Милая Джейн!
Возможно, ты не захочешь этого слышать, но ядумал отом, почему Ребекка выжила.
В тот день, когда самолет разбился, ябыл вМексике. Переводил документы инков — кажется, что-то касающееся Грааля. Язнал, что вы живете умамы; язвонил тебе туда пару дней назад. Как бы там ни было, япозвонил узнать, как дела, аты стала жаловаться на то, что сделал Оливер. Ты сказала, что он натравит ФБР, ихотя яуверял тебя, что унего нет таких связей, ты ответила, что завтра утром посадишь Ребекку на самолет.
— Ты дура, — сказал ятебе. — Неужели ты не понимаешь, что отдаешь свой козырь?
Тогда ты не поняла, что яимел ввиду, но, сдругой стороны, ты не можешь взглянуть на Ребекку моими глазами. Японял это вту же минуту, как впервые взял ее на руки еще крошкой: она принадлежит тебе, она — это ты. Всю свою жизнь ябезуспешно пытаюсь объяснить людям удивительную комбинацию элементов, которая иесть моя сестра. Инеожиданно, даже не прилагая усилий, ты сотворила свою точную копию. Отправить ее кОливеру означало дважды совершить одну иту же ошибку.
Я спорил стобой отом, стоит мне или нет приезжать вКалифорнию (я мог бы успеть до приземления самолета) иперехватить Ребекку, пока ее не встретил ваэропорту Оливер. Ты сказала, что япросто смешон. Оливер, вконце концов, ее отец, имне не стоит вмешиваться. Яуверен, ты знала, как трудно мне было дозвониться из Мексики, но швырнула телефонную трубку ине стала меня слушать.
И вот что ятеперь думаю: именно во время нашего спора самолет Ребекки взорвался над кукурузным полем вАйове. Моя теория заключается втом, что она осталась вживых по единственной причине — мы стобой боролись за ее душу. Алишь умиротворенные души попадают на небеса.
Я пытался дозвониться до тебя, когда днем узнал, что самолет разбился. Но как яуже упомянул, вШтаты дозвониться было практически невозможно, да ты все равно уже мчалась вАйову. Мама рассказала мне, что вы сОливером одновременно приехали вбольницу. Во время нашего следующего разговора все уже было отлично. «Мы вернулись кобычной жизни, Джоли», — сказала ты ине захотела обсуждать Оливера. Не сказала, извинился ли он, почему он вообще поднял на тебя руку. Не впустила ксебе вдушу. Поступила точно так же, как вдетстве, когда это случилось стобой первый раз.
Я решил не будить лихо. Ивот почему, Джейн: теперь тебе нужно думать оРебекке. Язнаю, что вдетстве ты молчала отом, что делал отец, из-за меня. Но теперь речь шла не об отце ине обо мне. Оливер — совсем другое дело, он даже обидел тебя по-другому. Ичто еще важнее, Ребекка — другая. Ямолча надеялся, что ты захочешь уберечь ее, раз не смогла уберечь себя.
Я много лет ждал, пока ты поймешь, что должна уйти. Знаю, ты скажешь, что ударила первая, поэтому ивиновата, но яверю прошлому: ведь именно Оливер все это начал много-много лет назад. Вот поэтому Ребекка ивыжила вкатастрофе: она спаслась двенадцать лет назад, чтобы спасти тебя сейчас.
Когда явернулся из Мексики, то до того, как повидать тебя имаму, яостановился вУотчире, штат Айова, чтобы посмотреть на обломки того самолета, ипонял, почему владелец поля так ине потрудился их убрать. Идело тут не впоследующих поколениях, не вдани памяти. Просто земля там мертвая. Ничего никогда там расти уже не будет.
Думаю, вам обеим будет нелегко увидеть это место. Но это означает, что вы уже проехали половину пути искоро будете вяблоневом саду. Поезжайте по шоссе 80 вЧикаго, Иллинойс, вгостиницу «Ленокс». Там, как обычно, тебя будет ждать письмо.
С любовью,
Джоли.