ее, когда захочешь... но не смей ее любить, ибо любовь
эта, как обоюдоострый меч, обрушится на твою же
голову.
Донован устало вздохнул. Если бы он дал волю своим
приглушенным чувствам, то следовало бы ее разбудить
и заняться с ней любовью немедленно, но он подумал о
ночи, которая наступит через несколько недель, когда
она должна будет сама, как законная жена, прийти к
нему. Нет, он не будет прибегать к силе...
Донован сбросил с себя остатки одежды и осторожно
забрался на постель рядом с ней. Кэтрин зашевелилась,
но не проснулась. Вместо этого она уютно устроилась
рядом с его горячим телом. Донован обнял ее и
осторожно прижал свою щеку к ее волосам. Затем он
тоже заснул.
Прошло два часа, два безбожно коротких часа, и Мак-
Адама пробудил ото сна увесистый удар подушкой по
лицу.
Он спал, положив меч на пол, поближе, поэтому
мгновенно выпрыгнул из постели, схватил оружие и.
почти совершенно обнаженный, встал в боевую
позицию; только услышав издевательский смех Кэтрин,
он пришел в себя.
— Нельзя сказать, чтобы ты был застигнут
совершенно врасплох, но когда в следующий раз
144
полезешь в мою постель, вновь позаботься, чтобы
оружие было у тебя под рукой!
—
Не стоит беспокоиться, Кэт, — ухмыльнулся
Донован и выпрямился, бросив меч на постель. С лица
ее медленно сошла улыбка, когда он подошел к ней, не
отрывая от нее свой многозначительный взгляд. — Не
стоит беспокоиться, — повторил он холодно, вновь
забираясь под одеяло. — Когда для нас придет время
разделить это ложе, я буду в полной готовности.
Можешь поверить в это.
В тот самый миг, когда он накрывался одеялом,
Кэтрин слетела с постели; Донован подложил руки под
затылок и безмятежно смотрел, как она торопливо
подхватывает халат и надевает его.
—
Зачем ты здесь, в моей постели? — фыркнула
она.
—
В моей постели, — вежливо поправил Донован.
— Между прочим, ты разговариваешь во сне, —
ухмыльнулся он.
—