здесь незадолго до нашего приезда...
Я не знаю, что говорить и как говорить после этих слов, но она продолжала рассказывать о себе, о них, и я слушала. А потом мы говорили с Н.Н. По телефону я вмиг узнала его по манере каламбурить.
-- Пишешь? -- спросил он.
-- Стучу, -- признаюсь я. -- Купила машинку.
-- Ну, и до чего достукалась?
-- Да вот, настучала книжонку. Но с изданием в Израиле, сам знаешь... Хотела передать с кем-нибудь в Союз, не берут -- тяжесть.
-- Писать надо легкие вещи.
-- Да уж куда легче -- граммов триста.
Говорить с ним было легко, словно в последний раз мы встречались не тридцать лет назад, а на прошлой неделе.
И сейчас нам легко с ними, и зря я боялась встречи.
-- До шаббата осталось девять часов, -- сказала А. -- Так что я вас бросаю, мне нужно успеть.
-- Ради Бога, о чем ты говоришь! Мы тебе все сейчас переделаем. Только сменю платье.
А. секунду помедлила.
-- Знаете что? Раз у меня будут такие помощники, я дарю вам час. Даже полтора. Н-ка, покажи им город. И парк. Обязательно парк.
Мы согласны. Мы любим новые города. И парки. Мы еще так мало знаем страну, хотя живем здесь уже полтора года.
-- Спускайтесь вниз, -- сказал Н.Н. -- Я сейчас подгоню машину.
Он открывает нам дверь серебристой комфортной удобной машины, и мы садимся, муж рядом с ним, я сзади. Я смотрю на его кипу, она прямо передо мной.
Еще когда мы говорили по телефону, я спросила у А.:
-- Как это случилось? Как вы пришли к вере?
-- Да вот -- пришли... Жена сына -- душой. Она приняла Бога душой. А мы с Нкой -- разумом.
Как это разумом? Вера в душе -- это привычно. А так -- мне непонятно. Я спросила у мужа, понятно ли ему, он сказал, что не знает, как это объясняет Н.Н., но может предположить.
-- Представь себе, что существует некий разум, по сравнению с которым мы -ничто. Можешь ты себе такое представить?
-- Ну, допустим...