требования Якова с уверенностью, что парламент
одобрит их. Уайтлоу начал с законопроектов об
образовании: все сыновья в благородных семействах от
восьми лет и старше обязаны изучать математику,
языки, включая латынь, искусства и право. Учреждение
университета в Абердине. Учреждение хирургического
колледжа в Эдинбурге. Реформа законодательства,
упразднение ряда налогов — и так далее, в том же
духе.
Серые глаза Донована встретились с глазами короля:
никогда он не видел монарха таким гордым. Пока
парламент занимался формальностями, мысли Донована
крутились вокруг Кэтрин и Энн. Изгнание брата лишало
их средств к существованию и на три года отдавало их
под опеку Донована. К тому времени, когда Эрик
вернется, Кэтрин станет его женой, хороший муж
найден будет для Энн, ну, и Эндрю Крейтон... с этим
тоже все будет так, как и должно быть.
Сказать, что Донован был сейчас доволен, значило
ничего не сказать — у него буквально выросли крылья.
Заседание парламента было прервано. Завтра он
соберется уже без лордов, подвергнувшихся наказанию.
Яков задержал присутствующих еще на минуту,
чтобы объявить о праздничном пиршестве нынешним
159
вечером. Едва освободившись, Донован направился в
свои покои, понимая, что Кэтрин сейчас изводится,
ничего не зная о судьбе брата. Почему его радует то, что
Эрик избежал смертного приговора, он сам себе не
отдавал отчета; хватало других проблем.
Когда Донован открыл дверь, Кэтрин словно
одеревенела в кресле, где дожидалась его. Глаза у нее
были подозрительно красными, но лицо казалось
спокойно-вопрошающим.
—
Смертный приговор не состоялся, — объявил
Донован и увидел, как румянец заиграл на ее лице. —
Но он будет на три года сослан.
—
Сослан? Куда?!
—
Пока я не знаю.
—
Бедный Эрик, — пробормотала Кэтрин и,
повернувшись, отошла к окну.
Донован с минуту наблюдал за ней. Большинство
женщин, оказавшись в таком незавидном положении,
были бы озабочены исключительно собственным
будущим. В самое ближайшее время она должна была