362
—
Я делал то, что надо было делать. Была такая
суматоха... Одного лекаря на всех не хватало, и сперва
он занимался только Мэгги. Сестры умерли сразу, а
когда умерла и Мэгги, он переключился на Энн.
—
Ты даже не позволишь мне поблагодарить тебя?
—
Тут говорить не о чем, Кэтрин! Ты моя жена...
—
Да... твоя жена.
Голос ее дрожал.
— Кэтрин?
—
Что?
—
Я этого не забуду, как не забуду ничего и
никого. Запомни это...
Он ушел, и Кэтрин закрыла глаза. Слезы из-под
смеженных век заструились по щекам, и она их даже не
вытирала.
Потребовалось еще два дня, прежде чем Кэтрин
смогла с трудом встать с постели. Но и теперь она
чувствовала себя неуверенно, испытывая приступы
слабости. После того как она сделала под наблюдением
мужа несколько шагов, Донован поднял ее на руки и
перенес к окну, где она могла наслаждаться свежестью
ветерка и солнцем.
Кэтрин чувствовала, как сердце у нее начинает часто
стучать от его прикосновений, как вместе с его теплом в
нее по капле переливается его сила. Но никто из
супругов не мог найти нужных слов, никто не решался
первым перекинуть мост через разделявшую их полосу
отчуждения.
Прошел еще день, прежде чем Кэтрин поняла, что
Донован нянчится с ней, как заботливая мать; после
этого каждое его прикосновение пугало ее и выбивало
363
из седла. Всякий раз, когда они оказывались вместе, она
хотела его все больше и больше, но непримиримая
гордыня не оставляла ей пути к отступлению.
На следующий день нервы Кэтрин были уже на
пределе. Она решила, что ей необходимо какое-то время
держаться от мужа в отдалении, чтобы не сказать ему
слов, о которых она потом наверняка пожалеет.
Вечером ее навестила Энн. Несмотря на бледность,
она чувствовала себя хорошо и с радостью отметила, что
сестра тоже совершенно поправилась.