Ты недооцениваешь и себя, и меня. Это будет
брак, о котором ты не мечтала в самых прекрасных снах,
и милое словечко «любовь» будет излишним. Ты
девушка на редкость страстная, я понял это, стоило мне
146
прикоснуться к тебе. Вот увидишь: твоя страсть
проснется и возьмет верх.
—
А не слишком ли ты самоуверен?
—
Это ты самоуверенна. Не выводи меня из себя,
Кэтрин, или мне придется доказать тебе, что я знаю тебя
лучше, чем ты думаешь. — Он твердо выдержал ее
взгляд. — Не надо претензий на любовь ни с твоей, ни с
моей стороны. Бери от жизни все лучшее, и мы сумеем
со временем наладить дружеские отношения. Как с моей
женой с тобой будут обращаться с величайшим
почтением и уважением, и при дворе, и дома. Если же
тебе заблагорассудится продолжать делать глупости, —
что ж, и обращение с тобой будет соответственное.
—
А какого еще обращения я могу ожидать от
такого жестокого, бесчувственного человека!
Донован улыбнулся.
—
Осторожней, Кэтрин, когда придет время, я
окажусь достаточно ласковым и жарким, чтобы
удовлетворить всем твоим требованиям.
Прежде чем Кэтрин успела что-либо ответить, с
улицы донесся звук колоколов, и Мак-Адам отпустил
девушку.
—
Мне нужно одеваться. Король созывает
парламент.
—
Ты сегодня выносишь приговор, — прошептала
Кэтрин, обращаясь, казалось, к самой себе.
Донован почувствовал прилив жалости, но ничем не
выдал своих чувств.
—
Не я, король.
—
Но ты имеешь влияние на короля...
—
Ты хочешь поторговаться, Кэтрин? — спросил
Донован с видимым интересом.
147
Кэтрин провела языком по пересохшим губам и
подняла глаза: