Да.
—
И что это за сделка?
На этот раз в вопросе сквозило любопытство;
казалось, Донован что-то обдумывал.
—
Я... не перенесу смерти брата, — полушепотом
отозвалась она.
Донован пожал плечами.
—
Ты пока что ничего не сказала об условиях.
Кэтрин хотелось выложить Мак-Адаму все, что она о
нем думала, но речь шла о жизни брата, и собственная
участь отступала на второй план.
—
Я... я не стану больше противиться тебе. Я
сделаю все, что ты... вы прикажете. Я отдам... все за его
жизнь.
Донован, казалось, взвешивал все «за» и «против».
Затем он улыбнулся, и сердце девушки отчаянно
застучало.
— «Все» — это сильно звучит; но как хотя бы одним
глазком увидеть то, что мне предлагается? Согласись, я
имею право убедиться в качестве товара! К примеру, я
бы мог увидеть, что получу в порядке вознаграждения.
Что скажешь, Кэтрин? Маленький намек... сахар
вприглядку?
Стиснув
зубы,
дрожащими
руками,
девушка
расстегнула халат, единственный предмет одежды,
который был на ней. Донован в гробовом молчании
глядел на нее. Халат, соскользнув с плеч, упал возле ее
ног. Только собранные воедино остатки воли не давали
пробиться слезам, свидетелям мук утраты женской
гордости.
148
Донован почувствовал, как сердце в груди бешено
заколотилось. Боже, да она само совершенство!
Возбуждение волной окатило его. Кэтрин, дрогнув под
его
обжигающим
взглядом,
казалось,
утратила
способность думать. Он шагнул ближе и теперь
чувствовал дыхание девушки. Слегка дотронулся до