Энн повернулась к стоящему в отдалении стражнику.
Ее фиалковые глаза умоляли:
—
Можно мне немного побыть в самой камере...
Пожалуйста! Не может быть, чтобы вы были таким
черствым и не поняли меня!..
—
Конечно, конечно, миледи, — улыбнулся тот.
Разве мог кто-то на свете отказать Энн? А тем более
он, знавший хрупкую и добрую девушку многие годы.
Эндрю, наблюдавший за лицом стражника, не мог не
улыбнуться. Миловидность и доброта порой могут
оказаться сильнейшим оружием!
Стражник, избочась в полупоклоне, ибо он питал
должное уважение к силе и характеру пленного
английского лорда — отпер замок. Энн проскользнула
внутрь, после чего дверь была закрыта и заперта.
Послышались
удаляющиеся
шаги
стражника,
означавшие, что они снова оказались наедине — может
быть, в последний раз в жизни.
330
—
Эндрю, — сказала Энн, — ты должен быть на
свободе.
—
А ты через две недели должна будешь выйти
замуж.
—
Да, и твое бегство ничем не может мне помочь...
Наступило молчание. Руки Крейтона судорожно
сжались, и он прошептал:
—
Я его убью!
—
Нет, — выдохнула девушка. — Я не допущу,
чтобы из-за меня погиб невиновный. Но ты должен
всегда помнить: я тебя люблю.
Эндрю прошелся по камере, затем обернулся к
девушке и спросил:
—
Ты сказала, что пришла помочь мне бежать. Что
ты имела в виду?
Энн сунула руку в складки платья и вытащила тонкий
позолоченный кинжал. Эндрю ошеломленно уставился
на него, затем от души рассмеялся, хотя его положение
не располагало к веселью: о, эта красивая, пугливая,