необычайно взволновала его: это будут чудесные дети,
если им будут даны хотя бы половина ума и храбрости
их матери.
Странно, но, по мере того, как тревога за жизнь
Кэтрин отступала, у Донована начала кровоточить
старая душевная рана: его жена и Эндрю, английский
агент, красавец и умница. Донован выругался, обещая
себе, что, если им суждено вновь встретиться на узкой
тропе, он не отпустит его живым. «Будь ты проклят,
шпион. Неужели ты, как призрак, до конца дней будешь
стоять между нами? Неужели ты до конца будешь
таиться от меня в том уголке ее сердца, куда она меня не
пускает? Будь ты проклят!»
Кэтрин снились путаные, беспокойные сны. Туманное
утро, звуки музыки и пляски, и она, пробежав сквозь
туман, взбирается на своего любимого черного жеребца.
Кто-то скачет рядом, но кто, не разглядеть.
Единственное, что она слышит, это хрипловатый низкий
смех всадника и свое имя, кем-то произносимое
шепотом. А потом она уже не скакала. Жеребец стоит на
привязи рядом, а она ждет. Чего ждет — непонятно.
Всадник тоже спешился. Вокруг него клубится туман, и
он стоит неподвижно, затем протягивает руки и
360
произносит: «Кэтрин»... Ей хочется идти к нему. Каким-
то шестым чувством она понимает, что сейчас на все
свои вопросы может получить ответы, все проблемы
могут быть решены, но земля между ними вдруг
разверзается и их разделяет глубокая пропасть... Затем
все это исчезает, закружившись, словно узоры в
калейдоскопе, и остается одна боль...
Кэтрин заморгала, потом открыла глаза. Утреннее
солнце струило лучи сквозь стекла. Сперва она ничего
не понимала, и потребовалась минута, чтобы она
вспомнила, где она и что с ней произошло. Повернув
голову, она взглянула на окно и увидела стоящего у него
мужа. Судя по всему, Донован не спал всю ночь. Он был
одет, но с такой небрежностью, что было очевидно:
натягивая одежду, он думал о чем-то совершенно
другом.
Отрывки воспоминаний о вчерашнем дне начали
всплывать в ее памяти, но о самом страшном моменте,
когда она мучилась от страшной боли и страха смерти,
память, щадя ее, отказывалась рассказывать.
Донован наслаждался ясным утром и не замечал, что
жена его пришла в себя. Он знал, что выиграл битву за
ее жизнь, но теперь предстояло выиграть битву за нее
саму.
— Донован!..