необычное, почти грубое; казалось, он хотел причинить
ей боль, за что-то унизить ее. Он явно был раздражен,
разгневан и мстил ей. Но какое он имеет на это право, на
глазах всего замка развлекаясь со своей любовницей?!
Впервые Кэтрин не удержалась от слез. Отвернувшись
от мужа, она уткнулась головой в подушку, чтобы
заглушить рыдания.
Донован взглянул на нее. В блеске свечей кожа жены
мерцала, как слоновая кость, ее плач вызвал в нем
жалость, но Донован преодолел порыв приласкать,
успокоить Кэтрин... Он надеялся, унизив ее грубым
обладанием, притушить свою боль от того, что его жена
предпочла его другому, но вместо этого ощутил в себе
холодную пустоту. Своевольная и независимая, она
отдавала ему свое тело, но ее внутренний мир по-
прежнему оставался закрытым для него.
325
Донован встал с постели и начал одеваться; затем,
обойдя кровать, присел на нее. Кэтрин слышала, как
матрас скрипнул и прогнулся от его веса, но по-
прежнему лежала, уткнувшись лицом в подушку.
Вытирая глаза, она с ненавистью думала о своей
слабости.
Донован
вспомнил
ее
порывистые
ласки,
непроизвольные движения гибкого тела, когда она,
позабыв обо всем, отдавалась ненасытной, неутолимой
страсти с таким самозабвением, что, казалось, ничего
кроме желания для нее в мире не существует...
—
Посмотри на меня, Кэтрин, — сказал Донован.
Он почувствовал, как напряглось ее тело, но она не
подчинилась.
—
Черт возьми, взгляни на меня!
Она быстро перевернулась на спину и обратила на
него свой сверкающий вызовом взгляд.
—
Завтра ты распорядишься перенести все свои
вещи обратно в нашу спальню. Ты моя жена, и тебе
полагается быть с мужем.
—
А если я не подчинюсь?
—
Тогда я сам отдам такое распоряжение и силой
заставлю тебя идти туда, где тебе надлежит быть. Мне