неистовый характер. Вино текло рекой, и Кэтрин тоже
потянулась к своей чаше, но рука Донована легла на ее
ладонь.
— Не сейчас, миледи, — сказал Мак-Адам мягко. Он
отбросил прядь волос со щеки жены, коснувшись
своими сильными пальцами ее нежной кожи. — Или
вам не терпится напиться, как неопытной девочке?
Кэтрин окаменела. Времени не оставалось. Игра
окончена. Выхода не было, бежать было некуда. Руки у
нее вспотели, голова начала кружиться.
Донован безжалостно сказал:
—
Нам пора.
—
Пожалуйста... Еще немного посидим...
—
Нет. Даю тебе на приготовления час. Этого
будет вполне достаточно.
—
Хорошо, милорд, — сказала Кэтрин еле
слышно.
Они встали со своих мест, и король в последний раз
поднял чашу за счастье новобрачных. Затем Кэтрин под
262
приветственные крики гостей покинула пиршественный
зал.
Донован смотрел, как молодая жена уходит через
арочный проход. Расслабляясь, он откинулся в кресле,
удерживая свое воображение от искушения представить
ее приготовления. Ему стало почти смешно, когда он
обнаружил, что руки у него трясутся, и он потянулся за
кубком вина. Ни в коем случае нельзя было давать
Кэтрин понять, что она производит на него такое
впечатление.
Кэтрин тем временем стояла в спальне, Энн и
служанки снимали с нее свадебное платье. Затем на нее
надели тонкую ночную рубашку из черного шелка —
наряд для первой брачной ночи. В огонь подбросили
свежих дров, хотя Кэтрин и без того вся пылала.
Энн, отпустив служанок, поцеловала Кэтрин в щеку.
—
Кэтрин...
—
Энн, дело сделано, и мне следует быть на
высоте.
—
Может быть, это потребует мужества больше,
чем ты думаешь. Донован...
—